Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Война застала пятнадцатилетнюю Настю Коровкину в детском доме города Пушкина.

Язык не поворачивается назвать элегантную Анастасию Ивановну Коровкину «бабушкой» — идеальная стрижка, лёгкий макияж, молодой блеск в глазах и звонкий смех. «Ой, деточка, так я же с 1925 года! — всплескивает руками Анастасия Ивановна. — Но всем на вопрос о возрасте отвечаю — молодая я ещё, всё у меня впереди». Кстати, журналистская практика позволяет сделать вывод: действительно, глубина души и интеллект работают, как средство Макропулоса.

Война застала Настю в детском доме города Пушкина — до 1918 года эта «интеллектуальная колыбель» русского поэта называлась Царское село. Девочка и две её сестры жили в детском доме чуть ли не с самого рождения — родители сгинули на больших дорогах страны, вздыбленных гражданской войной, никто о них ничего не помнил. Настя, Тося и Валя смеялись, учились, с радостью позировали фотографу. В семейном альбоме Анастасии Ивановны хранится пожелтевшая фотография — три большеглазые девчонки в светлых теннисках и белых носочках.

Эта фотография трёх сестёр особенно дорога для Анастасии Ивановны. Три воспитанницы детского дома из Царского села: Настя, Валя и Тося.

А потом — война. Тося пошла учиться на медсестру, Валя на снайпера, а 15-летнюю Настю из райкома комсомола домой отправили: мала ещё, кареглазая, вырасти сначала, а уж потом на работу отправим! Детский дом готовился к эвакуации в Ленинград — одновременно одним эшелоном было вывезено несколько детских садов, пять школ и два детских дома. Но 25 июля все руководители эвакуированных детских учреждений получили телеграмму: «Реэвакуация город Пушкин. Эшелон будет подан 25». Подпись: «облисполком, обкомпарт». Но директор детского дома, где жила Настя, отказался подчиниться приказу — ленинградское направление уже обстреливалось немцами, и рисковать жизнями детей он не хотел. 6 сентября детский дом был отправлен в Кировскую область.

— Валя всю войну снайпером прошла, а Тося на себе раненого из боя выносила и погибла, — Анастасия Ивановна гладит изображение сестричек рукой. — Нас эвакуировали в Кировскую область, где я поступила в Молотовское педагогическое училище. Помню, что в училище дали комнату на троих девчонок. В ней стояли три кровати и стол. Такая она была светлая!

А после окончания училища Анастасия вместе с группой педагогов организовывала в деревне Кировской области детский дом. Ходили по деревням, искали ребятишек, опалённых войной, без мамки, без папки. Забирали к себе, отмывали, согревали сердцами. Жители ближайших деревень, прознав про детский дом, начали своих детей приводить на крыльцо: возьмите, кормить нечем, помрёт он у меня. Брали, конечно. А что вы хотели? Война идёт — всем трудно, но помогать надо.

— А потом с будущим мужем познакомилась на танцах! — вдруг совсем по-девчачьи улыбается моя собеседница. — Я же танцевала лучше всех! Актрисой хотела стать! Я ему говорю: нет у меня ничего, я же детдомовка, в бане живу! А он упёртый был, повёз знакомиться с родителями в деревню. Мать его на меня посмотрела, а я худая, руки тонкие, бледная, плохой из меня работник. Говорит: «Она у тебя "ковырина"?» Я сначала не поняла, а потом муж объяснил — она так эвакуированных называла — «ковырина». Я говорю: да, из Царского села. А она: «А трудодни у тебя есть?» Я была тогда острой на язык, отвечаю: «Вам-то какое дело?» Уехали мы с мужем от них, не дали согласия ему на женитьбу.

Поженились, конечно, любовь сильнее трудодней оказалась. А брат мужа в Новосибирске после войны на химзаводе работал, вот к себе и позвал: город молодой, работы много, приезжайте! Взяли и приехали.

— А День Победы я хорошо помню, — говорит ветеран войны Анастасия Ивановна Коровкина. — По радио утром объявили. Плакала тогда сильно. Всё поверить не могла, что война закончилась. На улицу выбежала, все обнимаются, плачут от радости. Май был такой тёплый.