Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Экскурсовод Евгений АНТРОПОВ — о коллективной городской памяти, географической мифологизации и гоп-стайле.

Для сотрудника Музея города Новосибирска Евгения Антропова Новосибирск — это увлекательное путешествие по волнам общей памяти, где в единое целое сплетаются география и история, чтобы подарить нам чудо самоидентификации: «ты кто?» — «да живу я здесь!».

— В последнее время новосибирцы потянулись за историей — с удовольствием читают тексты о городских улицах, ходят на экскурсии-променады по городу, вспоминают, спорят. Как вы считаете, с чем это связано?

— Думаю, что это связано с желанием людей найти свою точку опоры в пространстве, стать частью общей городской истории и самоидентифицироваться через неё. Дело в том, что во времена Советского Союза особых проблем с самоидентификацией у людей не стояло — все, так или иначе, были вписаны в единую парадигму советского бытия. А вот после развала страны стало трудно уцепиться за какую-то одну идею, поэтому история города, в котором ты живёшь, стала вот этим «общим». Мы такой подъём интереса к городской истории стали наблюдать ещё лет десять назад, и сейчас он, видимо, достигает своего пика.

— Мир стал неустойчивым — и мы ищем свои «якоря»?

— Видимо, так оно и есть. Кто ещё десять лет назад мог предположить, что сотни людей будут искренне переживать даже не за снос исторического здания (хотя это очень серьёзная тема, которая поднимает большую народную волну), а по поводу ностальгии и личной памяти? Сколько споров из серии «у этого дома была другая нумерация» или «этот объект здесь не стоял!» У людей сильно поменялось отношение к краеведению, а особенно к вопросу пользования локальными ресурсами, которые даёт история. Меня очень в этом смысле интересует вопрос: как используют символический ресурс исторической деревни или поселения некоторые жилмассивы или локальные территории типа Бугров или Усть-Ини? К примеру, та же организация «Бугринский комитет» очень хорошо работает с этим ресурсом. Понятно, что самих Бугров давно нет, но этот исторический ресурс позволил людям выстроить актуальный предмет гордости за своё место, которое в другом случае могло бы восприниматься лишь как частный сектор, задворки или окраина. Теперь Бугры — это престижное место жительства, уникальная территория и принадлежность к сообществу «Мы из Бугров». Такую же картину мы видим и в Нижней Ельцовке, и в Усть-Ине. Кстати, в Усть-Ине очень сильный ТОС, который использует этот символический ресурс, чтобы преодолеть дефицит идентичности и сформировать в жителях ощущение сопричастности и надежды на будущее. Это прекрасное явление, которое нужно исследовать.

— Получается, что нас территориально могут объединять и мифы? К примеру, в моём Центральном районе существовала устойчивая легенда, что хулиганы с левого берега постоянно приезжали в Центральный парк, чтобы бить «центровых».

— Моё детство прошло в Нахаловке — это частный сектор вдоль правого берега Оби в Железнодорожном районе. И миф о Нахаловке, где живут «серьёзные» парни, существовал и в моё время. Конечно, он был тогда уже исключительным символом и легендой. У меня давно была такая идея — сделать неформальную карту ментального районирования города и наполнить её воспоминаниями на основе интервью с местными жителями. Сшить старое бабушкино лоскутное одеяло, где бы лоскуты носили имена — Бугры, Ивачёвка, Каменка, Нахаловка. Потому что история даже в виде мифов уже уходит — город быстро меняется. А нам нужно успеть остановить время. Ведь когда происходит мифологизация какой-то территории, это становится очень сильным ресурсом для его жителей. В том числе и геополитическим: вот, к примеру, знаменитая улица Богдана Хмельницкого — какой депутат из горсовета сможет пробиться туда, если не сможет доказать её жителям, что он Богданку любит и предан ей всей душой? Как, к примеру, любил её и знал ушедший от нас Дмитрий Прибаловец.

— Евгений, а что тогда делать с идентичностью жителям новосибирских «гетто» — новых районов в чистом поле, где из всех радостей жизни только пивные наливайки в подъездах жилых домов? Им-то откуда брать ресурс?

