Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Существует ли «чёрный» рынок человеческих органов, где проводят операции по их пересадке и кто может стать донором?

Идёт операция по пересадке почки.

Трансплантация органов помогает спасать сотни и тысячи жизней ежегодно, однако с этой темой связано немало предрассудков. Врач-хирург Государственной Новосибирской областной клинической больницы (ГНОКБ), руководитель регионального центра координации органного донорства и областного нефрологического центра Александр БЫКОВ опровергает главные мифы, связанные с трансплантацией, и рассказывает о реальном положении вещей в этой области медицины.

— Этот миф имеет свои корни в кинематографе и поддерживается СМИ, стремящимися привлечь внимание читателей. Скажем, сегодня распространён такой вид мошенничества, как звонки по телефону, когда у людей обманным путём пытаются выведать данные банковского счёта или карты. Так и в случае с трансплантацией — больному человеку предлагают посреднические услуги по пересадке органа. Сумма небольшая, поэтому люди соглашаются, переводят — этим всё и заканчивается. Есть случаи, когда люди предлагают себя в качестве донора, надеясь получить денежную компенсацию. К нам в областную клиническую больницу регулярно два-три раза в месяц обращаются люди с предложением купить у них какой-нибудь орган. Это наивное поведение от незнания — за куплю-продажу органов человека полагается уголовная ответственность. Чтобы больше знать о трансплантации, кто может стать донором — живым или посмертным, стоит прочитать федеральный закон №4180-1 от 22 декабря 1992 года «О трансплантации органов и (или) тканей человека». К слову, по количеству операций по пересадке органов Россия пока серьёзно отстаёт от других стран.

— Создать такую клинику — это как попытаться построить у себя на участке ракету. Построить, конечно, можно, но вопрос в том, полетит ли она.

Трансплантация — высокотехнологичная операция, в процедуре изъятия органа и самой операции занято большое количество специалистов. Изымаются органы только в больницах, которые утверждены как донорские базы, а операции по трансплантации делаются в специальных центрах. В России только государственные медицинские организации с соответствующей лицензией имеют право проводить операции по трансплантации, этот список утверждает Минздрав РФ. И даже если предположить, что человеку сделают такую операцию подпольно, рано или поздно тайна откроется, поскольку после трансплантации пациенты всю жизнь находятся под наблюдением врачей.

В нашей стране не так много специалистов, которые занимаются трансплантацией, — всего около 300 человек. Благодаря участию в конференциях и постоянному сотрудничеству, мы все друг друга знаем. В Новосибирской области действует два центра трансплантации — Новосибирская областная клиническая больница, где налажена работа по пересадкам печени и почек, и Национальный медицинский исследовательский центр имени Мешалкина, в котором делают операции по пересадке сердца. К примеру, в 2019 году в нашем регионе провели 40 пересадок почек, 40 — печени и 15 — сердца. Мы достигли своего рода пика, но из-за пандемии количество операций сократилось вдвое.

— Отчасти это правда, поскольку одна из статей закона о трансплантации — о презумпции согласия. Любой гражданин России по умолчанию может стать донором после смерти, если не отказался от этого при жизни — не оставил личного заявления. Что касается детей, все действия с несовершеннолетними осуществляются только с ведома взрослых: требуется согласие родителей на посмертное донорство ребёнка, однако не утверждена сама форма этого согласия. Так что сегодня донором может стать любой умерший человек от 18 лет. Верхняя возрастная граница зависит от функционального состояния органов, которые могут быть пригодны для трансплантации. Это может быть умерший в возрасте и 70, и 80 лет, хотя средний возраст посмертных доноров сегодня — старше 50 лет. Этот возраст постепенно увеличивается — ещё семь лет назад, согласно мировой статистике, средний возраст посмертного донора составлял 40-45 лет. Как правило, это пациенты, которые погибают от несовместимых поражений мозга в результате катастрофы с сосудами — инсульты, обширные кровоизлияния в мозг, несовместимые с жизнью.

Есть и такая форма, как родственная трансплантация органов от прижизненного донора. Им может стать совершеннолетний человек, кровный родственник пациента, к примеру, отец, мать, брат или сестра. Муж и жена таковыми не являются. Речь идёт о пересадке почки или части печени на условиях генетического родства. Донор должен быть физически и психически здоров, идти на такую манипуляцию добровольно, понимая все риски и ограничения.

— Как рождается такой миф? Люди по каким-то причинам не доверяют нашей медицине, недовольны тем, как она устроена. С одной стороны, врач-реаниматолог — специалист с высшим образованием, его учили тому, чтобы спасать жизнь, он продолжает совершенствовать свои навыки, и трудно представить, что он будет делать наоборот. С другой стороны, если человека лечить плохо, он умрёт от дисфункции сердца или почечной недостаточности, тогда его органы не будут нужны.

