Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Вирусолог «Вектора» Анастасия Гладышева — о тайнах адаптационного механизма вирусов и работе в Гвинее во время военного переворота

Коронавирус продолжает оставаться в центре внимания, но это не значит, что изучение других вирусов сошло на нет. Скорее наоборот: чем больше мы знаем о вирусах, включая самые экзотические, тем быстрее сможем понять и природу COVID-19, а значит, и научимся с ним бороться. Один из фронтов этой борьбы проходит в Гвинее, откуда из очередной командировки вернулась младший научный сотрудник отдела молекулярной вирусологии флавивирусов и вирусных гепатитов ГНЦ ВБ «Вектор» Анастасия ГЛАДЫШЕВА.

— Анастасия, почему вы выбрали вирусологию?

— Я училась на физическом факультете НГУ по кафедре биомедицинской физики и на третьем курсе думала, где делать курсовую и проходить практику. Решила: почему бы не попробовать себя в вирусологии? И пришла в «Вектор». Время, когда учёные открывали что-то исключительно в одной области, прошло: открытия сегодняшнего дня — междисциплинарные, делают их команды специалистов разных наук. Вот в такой проект я и попала, защитила по нему сначала две дипломные работы, а теперь он стал темой моей диссертации. Это работа фундаментальная, практического применения ей пока нет, но, как показал ковидный год, очень актуальная. Я изучаю механизмы, с помощью которых вирусы получают способность переадаптироваться к разным видам хозяина и преодолевать барьер от животного к человеку, как это произошло с ковидом. Как именно адаптировался коронавирус, перейдя от летучей мыши на людей, не знает до сих пор ни один учёный в мире. Адаптационные свойства вирусов мы изучаем на основе трёх из них — клещевого энцефалита, Зика и нового вируса Нгари, их мы адаптируем к разным культурам клеток человека, мелких млекопитающих — мышей, хомяков, макак-резусов — и насекомых. Смотрим, как вирус растёт на этих клетках, как и с какой скоростью реплицируется, а потом делаем молекулярно-генетический анализ генома вирусов. Ранее было отмечено, что вирус, адаптируясь к различным клеткам, меняет свою генетическую информацию. Казалось бы, это крохотный вирус, у которого нет интеллекта, — но он способен своими механизмами редактировать собственный геном. А почему так происходит — неизвестно.

В своей работе мы пошли от противного и решили моделировать структуры вирусных белков, в которых происходят мутации, и вторичные структуры РНК биоинформатическими методами. Мы предсказываем, какие мутации влияют на структуру вируса и его функции, и при быстрой разработке вакцины сможем создать белок с заданными свойствами, зная, как он действует на организм. А пока — наоборот: мы сначала создаём белок, а потом смотрим, как он влияет на организм и к чему приводит. Такие исследования позволят нам при разработке вакцины всегда быть на шаг впереди вируса.

— Полученная вами информация будет применима к любым другим вирусам? И к коронавирусу тоже?

— Потому мы и взяли три разных вируса, что механизм всех вирусов неодинаков. Все вирусы по сути делятся на группы по устройству своего генома: есть одноцепочечные, двуцепочечные РНК-вирусы и ДНК-вирусы. В зависимости от разных устройств генома адаптационные свойства у них разные и генетическую информацию они реализуют по-разному. Для коронавируса наши навыки и наработки пока не применялись. Когда началась пандемия, все резко забыли про фундаментальные основы вирусологии, все силы были направлены в основном на практические цели — разработку вакцин и противовирусных препаратов. Коронавирусы — это тоже одноцепочечный РНК-вирусы, причём их РНК-геном — самый большой среди всех известных. И скорее всего, при его изучении выявятся какие-то особенности, которые позволят понять потенциал преодоления барьеров при передаче от летучей мыши к человеку.

— Какую технику безопасности приходится соблюдать при работе с вирусами?

— «Вектор» славится тем, что у нас есть боксы 3-го и 4-го классов безопасности. В России, наверное, больше нет организаций, которые могут позволить себе содержать коллекцию особо опасных вирусов 1-2 групп патогенности и работать с ними. К работе допускается только специально обученный персонал с высшим образованием, без медицинских противопоказаний, обязательна вакцинация от тех инфекций, с которыми предстоит работать, прохождение спецкурсов с экзаменом в конце по теории и практике, на котором моделируется какая-то аварийная ситуация. Только после этого сотрудник может приступить к работе в боксе. А начать трудиться там самостоятельно можно только после того, как отработал три года под руководством опытного коллеги. В заразной зоне разрешено находиться исключительно вместе с напарником. Так что, когда пришёл COVID-19, «Вектор» к этому был готов, и поэтому задачи о том, как нам обеспечить безопасность наших сотрудников, перед нами даже не стояло.

