Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Актриса «Старого дома» Лилия МУСИНА — о «рыбе-капле», месте силы и бременских музыкантах

— Лилия, давайте начнём с истоков: как пришли в профессию? Что повлияло на выбор?

— Меня мама в три года отдала на танцы, и с тех пор моя жизнь начала развиваться в танцевальном ключе: народные, хип-хоп, затем танцевальный коллектив «Дети Магнитки». В какой-то момент я даже подумала, что хочу свою карьеру связать именно с танцем. При этом у меня было много рвения, старания и желания, но не было физических данных профессионального танцовщика. И мама в какой-то момент сказала: «Лиля, есть много профессий, которые вмещают в себя танец. Думай об этом шире». Я стала задумываться об актёрской профессии, потому что театр сегодня — это симбиоз актуального искусства, в том числе и танца. Поступила в Магнитогорскую консерваторию, где раз в четыре года набирают целевой актёрский курс для Магнитогорского академического драматического театра, и с третьего курса меня стали приглашать играть в спектаклях. Первым моим вводом стал спектакль «Бедный Марат» по пьесе Александра Арбузова — причём сразу на главную роль Лики. Это был очень резкий заход на театральную сцену, такая инициация, но это даже и хорошо — потом стало легче. В «Бедном Марате» я играла всё время, пока жила в Магнитогорске, и он всегда оставался для меня сложным спектаклем.

— Сегодня много говорят о том, что именно семья закладывает в нас чувство социальной защищённости…

— В этом смысле мне очень повезло, потому что очень часто родители не согласны с выбором ребёнка, пытаются отговорить или навязать что-то своё. Моя мама — настоящая театралка, папа в театр ходит реже, но на мои спектакли всегда приезжает. Семья всегда меня поддерживает и даёт внутреннюю опору — особенно когда нет сил продолжать или тебя одолел «комплекс самозванца». Мне кажется, что артисты всегда живут в каком-то поле неуверенности и постоянного недовольства собой — я вот точно. Поэтому, когда у тебя есть родные люди, которые всегда готовы приехать на твой спектакль или просто поговорить по телефону, это даёт силы. Моей сестре 11 лет, и она очень тактильный человек — мы можем просто обняться, сидеть калачиком и молчать. Знаю, что могу выплакаться, выговориться, и меня поймут.

— В Магнитогорском драматическом театре у вас очень успешно складывалась карьера: главные роли, любовь зрителей. Почему вдруг решили переехать в Новосибирск?

— Захотелось движения в другом направлении. Знаете, как бывает: ничто не предвещало, но в какой-то момент ты понимаешь, что тебе нужно срочно постричься. Я подумала, что никогда не жила одна, и решила уехать во Владивосток: меня пригласили в ТЮЗ — очень обрадовалась и купила билеты. А потом режиссёр Филипп Гуревич (мы с ним работали в Магнитогорске) сказал, что театр «Старый дом» проводит кастинг и это очень хороший театр. Всё сложилось: в эти дни у меня не было спектаклей, но был прямой рейс до Новосибирска. Я прилетела, сходила в «Старый дом» на «Пульчинеллу», восхитилась театром и поняла, что хочу в нём работать. На следующий день пришла, видимо, уже очень заряженная этим желанием, на кастинг — и меня взяли. Помню, как вышла с кастинга, шла по подземному переходу, а через несколько минут мне позвонила Татьяна Фёдоровна Ильина и попросила вернуться в театр — я тогда ликовала на весь Новосибирск.

— Как встретил вас «Старый дом»? Театральные критики пишут о том, что первые вводы/роли всегда знаковые для артиста — в психологическом плане.

— Я вводилась в «Остановку» — было светло, легко, интересно. Там очень серьёзная работа с камерами, и если бы не Алексей Ефимов, который как партнёр помог с техническим рисунком роли, ничего бы я не сделала. После спектакля Лариса Чернобаева и Наташа Немцева сказали много тёплых слов, и это очень круто и важно. Когда ты приходишь в новый коллектив, а тебе говорят: «Ты наш человек», — это не просто приятно, это сильно. Дальше были разные вводы, тяжёлые репетиции, но удивительно светлое чувство лёгкости, которое я испытала на своём первом спектакле в «Старом доме», всегда теперь со мной. С тех пор я нежно люблю «Остановку» и весь коллектив театра — здесь работают потрясающие люди.

