Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Как Геннадий Арбатский менял образ Богданки, кто забрал у него мастерскую и какова судьба наследия — рассказывает Татьяна АРБАТСКАЯ.

Всё творчество Геннадия Арбатского — это воплощение любви. К жизни, к тем, кто его окружал, к улице, на которой вырос, к женщине, с которой вырастил двух дочерей. Его скульптуры и дворики на улице Богдана Хмельницкого создали неповторимый облик Богданки и принесли ей популярность за пределами нашего города. Фамилия эта в Новосибирске известная: старший брат художника Валерий Арбатский долгое время был главным архитектором города, вдова Геннадия Татьяна Арбатская тоже архитектор, работала с ним в мастерской «Красная горка», а ещё она художник по гобеленам. Работы супругов часто экспонируются в групповых выставках новосибирских художников. Геннадия Арбатского не стало шесть лет назад, он ушёл рано, в 61 год. Нам в наследство осталась не только Богданка, но и россыпь его художественных работ — к примеру, панно «Город мастеров» в Новосибирском областном театре кукол.

— Татьяна, как думаете, будь Геннадий Петрович жив сегодня, продолжал бы он благоустраивать Богданку или в наше время это не просто?

— Как говорил Гена, художники на пенсию не уходят, они могут только из жизни уйти. Он родился и всю жизнь жил на Богданке, очень любил свою улицу, его родители работали на заводе химконцентратов. После окончания школы Геннадий пошёл по стопам старшего брата — учиться на архитектора в Сибстрин. У них был очень интересный курс — с мужем вместе учились известные в городе архитекторы и художники, среди них Тамара Грицюк, Михаил Паршиков, Татьяна Тайченачева, Ирина Оглы. Я же училась на три курса младше. После окончания учёбы он работал в проектном институте на Сухом логу — в Сибакадемпроекте. А потом Дзержинский район разделили, из него выделился Калининский, в райисполкоме появилась должность главного архитектора. И Геннадия пригласили на эту должность — так он стал самым первым архитектором района и самым молодым из районных архитекторов, в 27 лет! Правда, проработал всего полтора года, должность эта административная, а ему хотелось заниматься творчеством. Он сам себя занимал — разработал концепцию благоустройства Богданки, никто ему этот проект не заказывал.

— С одной стороны, он продолжил начатое создателями Богданки, с другой — придумал особый образ улицы. Для начала 1980-х это было необычно?

— Гена продумал цветовое решение фасадов, малые архитектурные формы, площадки для отдельных дворов — и сделал макет улицы. Как-то этот макет в райисполкоме увидел директор ЖКУ Игорь Бартошевич, заинтересовался и предложил: «У нас при заводе есть художественная мастерская — рисуют таблички, пойдёшь туда директором? Будешь воплощать свои идеи». Геннадий пришёл домой, рассказал мне, а нам обещали квартиру от райисполкома, мы жили тогда с родителями. Посоветовались и решили, что стоит рискнуть. Молодые — хотя у нас уже дочь была и вторая в проекте. А через полгода ему дали два помещения: подвал для проектных работ и бывшую перекачку на Сухом логу — под мастерскую. Он набрал людей, тоже творческих, единомышленников. Так появилась наша мастерская «Красная горка». Геннадий делал эскизы, а ребята всё это воплощали, процесс длительный: сначала макет, потом в полную величину в картоне, затем отливали в бетоне, делали металлические конструкции. И жили мы на один оклад, только за комплекс «Гулливер», который сделали первым — в 1983 году, — дали премию в 25 рублей. К вопросу, продолжал бы Геннадий заниматься этой работой: если бы не перестройка, скульптур на Богданке было бы точно больше.

— Почему он работал в основном для Богданки?

— Ему часто задавали этот вопрос. Так пазл сложился, потому что он здесь жил, хотел здесь творить и нашёл единомышленника, Игоря Бартошевича, он был старше, с 1932 года. Если бы не сложился этот тандем, может быть, и не получилось воплощения. В советские времена это всё было непросто.

Художник Геннадий Арбатский.

— Вы считаете, что потеря мастерской ускорила уход Геннадия Петровича?

— Да, в 2006 году, когда новые хозяева отобрали помещение мастерской, мы вынуждены были скитаться по разным площадкам, в итоге в 2013 году перевезли мастерскую в собственную квартиру, потому что платить за аренду было нечем, работы и заказов не было. Наши же новосибирцы, ставшие вдруг москвичами, пустили помещение мастерской с молотка. Каких только мы писем не писали! И брат Геннадия Валерий Петрович, который был главным архитектором Новосибирска, не смог помочь. Продали с аукциона. Нам предложили участвовать, но откуда у художников два миллиона?! Так и пустовало это здание восемь лет, стояло и разрушалось, оно и нужно было только художникам. Где у нас творческий народ живёт — в подвалах и мансардах. А там такое место, что ничего не построишь — спуск к оврагу… Геннадий на этой почве заболел, всё-таки 25 лет вложил в Богданку, и стал медленно угасать.

— Кому сейчас принадлежит это наследие — скульптуры на Богданке?

— Я задала этот вопрос Анне Терешковой, начальнику департамента культуры и заместителю мэра. Она ответила, что поставили на баланс мэрии. Одно время, когда завод передал весь соцкультбыт городу, скульптуры оставались бесхозными, и было тревожно. Сейчас, я надеюсь, будет кому отвечать и кому заботиться о них.

— А дворы «Гулливер» и «Алиса» — это ведь собственность жильцов. Содержать их и тем более ремонтировать — непросто.