Люди, к сожалению, смертны, они умирают независимо от того, занимаемся мы пересадками или нет. Если из общего числа умерших в регионе за месяц (в среднем 3 000 человек) вычесть количество людей, не имевших серьёзных сопутствующих заболеваний, системных или онкологических, ВИЧ-инфицированных, и людей, умерших вне больницы, остаётся около 100 умерших в месяц, которые могут быть посмертными донорами. Если бы мы получали хотя бы 100 в год, мы могли бы спасать всех, кто нуждается в пересадке органов и находится в листе ожидания. На деле мы имеем всего около 20 посмертных доноров в год, от каждого можно получить несколько органов и спасти несколько человек.

Работа по донорству по большому счёту носит рекомендательный характер. Никаких санкций за то, что нормативы по донорству не выполняются, не предусмотрено. Парадокс в том, что, не получая должного количества посмертных доноров, мы не снижаем летальность, а увеличиваем её — люди, которые могли бы жить, не дожидаются жизненно важного для них органа и умирают.

— Смерть мозга означает смерть человека — это именно так. Процедура подтверждения смерти мозга регламентирована соответствующими законами и приказами Минздрава РФ, которые исполняются неукоснительно и пошагово. Это большой сложный протокол с несколькими методами диагностики, где каждый шаг документируется, подписывается несколькими лицами. В ряде случаев при регистрации посмертного донорства принимают участие судебные медики и осуществляется надзор со стороны прокуратуры. Люди, занимающиеся трансплантацией, не участвуют в констатации смерти потенциального донора — это запрещено законом. Вообще в России наиболее жёсткие критерии установления смерти мозга по сравнению с рядом европейских стран и США. В каких-то странах достаточно отсутствия функции одного из отделов мозга, в некоторых странах Европы обсуждается вопрос возможности донорства людей, которые находятся в апаллическом состоянии (коме), или людей, которые по каким-либо причинам решили прибегнуть к эвтаназии.

— Если орган приживается хорошо, осложнений минимум или нет вовсе, человек регулярно получает лекарственные препараты и наблюдается у врача — средняя продолжительность его жизни превышает среднюю по популяции. Конечно, бывают и неблагоприятные исходы, но их очень мало. Выживаемость и органа, и человека весьма высокая — более 80%, а в случаях пересадки почек она приближается к 100%.

— Есть немало заболеваний, при которых рано или поздно встаёт вопрос о необходимости трансплантации, — это и врождённые заболевания, и приобретённые. Нередко люди рождаются здоровыми, но в процессе жизни с ними случается беда — развивается заболевание, которое приводит к нарушению функции жизненно важного органа. Если говорить о печёночном алкоголизме, у нас в листе ожидания таких людей нет, они просто не доходят до нас. В листе ожидания находятся те, кто хочет быть здоровым и долго жить, они обращаются к врачам, делают всё необходимое, готовятся к операции и могут годами ждать донорского органа. Среди пациентов областного нефрологического центра я тоже не припомню алкоголиков, хотя мы прооперировали уже больше трёхсот человек. По-хорошему нам нужно делать около 80—100 пересадок почек в год, чтобы сократить или прекратить прирост гемодиализной помощи — на аппаратах «искусственная почка». Сегодня такую помощь в регионе получают все, кто в ней нуждается. Но гемодиализ дороже, чем пересадка почки: на одного человека в год бюджет тратит 1,5 миллиона рублей, а пересадка почки обойдётся в сумму меньше миллиона, и последующие годы с учётом пожизненного обеспечения пациента лекарствами — значительно меньше. Лечить пациентов методом трансплантации гораздо дешевле. А главное, качество жизни человека после пересадки намного выше.

К сожалению, мифы и домыслы, живущие в сознании многих людей, не способствуют развитию трансплантации. Нам всем нужно научиться относиться к этой теме с пониманием, спокойствием и готовностью.

Александр БЫКОВ, руководитель регионального центра координации органного донорства:

В нашем регионе успешно развивается детская трансплантология, квалификация и уровень нашей клиники позволяет оперировать ребятишек любого возраста. Для детей, которые нуждаются в пересадке печени и почки, донорами являются родители и кровные родственники. Эти операции успешны, и доноры переносят их благополучно.

Первая пересадка почки от посмертного донора в ГНОКБ была выполнена осенью 1988 года. Регулярные операции начали выполнять с 1998 года. Программу трансплантации печени в областной больнице реализуют с 2010 года. Сегодня в регионе проживают более 400 человек с пересаженными органами, в том числе более 40 детей.

Марина ШАБАНОВА | Фото Александра КАДАЧИГОВА и Эвелины ЖУКОВОЙ