— Вы ярко и сильно ворвались в роль Настасьи Филипповны в спектакле «Идиот» — мощнейший получился дебют. Какой кровью досталась вам роль?

— Было очень сложно. Если с Анной Карениной всё произошло плавно, то Настасья Филипповна потребовала более глубокой проработки: нужно было найти в ней главную болевую точку, а потом попытаться обнаружить её у себя. Да, я понимала глобальную проблему своей героини — насилие. Это отзывалось во мне болью и принятием, но я с этим в своей жизни никогда не сталкивалась, поэтому не могла глубинно понять и присвоить. И я начала искать свои болевые точки, как бы «подкладывать» личное в роль, — шла от себя. Да, мы можем рассуждать на темы проблемы человечества, но в актёрской работе всегда приходится идти от себя. А потом мне стало интересно находить в себе то, что никогда не выходило наружу. К примеру, у меня никогда не возникало желания ударить человека, но ты начинаешь работать над ролью, и у тебя откуда-то из глубины всплывает это чувство — «сейчас ударю». И это страшно, потому что понимаешь — вот эта «рыба-капля» всегда жила где-то на твоей глубине. Роль шла трудно, но мне помог очень сильно Толя Григорьев: в какие-то моменты он говорил нужные вещи, подсказывал, направлял. А когда вышла на сцену, то вдруг появился азарт: я вдруг поняла, что в Настасье Филипповне есть моя личная зона роста — и это здорово.

— Два месяца вы репетировали Принцессу в спектакле «Е-ЕЕ-ЕЕ!» по мотивам «Бременских музыкантов» практически в герметичных условиях…

— Во время репетиций наш режиссёр Антон Павлович Фёдоров создал неповторимый общий мир с тёплой атмосферой — я никогда так не работала, чтобы артист шёл только от себя, постепенно добавляя в роль новые краски. Это был уникальный опыт. Вот, к примеру, я очень боюсь петь. У меня лютый зажим, поэтому всегда говорю: «Можно я лучше станцую?». И в какой-то момент песня сама вытекла из меня, будто я и не пела вовсе. Мы все вместе долго-долго работали нашей дружной компанией и стали как будто частью общего узора спектакля, где нет деления на главные и второстепенные роли. Антон Павлович и задумывал спектакль как некое полотно, ковер, который создан из маленьких узоров, где все-все-все вместе и все партнируют.

— Театр — очень энергозатратная сущность. Как восстанавливаетесь?

— Очень люблю долгую дорогу, когда едешь на автобусе или в поезде. В дороге образуется замкнутое пространство, когда ты не можешь ничего физически делать, кроме как послушать музыку, почитать или поспать. И вот это ощущение дает тебе полное право ничего не делать — получается отдых и разгрузка. Поняла, что люблю много ходить пешком: надеваю свои огромные наушники, абстрагируюсь от мира, слушаю громко музыку, и в этом есть элемент медитации, какой-то выдох. Иногда хожу просто потанцевать, выплеснуть энергию, перезагрузиться — мне нужно вытанцевать свою накопившуюся боль. Люблю читать, но в последнее время увлечена литературой, которая мне нужна по роли. Перед вводом на Анну Каренину полностью заново прочла роман Льва Толстого, потом книгу Павла Басинского «Подлинная история Анны Карениной», пересмотрела сериал. Затем перечитала «Идиота» Фёдора Достоевского, недавно заказала сборник критических статьей по его творчеству — всё, что может помочь в роли, я изучаю, мне интересно.

— К сожалению, Новосибирск не самый красивый город на земле…

— Первые полгода Новосибирск был для меня чужим и даже отталкивающим городом. Мой Магнитогорск — маленький, компактный и достаточно уютный. А Новосибирск — это для меня большой и суровый Челябинск. Сейчас, когда я уже обзавелась квартирой и кошкой, стало легче. Своя кошка в чужом городе — это очень-очень для меня важно. А потом я постепенно изучила город: вот сюда можно сходить с друзьями посидеть, тут вкусно кормят, в «Победе» всегда есть что посмотреть — осваиваюсь.

— Почему-то мне кажется, что у вас обязательно должно быть своё место силы.

— У нас дача есть в Магнитогорске, и там есть у меня место силы. Нужно подняться на гору, где растёт моё дерево. Оно моё, я это точно знаю. Я там давно не была, но ощущение места силы никуда не делось. Ну а главное место силы — моя семья.