Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

В Новосибирском музыкальном театре рассказали историю о лётчиках, подвигах и самоотверженных женщинах

Роман Вениамина Каверина «Два капитана» — это золотая жила для любых творческих интерпретаций, безошибочный режиссёрско-продюсерский выбор, ибо в этой героической саге таится нерв нашей неистребимой генетической ностальгии по яростной романтике из серии «как закалялась сталь», правильным героям и самоотверженным женщинам в шифоновых платьях. И дело здесь не в «тоске по советскому», а в простом человеческом желании жить в мире, где есть место подвигам, большой любви, верности и чести, — без болезненного выворачивания «исторического белья» швами наружу. В 2000-х годах, когда страна трудно приходила в себя после «свежих ветров перестройки», проект Алексея Иващенко и Георгия Васильева «Норд-ост» стал попыткой коллективного самоосмысления через родной героико-приключенческий сюжет, когда люди вспомнили, что у них есть Саня Григорьев с его бессмертным «бороться и искать, найти и не сдаваться». В этом смысле мюзикл «Два капитана», поставленный режиссёром Дмитрием Турковым на сцене Новосибирского музыкального театра, продолжает традиции русского героико-романтического эпоса, где герои следуют своей Дороге, переживают испытания и выходят победителями. К сожалению, российский писательский мир пока не может «родить» современного Каверина — в последние 20 лет слишком велика была сосредоточенность на индивидуальных рефлексиях и исторических травмах, но запрос на «своё, родное, объединяющее» уже есть. Поэтому новый мюзикл Музыкального театра, где путь Героя вписан в жизненный срез трёх поколений под гул турбулентных потоков трудных, но важных исторических событий, попал, как говорится, в повестку. С возвращением, капитаны.

Создание мюзикла театр заказал известным новосибирским авторам — композитору Андрею Кротову и либреттисту-драматургу Нонне Кротовой — их мюзиклы «А зори здесь тихие», «Вий» и «Римские каникулы» идут на сцене давно и с неизменным успехом. Музыкальная эпопея развернулась во весь свой эпохальный рост масштабным, но лаконичным оформлением (художник-постановщик Кирилл Пискунов), где мир Сани Григорьева (Василий Халецкий) рассекает исторические пласты самолётным крылом, трансформируясь в санитарный вагон, капитанский мостик «Святой Марии», школу-коммуну, блокадный Ленинград и ледяную пустошь Заполярья, где камлают шаманы в аутентичных костюмах якутского народного коллектива. Собственно, с камлания история и начинается — самолёт Сани Григорьева терпит крушение, и вся жизнь проносится перед ним за два часа сценического действия яркими эпизодами-вспышками. Сумка погибшего почтальона, письма капитана Татаринова, исцеление от немоты, побег из города Энска, беспризорная московская вольница с отчётливым привкусом пантелеевской «Республики ШКИД», встреча с Катей Татариновой, ну и далее по каверинскому тексту, который явно нет нужды здесь пересказывать. Разумеется, весь роман в один мюзикл вместить невозможно, но магистральные события «Двух капитанов» в спектакле отслеживаются достаточно точно.

Главная смысловая и сценографическая конструкция спектакля — это мосты, которые соединяют на сцене прошлое и настоящее, помогая героям проживать свои временные локации. Мосты — как символ надмирной, метафизической композиции, где люди встречаются, разлучаются и смотрят в холодные воды вечности, размышляя о правильности своего выбора. Герою Василия Халецкого, конечно, есть о чём задуматься, — к поступкам Сани Григорьева у меня всегда были вопросики. Его юношеский, бескомпромиссный максимализм, граничащий с полным отсутствием эмпатии (извините, в советском героическом наследии и термина-то такого не было) фактически разрушает хрупкое равновесие семьи жены капитана Татаринова и его брата Николая Антоновича. Разумеется, Николай Антонович (Евгений Дудник) — злодейский антагонист и гад гадский, похоронивший экспедицию «Святой Марии», чтобы занять место подле Марии Васильевны: свято место пусто не бывает, давай брат, до свидания. Но, на мой взгляд, Саня, когда явил миру капитанские письма, руководствовался не идеями правды и справедливости, а, как пишут в протоколах, «личными неприязненными отношениями». Не нравился ему Николай Антонович, а тут и оказия вышла — ткнуть побольнее. Чем закончилось это правдорубство, мы все хорошо знаем — мама Кати Татариновой не смогла после этого жить. И что важнее, на ваш взгляд? Обжигающая правда, выводящая предателя на чистую воду, или жизнь человеческая? Но законы мюзикла не подразумевают такую глубокую психологическую вспашку — у него совсем другие задачи, и это правильно. Кстати, к Василию Халецкому вопросов нет — он очень честно существует в этих рамках.

Одна из главных жанровых характеристик мюзикла — это массовые сцены, задающие зрелищный темпоритм всему спектаклю. В «Двух капитанах», безусловно, есть сильные номера, которые крепко держат зрителя за эмоцию и претендуют на звание шлягера. Пронзительная «Кукушечка» в санитарном вагоне под рёв фашистских истребителей (никакой аналогии с Виктором Цоем и, прости господи, с Полиной Гагариной!), чтение письма от Сани в родной деревне, полёт капитана «Я лечу над войной», сцена в блокадном Ленинграде «Окна накрест» — здесь чувствуется музыкальный вкус Андрея Кротова, профессионализм артистов Музыкального театра, полное погружение в контекст и соблюдение главного закона мюзикла, когда «музыка, эмоция и зрелищность». Вообще, мюзикл, конечно, полностью зависит от композитора, он здесь — альфа и доминанта. Музыкальный мир «Двух капитанов» — это очевидный сплав романтики и героизма, отсылающий зрителя к замечательному фильму «Дети капитана Гранта» и музыке Исаака Дунаевского.

Одним из ключевых ансамблевых номеров, где жанрово предполагается столкновение характеров героев, высекающее искру идейного конфликта, стало трио капитана Татаринова (Кирилл Бедарёв), Николая Антоновича и замерзающего во льдах Заполярья Сани Григорьева. Последний мучается вопросом: для чего все эти полёты во сне и наяву, если итог один — смерть? Но метафизический капитан Татаринов парирует: есть сила, что вечно гонит мужчин в неизведанное, и она — движущая в этом мире. А сбоку-припёку тоскует Николай Антонович, что прожил свою жизнь тихо, в тепле и сытости, а что ещё человеку для счастья нужно? В общем, мир идей торжествует над индивидуальным, и в этом есть рациональное смысловое зерно. Если мы все попрячемся в окошки отдельных квартир, то что будет двигать этот мир вперёд?

Это зрелищный, масштабный спектакль для всей семьи — ритмично-упругий, мелодичный, не затянутый по времени. Здесь есть слагаемые для нежной зрительской любви: музыка, самолёты, лётчики, подвиги, испытания, верная дружба и большая любовь — как награда. Интересно, что зло в обличии Николая Антоновича выглядит уютным — как стоптанные домашние тапочки. И это тоже работает на идею, описанную выше.