Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Археолог Светлана ШНАЙДЕР о том, зачем люди тысячи лет назад пришли в глухой уголок Таджикистана, какие приметы есть у археологов и зачем изучать французский Жанзак?

Искать археологические сенсации можно не только в египетских песках или в Денисовой пещере. Современные Индианы Джонсы и Лары Крофт найдут желаемое даже в таких уголках Земли, где, казалось бы, и сейчас человеку делать особенно нечего. Впрочем, на героиню блокбастеров кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии и этнографии СО РАН Светлана Шнайдер не похожа. С трудом можно представить, что любимая точка зарубежных поездок этой хрупкой миниатюрной девушки — суровые высокогорья Памира. А сейчас она отправилась во Францию для работы в другом уникальном научном проекте.

— Когда вы поняли, что археология — это ваше?

— Началось всё в школе в Бийске. У нас был замечательный учитель Олег Васильевич Даньшин, который сам очень любил археологию, вёл археологические кружки, возил детей на раскопки в Денисову пещеру. После восьмого класса поехала туда и я. Там познакомилась со студентами НГУ, увидела вблизи, что такое археология и вопрос «кем быть?» для меня больше не стоял. Стала писать исследовательские работы по этнографии, алтайскому шаманизму, занимала первые места на городских, краевых и всероссийских олимпиадах, и в НГУ меня взяли без экзаменов. А уже там я стала специализироваться на самой древней археологии, изучать, как древнейшие люди делали каменные орудия, как эволюционировали, куда расселялись.

— В какие экспедиции вы ещё ездили?

— В студенчестве я начала работать в группе Андрея Иннокентьевича Кривошапкина, который ведёт раскопки в Средней Азии, с ним ездила в Узбекистан, потом расширили географию до Киргизии и Таджикистана. Возможно, скоро для нас откроется и Туркмения. А ещё ездила во Францию и Германию — для обмена опытом и работы в лабораториях.

— Почему новосибирских археологов так привлекает Средняя Азия?

— Это пошло ещё с тех времён, когда в создаваемый новосибирский Академгородок направили знаменитого археолога Алексея Павловича Окладникова. К тому времени он уже давно вёл раскопки в Средней Азии. И созданная им в Новосибирске археологическая школа сейчас, по сути, единственная за Уралом, поэтому нам и достались для изучения такие огромные просторы.

В экспедициях я провела уже лет двенадцать, сейчас сосредоточена на экспедиции в высокогорье Памира — 4 000 метров над уровнем моря. Для проживания человека — это настоящая экстремальная зона: низкий уровень кислорода, не богатая растительность и животный мир. Однако человек там появился тысячелетия назад. Когда и почему он туда пришёл? О первых людях на Памире мы знаем очень мало, гораздо меньше, чем о заселении Тибета, где работает множество экспедиций. Я предполагаю, что человек впервые стал обживать Памир около 12-13 тысяч лет назад. Сколько было миграций на территорию Памира, когда, какой тип экономики использовал древний человек — совместно с международной командой коллег мы запускаем целый ряд исследований, чтобы это узнать.

— Что оставили после себя первые жители Памира?

— Там очень хорошая сохранность археологического материала, поэтому до нас доходит большое количество материалов: это и каменные, костяные, деревянные орудия, просто кости животных, угольки, которые также несут в себе много информации. Изучая их, мы можем сказать не только, что ел древний человек, но и реконструировать палеоклиматические условия.

— А быт древних жителей Памира удаётся воссоздать?

— Только то, что они делали орудия из камня, охотились на сусликов, овец, коз, яков, совершали вертикальные миграции — зимой спускались ниже, летом уходили повыше в горы. А остатков их жилищ пока не находили. Можно предположить, что деревянных домов древние памирцы не строили — деревьев там слишком мало. Видимо, жили в пещерах или сооружали жильё из камней и шкур животных — может быть, из глины. Но зато мы обнаружили несколько памятников с наскальной живописью. Один абсолютно уникален: две большие группы людей охотятся на кабанов — показано, как в зверей летят стрелы. Кто это нарисовал — загадка: рисунок сделан явно раньше, чем восемь тысяч лет назад. Ничего подобного на тысячи километров вокруг ещё не находили. Настоящий феномен. А другой рисунок сделан 5-6 тысяч лет назад, на нём изображены такие же схематичные человеческие фигурки, какие находили и в других местах Средней Азии.