— Тестируют сотрудников «Вектора» на COVID-19 каждый день?

— В самом начале пандемии — да, а сейчас в этом нет необходимости, потому что 90% работников «Вектора» вакцинированы. Только при уходе в отпуск и выходе из него сдаются ПЦР-тесты.

— А в связи с чем сотрудники работают именно по двое?

— Если возникнет аварийная ситуация — например, прокол перчатки. Существуют определённые правила, как предотвратить дальнейшее возможное заражение себя и коллеги: один оказывает помощь, другой сообщает по телефону руководителю подразделения и так далее. В пневмокостюме работнику может банально стать плохо, напарник в случае чего должен помочь. К тому же в боксе безопасности третьего класса чисто физически сложно работать одному: мало того что у тебя на руках уже две пары медицинских перчаток — надо надеть ещё одни дополнительные с толстым слоем резины. Работа с животными тоже требует дополнительной помощи: один держит зверя, другой проводит с ним манипуляции. С макаками-резусами работают только мужчины — это хоть и маленькие обезьянки, сантиметров 20 в длину, но очень агрессивные и умные, могут хитрить и кидаться предметами.

— Сколько раз вы ездили в Гвинею и сколько времени там провели?

— Я была в Африке три раза — в 2018, 2019 и 2021 годах. Командировки длятся полтора-два месяца, «Вектор» работает там постоянно: одна смена уезжает — приезжает другая. Основная цель нашей работы, как и в других уголках мира, — мониторинг эпидемиологической ситуации. Мониторим насекомых, животных, людей на наличие особо опасных и новых вирусных инфекций. Чтобы предотвратить пандемии, очень важно выявлять такие вирусы вовремя и своевременно разрабатывать вакцины. В прошлом году я на форуме OpenBio докладывала о новом вирусе Нгари, а сейчас моя студентка рассказывала об обнаружении ещё одного вируса Kindia tick virus. Оба они — патогенные для человека, то есть способны вызвать эпидемии. Поэтому их важно изучать.

— Чем они опасны?

— Вызывают геморрагическую лихорадку, причём Kindia tick virus легко спутать с другими возбудителями лихорадок. Если мы лечим лихорадку, полагая, что она от одного вируса, а она на самом деле другой этиологии, медпомощь может оказаться неэффективной. Киндия Тик за последние четыре года была выявлена на всех континентах, а случаи заболевания человека были и в России — в Ставропольском крае. Заболевших госпитализировали с крымской геморрагической лихорадкой, но потом у них определяли этот новый вирус. Переносчиков у него очень много — его обнаруживали в крупном рогатом скоте, клещах, комарах, мелких грызунах, а значит, и путей заражения тоже много.

— А впервые его нашли в Гвинее?

— Вирусы этой группы со схожим устройством генома впервые зарегистрировали в Китае, первый случай заболевания человека — в Косово, а вирус Киндия Тик мы обнаружили в 2017-м в Гвинее. Этот вирус многокомпонентный. Мы привыкли к тому, что есть вирусная частица, в неё «запакована» её генетическая информация, частица проникает в клетку и там разделяется на две. А здесь инфекционный процесс начинается с того, что в клетку проникают сразу четыре вирусные частицы и порождают там новую частицу. В каждой из четырёх содержится маленький кусочек генетической информации, а все вместе взятые и составят РНК вируса. Почему природа так придумала — непонятно. Возможно, это один из способов ухода от иммунного ответа хозяина.

— Вы работали в стационарном пункте?

— Да, на базе Гвинейского научно-исследовательского института есть госпиталь под городом Киндия, примерно в 200 километрах от столицы Конакри, — там мы и работаем. В команде нас семь человек: двое с «Вектора», пятеро приезжают из ФКУЗ РосНИПЧИ «Микроб» Роспотребнадзора Саратова, там же проходят практику гвинейские студенты-микробиологи, зоологи и вирусологи. Задачи у каждого свои, а весь спектр задач мы можем выполнить только работая вместе.

