Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Режиссёр Александр ОГАРЁВ — о мистериальном театре, внутренних мифологических бурях и профессиональной ревности

— Вы ученик всемирно известного режиссёра и реформатора российского театра Анатолия Васильева. Как вы пришли в профессию и к Васильеву?

— После десятого класса я решил поступать в театральный институт в Москве, но никуда не прошёл, опоздал. Через год поехал в Воронеж и стал студентом актёрского отделения. После учебы отслужил в армии и продолжил актёрскую деятельность в Краснодарском театре, но уже тогда начал обдумывать идею стать режиссёром — мне было тесно в рамках одного знания, которое я получил в первом институте. Чувствовал, что нужно развиваться дальше, рванул в Москву, начал сдавать экзамены в ГИТИС. Ни о каком Анатолии Васильеве я тогда не слышал. Он появился в аудитории на втором туре, и для нашей «десятки» сразу начались непрерывные задания. Тогда я понял, что человек набирает курс не для галочки, а для себя. Экзамены длились около 20 дней, я сдал их на пятёрки, а потом началась мощная переделка сознания.

— Театральные критики пишут, что школа Анатолия Васильева выпуском курса не заканчивается: многие проходят с мастером долгий путь. В «Школе драматического искусства» вы прожили 28 лет: какие новые миры открыл вам мастер?

— Анатолий Васильев полностью перевернул моё представление о театральном искусстве: он первым создал в нашей стране формат театра, который не только создавал, но и изучал. Ранее он занимался психологическим театром, а потом решил пойти по пути игрового театра, который позднее будут называть мистериальным. Психологический театр изучает мир людей, а игровой — поднимается до мира идей. И это пространство, в котором существуют люди и идеи, — вариативнее, больше и прекраснее. Человеческие отношения в плане психологии уже достаточно хорошо изучены — спектакли, где идёт подобный разбор, могут вызвать ощущение повторяемости, потому что мы примерно представляем, как люди, помещённые в конкретную ситуацию, будут себя вести. В мире идей нет лобовых конфликтов из серии «я тебя ненавижу» — мы используем конфликт, чтобы вместе двигаться вертикально к истине. Когда горизонталь человеческих отношений накладывается на вертикаль духа, возникает ощущение поэзии, которая всегда устремлена вверх. Разумеется, до Анатолия Васильева уже существовали подобные театральные объединения. К примеру, театр знаменитого польского режиссёра Ежи Гротовского, которому в Италии выделили целое здание, но он мог годами не показывать спектакли, а заниматься изучением.

— Что вы лично вкладываете в понятие «театр»?

— Я считаю, что театр имеет невиданное преимущество перед другими родами занятий — он может рассказать о нашем внутреннем. Цивилизация выстроила нас в жёстких рамках и правилах, когда мы не можем достать из глубин души все наши мифологические бури — «медеи», «ясоны» и прочие архетипы надёжно спрятаны и не имеют права показаться. Иначе социум нас осудит и выкинет на обочину, поскольку мы станем непредсказуемыми и неуправляемыми людьми. А в театре мы их можем рассмотреть, поместив себя в предлагаемые обстоятельства. Ясно, что до конца это соответствие невозможно, но для того и существует игра, чтобы проверить все возможности. Есть в этом и элемент проверки «настоящего» себя, которая необходима для строительства личности.

— Театральному режиссёру помогает актёрское образование?

— Разумеется. Одно из достоинств школы Васильева было в том, что мы, режиссёры, должны были сами выходить на площадку, чтобы в игре доказать свою концепцию. Мы на себе проверяли свои идеи и их воплощение. Да, ты может разобрать пьесу или фрагмент, вскрыв содержание и сделав его неожиданным и выпуклым. Но совсем другое дело — как это сыграть, потому что ты должен найти ход, через который это содержание начинает действовать. И если ты умеешь всё это делать, то это здорово облегчает твою работу с актёрами — ты становишься доказателен. Исполнительское мастерство парадоксально: иногда и не объяснишь, почему надо умного играть дураком.

— У вас серьёзный режиссёрский опыт: вы лауреат многих театральных премий, ставили спектакли во многих городах России и не только. По какому принципу вы выбираете материал для своей будущей постановки?

— Очень редко бывает, что режиссёр сам выбирает материал для постановки — обычно это заказ театра. Но меня никогда это не смущало, потому что на курсе Васильева нам сразу дали задание показать фрагмент диалога Платона. Конечно, это был для меня шок, потому что Платона мы читаем как умозрительную философию. А нам нужно было его поставить и сыграть как ясную и понятную вещь. Это было шоком, но одновременно и перестройкой сознания, и введением в будущую профессию. Поэтому когда «Старый дом» предложил мне поставить спектакль «С неба упали три яблока», я с радостью согласился — роман Абгарян обладает пронзительной индивидуальностью и глубоким пониманием человеческих чувств.

Горная деревушка Маран — это сгусток боли, где живут люди, пропускающие все трагедии и бедствия через себя. Буря пронеслась, мор наступил, ураган, землетрясение, народу полегло — они всё чувствуют. Но череда несчастий не сделала их бесчувственными. Беды сформировали в них возвышенное ощущение стойкости и трагизма. Эта душевная позиция роднит их с Поэтами. Может, они стихов не пишут, но они ранены бесконечными испытаниями, которые делают их более человечными и по-своему уникальными. Поэтому они заслужили то чудо, которое начинает здесь рождаться вопреки их существованию — как возблагодарение за все их мучения. Это спектакль о вере, конечно.

— Это первый ваш опыт сотрудничества с театром «Старый дом». Каким он стал для вас?

— Я думаю, что буду не первым режиссёром, который признаётся этому театру в любви. Театр «Старый дом» — уникальный, конечно. Живой, с хорошими амбициями актёров, которые приводят не к какому-то склочничеству, как это иногда случается, а только к безграничному творчеству. И это говорит о внутреннем здоровье театра. Мы с женой посмотрели в театре много спектаклей сильных режиссёров — Антона Фёдорова, Андрея Прикотенко, Юры Квятковского, Лизы Бондарь. Каждый из спектаклей — особый микромир, который не оставляет равнодушным.

— Я делала много интервью с разными театральными режиссёрами. Но вы первый, кто во время разговора с пиететом говорит о своих коллегах. Обычно все сосредоточены только на себе.

— Можно какой угодно мир создать, но он тебя оставит холодным. А тут это всё в тебя входит, и ты начинаешь сопереживать. Но когда ты видишь хорошее, то как к нему можно ревновать? Особенно когда конкретная режиссёрская работа открывает тебе новые ходы в твоей профессии. Мне кажется, что когда ты принижаешь чужую работу, то тебе это в плюс не идёт — ты перестаёшь пропускать через себя какие-то чудеса, которые есть вокруг тебя. Перестаёшь удивляться, только думаешь о том, какой ты крутой и что тебе нужно дальше себя прославлять. Пустая работа.

СОБЫТИЕ


31 мая на сцене новосибирского драматического театра «Старый дом» состоится премьера спектакля «С неба упали три яблока» в постановке Александра Огарёва. В основе спектакля — текст белорусского драматурга Дмитрия Богославского, созданный по мотивам одноимённого романа армянской писательницы Наринэ Абгарян.