— Вопрос вопросов! Тут ещё проблема в том, что они не могут сконструировать свою личную городскую историю с обязательной ностальгией, потому что среди жителей этих районов много приезжих. Вряд ли они будут принимать в качестве такой истории философию застройщика, потому что это всё — смешные бренды. И поэтому, если мы им расскажем, что в Новониколаевске самые дешёвые квартиры можно было снять в Закаменской части, то они даже не поймут, что это такое — Закаменка. У Новосибирска есть историко-географическое ядро, которое всем известно, поэтому все эти маруськины дворы воспринимаются нами как край ойкумены. Но я как человек, любящий ходить, выбираюсь на прогулки и туда. Честно сказать, там многое выглядит удручающе — из-за отсутствия привычных для нашего понимания дворов, отсутствия преемственности культуры пользования двором, из-за автомобилей, которые там живут вместе с людьми. И, конечно, самое печальное — там нет того самого ядра. В этих районах не формируется личная пешеходная часть, когда человек ногами «проживает» свою территорию. Город расширяется, меняется, и иногда от этого становится ностальгически грустно. Мотивы тотального изменения Новосибирска мне понятны — это автомобилизация, застройка и уплотнение. К счастью, центр города уже плотно застроен, и есть надежда, что его облик не будет меняться так быстро, как, скажем, та же улица Кирова — она кардинально поменяла свой облик за последние десять лет.

Из монографии Евгения Антропова «Это были люди совсем иные»: «В городской коллективной памяти не так много сюжетов, идентифицирующих и объединяющих горожан, узнаваемых и широко тиражируемых. Среди прославленных персоналий, получивших известность во время войны, Александр Иванович Покрышкин и Иван Иванович Маланин, которых, учитывая их место в коллективной городской памяти, можно назвать настоящими народными легендарными героями. Эвакуация ленинградцев стала одним из таких воспроизводимых сюжетов».

— Как вы выстраиваете свой диалог с городом, когда ведёте экскурсии?

— Экскурсии — это комплекс ощущений: эмоций и здорового человеческого любопытства, которое может удовлетворить история города. Когда мы работаем над маршрутом новой прогулки и делаем её описание, то всегда ориентируемся на любопытство и на получение новой информации. И здесь важны искренность и личная заинтересованность. Если тебе не интересно то, о чём ты рассказываешь, то лучше не заниматься экскурсией. А ещё это форма отдыха и досуга, личная терапия и ностальгия — в экскурсии всё это заложено. Есть даже такой метод, психологическая география, — когда люди исследуют знакомые и привычные с детства пространства, чтобы взглянуть на них под необычным углом. Мне нравится во время прогулок иногда выйти из роли экскурсовода, чтобы посмотреть со стороны на людей и на их реакцию от встречи с городом. Некоторые очень эмоционально реагируют: «я ходил здесь тысячу раз и ничего не видел!» Иногда кто-то начинает спорить: мол, неправда ваша, такого в истории города не было! Были случаи, когда я в образе Жэки Громкого водил экскурсии, а прохожие полицию вызывали.

— Ваши гоп-стайл экскурсии в своё время взбудоражили город — это было дерзко, необычно и интересно.

— Это уже давно было. Мы тогда искали новые формы, чтобы сделать интересный для людей продукт, вот и решили поэксплуатировать моё «нахаловское» прошлое. Да, это было увлекательно, но потом я понял, что такие прогулки требуют от меня серьёзных актёрских навыков, а у меня их нет.

— В Музее города Новосибирска есть уникальный центр устной истории, где наш город рассказывает о себе голосами его жителей. Как пришла эта идея?

— Новосибирцы стали приносить нам свои мемуары и биографии родственников, семейные архивы, редкие фотографии, документы и старые вещи. А потом мы поняли, что находить респондентов несложно — каждый новый собеседник может порекомендовать своего знакомого или родственника. Эти люди созрели для того, чтобы поделиться опытом жизни в Новосибирске, своей мудростью. Здесь такая обоюдная выгода: они хотят рассказать о своей жизни, а мы в свою очередь получаем уникальные сведения по реконструкции городской среды. А ещё записываем сюжеты: как раньше люди друг к другу относились, общались и предпочитали гулять, каково было соотношение работы и досуга — в общем, как каждый день жили люди. Мне всё это очень любопытно, тем более что с конца нулевых я писал диссертацию «Этносоциальная история Новосибирска» и собирал жизненные истории. Историю города формируют люди, которые в нём живут.

Наталия ДМИТРИЕВА | Фото Валерия ПАНОВА