— Что там за местность, тропические леса?

— Гвинея в основном покрыта джунглями, а Киндия находится в промежуточной зоне между океаном и джунглями. Это скорее смешанный лес, хотя в сезон засухи вся Гвинея превращается в сплошную саванну. Когда я была там весной, то заставала ту самую выжженную Африку — ни единой травинки, вокруг земля, красная от металлов, которыми она богата. Была я там и осенью, в конце сезона дождей. Это самое красивое время: всё цветёт и зеленеет, а трава выше человека. Неделю назад там было 35 градусов в тени, а зимой будет до 40.

— На каком языке общаетесь с местными жителями?

— Государственный язык Гвинеи — французский, а в госпитале, где мы работаем, много врачей, которые учились в России, они хорошо знают русский. Главный врач учился в США, прекрасно говорит по-английски. Так что за шесть лет работы «Вектора» в Гвинее мы научились говорить на трёх языках. А недалеко от нас люди говорят на необычных языках — сусу, малинке и других.

— С простым народом там общаться приходится?

— У нас всё же ограждённая территория базы, где находятся госпиталь, лаборатория, университет и школа для детей, так что общаемся прежде всего с теми, кто там работает и учится. Да и в целях безопасности общение с местными исключили. Тем более что на следующий день после того, как мы приехали в Гвинею, 5 сентября, у них произошёл военный переворот. Там и раньше существовала политически нестабильная обстановка, но в этот как-то особенно страшновато. Хотя в Киндии всё было спокойно, про переворот мы узнали не сразу: весь день проработали в лаборатории, вернулись к себе и увидели дополнительную военную охрану. Там ещё и с интернетом плохо, мы почти отключены от новостей из внешнего мира.

— Новые власти Гвинеи не планируют сворачивать с вами сотрудничество?

— Видимо, нет. Всё же наша работа приносит Гвинее большую пользу, они не заинтересованы от неё отказываться. Поэтому на нашей работе переворот не отразился.

— Разница в менталитетах ощущается сильно?

— Когда приезжаешь в Гвинею, ты начинаешь радоваться, что родился в России. В Гвинее жизнь как будто остановилась тысячу лет назад: нет никакого производства, у людей нет заботы получить образование, найти работу. И при этом гвинейцы счастливы, они постоянно улыбаются. У них нет дома — построили себе шалаш, нет еды — сорвали фрукты с дерева и сыты. От них поневоле заряжаешься энергией и счастьем и начинаешь немного переоценивать свои проблемы, отключаешь мозг и расслабляешься.

— У гвинейцев возникают какие-то ассоциации с Россией?

— При виде белого человека, «фоти» (что значит «бескожий»), у них сразу возникает агрессия — неважно, русский ты или нет. Они ещё помнят, как к ним относились, когда Гвинея была французской колонией. Из-за этой агрессивности и непредсказуемости нас и не выпускают за территорию базы. Да и откуда им что-то знать о нас, если в глубинке страны нет электричества, а следовательно, ни телевидения, ни интернета. А там, где интернет есть, он настолько дорог, что обычные люди не могут его себе позволить.

— Какие прививки надо ставить перед посещением Гвинеи?

— Для получения визы обязательна прививка от жёлтой лихорадки. А поскольку Гвинея эндемична по малярии, надо принимать от неё профилактические препараты, а также иметь при себе дополнительную физическую защиту — репелленты и прочее.

— Вы неоднократно побеждали на конференциях OpenBio. Это значимое достижение для вас?

— Так получилось, что я трижды участвовала в этой конференции и трижды побеждала, благодаря этому у меня есть ноутбук, планшет и электросамокат. Но главное, конечно, не призы, а новые контакты и общение с людьми. На OpenBio со всего мира приезжают умные, активные и весёлые ребята, и то, что среди них у меня теперь есть новые друзья и коллеги, гораздо ценнее любых призов.

— Что у вас в ближайших планах?

— Гвинеей мы ограничиваться не будем — станем расширять командировки в другие тропические страны. Мы работаем в рамках проекта «Виром» России, который направлен на выявление новых вирусов, но почему бы не сделать «Виром» других стран и всего мира? Вирусы — это тема, актуальность которой будет вечной. Поэтому, когда ты вирусолог, работа у тебя будет всегда — причём на самом пике важности и интереса.