— «Гулливеру» повезло с жильцами, они ухаживают за арт-объектами, что-то подкрашивают, ремонтируют, установили ограждение. А вот дворик «Алисы» в плачевном состоянии, там паркуют машины. Наш депутат от горсовета Дмитрий Прибаловец привозил заместителя мэра, мы приходили на эту встречу, дом и двор обещали включить в программу реконструкции, но через неделю Димы не стало и дело застопорилось. Всё-таки должен быть двигатель, простые люди не смогут, а Дима был таким двигателем. Он практически за свой счёт восстанавливал площадку «Рэд Хилл». По его инициативе восстанавливали яйцо из комплекса «Гнёздышко», которое было утеряно при строительстве «Эдема». Дмитрий нашёл средства, художник Сергей Беспамятных занимался воссозданием по фотографиям, а потом мы вместе нашли двор, где его можно установить, — и жильцы согласились.

Дворник с метлой — одна из скульптур Геннадия Арбатского на Богданке.

— Вопрос по достопримечательному месту «Красная горка» так и повис в воздухе, пока это только выявленный объект культурного наследия. Что мешает Богданке получить охранный статус?

— Кто-то должен взять на себя эту ответственность. Всё началось, когда над клубом «Отдых» и Домом спорта нависла угроза сноса. Мы тогда столько подписей собрали! Дмитрий Прибаловец инициировал эту кампанию. И Татьяна Чернакова активно действовала, учредили общественную организацию «Защитим Богданку». Неправильно, что в достопримечательное место взяли только часть от «Космоса» до Учительской, потому что и дальше, до Сухого лога, сохранена квартальная застройка. Вся Богданка — ансамбль, и, несмотря на разное время застройки, эта история неделимая. Тут ведь не только здания, ещё и наш Сосновый бор, и самодостаточность соцгорода. Мне как-то написала девушка из Красноярска: она увидела в интернете наши скульптуры и дворы, специально приезжала посмотреть, пофотографировать и так была вдохновлена, что сделала и издала настольный календарь. А после нашла меня и попросила провести экскурсию, ей не хватило рассказа об этих скульптурах. Они приезжали группой, около двадцати человек. Узнали, что я сама родом из Дивногорска, это под Красноярской ГЭС, были особенно рады этому обстоятельству, и всё очень внимательно слушали, пока мы ходили по уголкам нашей Богданки. А после заметили: у вас тут и лес, и Дом культуры, и скверы, и бассейн — всё в одном месте. Мы-то привыкли к этому, не замечаем.

— Правда, первые этажи домов похожи на теремки — такое количество козырьков и ступенек. Как с этим бороться?

— Раньше козырьки не делали, а потом вышло постановление во избежание падения сосулек — и началась эта самодеятельность. Геннадий говорил, будь он архитектором района, разработал бы концепцию: на Богданке можно делать только такие-то козырьки и вывески. Конечно, не всё под копирку, но хотя бы одни подходы и принципы. Он эти разговоры вёл ещё двадцать пять лет назад. И вот теперь в мэрии создали такой регламент, дизайн-код: какими должны быть вывески, в каком месте. С новыми вывесками понятно — они проходят согласование, и то, как рассказывал нам с Геннадием начальник отдела архитектуры и строительства Калининского района Владимир Юферев, проекты приносят на подпись более-менее, а потом, когда начинают это воплощать, ищут подрядчиков подешевле, в итоге получается совсем не то, что в проекте. И главное — что делать со старыми конструкциями? Все эти вывески выглядят ужасными заплатками.

О том, как терялся «Арлекин» с афишной тумбы и какие ещё истории связаны с Богданкой, читайте в нашем двухсерийном фоторепортаже.

— Планируете ли вы установить памятную доску на доме, где жил Геннадий Арбатский и где вы живёте сейчас?

— Конечно — были бы деньги! Уже есть проект памятного знака, мы придумали его с художником-керамистом Алёной Залуцкой. Это не традиционная доска с портретом: здесь жил художник… Всё придумано дизайнерски, Гене бы понравилось. Нужно искать средства, а где их найдёшь? Я показывала проект Владимиру Юферову, он говорил с владельцами участка, где стоял «Отдых», а сейчас строится жилой комплекс, они обещали выделить средства, но мне так никто и не позвонил. В прошлом году мы и друзья Геннадия скинулись на памятник на кладбище. Проектировали его мы с дочерью, он тоже необычный. И основание уже сделано, и плита есть, сейчас в работе художественный элемент из бетона. Если всё сложится — надеюсь, весной установим. Хорошо бы издать альбом, но это совсем неподъёмная для нас история. Вроде бы и художественных работ много, что-то я выкладывала в группы по продажам картин, несколько листов купили, в основном в память о Гене, в прошлом году я участвовала в арт-маркете «Дёрн» — два моих маленьких гобелена с ангелами ушли. Но это не те деньги, которые нужны на издание. После ухода Геннадия мы делали две его выставки — в 2017-м и 2020 году. Это не считая групповых выставок, художник Михаил Паршиков в этом смысле мне очень помогает: если он выступает куратором — предлагает взять работы Геннадия, они уже побывали в Томске, мы с Сергеем Меньшиковым отправляли работы на выставку во Владивосток. Так что картины Геннадия продолжают радовать людей. И мне кажется, что он продолжает жить рядом, во всяком случае, я каждое утро начинаю с общения с ним.

Марина ШАБАНОВА | Фото Валерия ПАНОВА