— Человеческие останки находите?

— Очень редко, поэтому любая такая находка — на вес золота, особенно если представлена хорошая сохранность ДНК. Что касается территории Средней Азии, то здесь имеются лишь единичные находки — это в первую очередь захоронение неандертальца в пещере Тешик-Таш. Наша группа обнаружила несколько костей человека — в гроте Оби-Рахмат, на памятниках Кульбулак в Узбекистане и Обишир-5 в Кыргызстане.

— В какое время года вы работаете в полях?

— В основном летом, но это смотря где. Так, исследовательские коллективы из нашего Института работают во Вьетнаме, ездят туда в марте, в Черногории работают сейчас, в апреле. Сезон на Памире длится в июле-августе, когда температура там поднимается примерно до 20 градусов. Но работа там осложнена низким содержанием кислорода, высоким уровнем ультрафиолета, ещё и сильный ветер.

— В тех районах, где вы работаете, сейчас кто-нибудь живёт постоянно?

— Да, конечно, но я бы не сказала, что регион является густозаселённым. Сейчас на плоскогорьях Памира проживают памирские кыргызы, экономика которых основывается на скотоводстве, здесь разводят овец, коз и яков. Самый крупный населённый пункт в этой части Памира — село Мургаб, а в основном по горам раскиданы небольшие поселения максимум на 50 человек, живут там кочевники. В горах жизнь с древности изменилась мало, что, конечно, помогает археологам понять, как люди адаптировались к этой среде. Мы видим, что люди едят, — скорее всего, так же питались и их предки тысячи лет назад: например, в июле они предпочитают мясо не есть. Здесь до сих пор верят в обереги – головы и лапки птиц, их показывали нам. Вероятнее всего, много лет назад люди тоже полагались на их магическую силу.

— Есть у археологов какие-то приметы или суеверия, которые они стараются соблюдать перед и во время раскопок?

— Честно говоря, я не встречала в своей практике особых примет — наверное, в каких-то экспедициях они есть… Но в большинстве экспедиций на День археолога — 15 августа — проводят посвящение в археологи. В каждой экспедиции устраивают свои испытания для «новичков», после которого новоиспеченные археологи произносят клятву и считаются настоящими археологами.

— Расскажите о французском проекте, куда направляетесь теперь…

— Мы с французскими коллегами будем изучать Жанзак — это уникальный памятник эпохи среднего палеолита. Около 70 тысяч лет назад там жили неандертальцы, которые охотились на оленей. При этом сохранность памятника уникальная — осталось практически всё, как было при неандертальцах: кости животных, артефакты. Многие археологи мечтают там поработать. С французской стороны проект возглавляет археозоолог Вильям Рендю из Университета Бордо, с нашей — Ксения Колобова из Института археологии и этнографии СО РАН. А я буду представлять, кроме этого института, ещё НГУ.

— Какими ещё проектами вы занимаетесь в университете?

— Я исполнительный директор проекта «Новая археология», который направлен на внедрение последних научных достижений в образовательный процесс. В рамках проекта реализуется множество направлений, это и работа с абитуриентами, проведение учебных семинаров, мы сейчас создаём Лабораторию палеотехнологий и  интерактивный археологический музей. Мы предполагаем, что в нём главными «экспонатами» будут столы, проекторы и телевизоры, куда будет загружен весь контент. Сейчас в ИАЭТ и НГУ археологией занимается около сотни научных сотрудников, мы тесно контактируем с мировыми светилами науки, результаты работ публикуются  в изданиях уровня Nature или Science. Правда, я пока там не публиковалась, но думаю, что это ещё впереди.

— На какие-то ещё увлечения время остаётся?

— Мало. Археология для меня не профессия — это образ жизни. Она постоянно с тобой, ты готов куда-то ехать в экспедицию, даже отдавая за это собственные деньги. Поэтому и пары археологи обычно создают с другими археологами или специалистами из смежных дисциплин — человек со стороны такую жизнь просто не поймёт. Если есть минутка,  люблю почитать антиутопии. Они помогают понять процессы, происходящие в современной России.

Виталий СОЛОВОВ | Фото Валерия ПАНОВА и из личного архива Светланы ШНАЙДЕР