Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Замдиректора Музея Новосибирска Александр КОШЕЛЕВ о том, как он придумывал гербы области, защищал культурное наследие и чуть не ушёл в географию

Александр Кошелев известен в первую очередь как защитник памятников истории — 11 лет он возглавлял управление по госохране культурного наследия Новосибирской области (до января 2019 г.). Ещё раньше окончил истфак НГПУ (в 1995 г.), работал научным сотрудником Новосибирского краеведческого музея и в Институте истории СО РАН, начальником отдела областного департамента культуры. Сегодня — замдиректора Музея Новосибирска. Зампредседателя геральдической комиссии при правительстве Новосибирской области. Один из учредителей МОО «Сибирская Геральдическая Коллегия». Автор более 40 работ.

— Александр, что осталось недосказанным со времени работы руководителем управления? Есть ли сожаления, и что вызывает чувство удовлетворённости?

— Для меня это был огромный опыт — работа в непростых условиях. Когда в 2007-м предложили возглавить управление, было страшно браться за это дело — самостоятельный орган охраны памятников только создавался, его выделяли из департамента культуры. На мой взгляд, получилось многое, хотя, конечно, не всё. Я очень признателен всем коллегам и партнёрам за совместную работу. Штат в управлении был всего 11 человек. При этом сфера ответственности постоянно расширялась, где-то мы сами брали её на себя, понимая, что если не мы, то кто. Я очень рад, что в нашем регионе, в отличие от многих других, удалось сохранить специализированную организацию — Научно-производственный центр по сохранению историко-культурного наследия. Уникальные специалисты НПЦ сочетают в себе опыт, традиции и знания во многих областях. Мы активно работали по сохранению объектов, было разработано несколько целевых программ, удалось активно вести работы в Колывани, Куйбышеве, Сузуне и Новосибирске. Причём мы старались не только привести здание-памятник в надлежащий вид, но и думали над тем, как оно дальше будет использоваться с точки зрения сохранения исторической среды.

— Чем больше средств вкладывается в наследие, тем больше споров вокруг него. Я говорю о резонансных событиях в Новосибирске.

— Я всегда был сторонником активного диалога с общественностью, инициировал создание сначала научно-методического совета при управлении, а потом и при губернаторе. Поддержаны были многие частные инициативы. В своей работе мы старались больше внимания уделять правовой защищённости памятников археологии и архитектуры. Хотя факты частичного разрушения или искажения облика, к сожалению, имели место. Мы старались в рамках своих полномочий реагировать на эти случаи, не всегда получилось эффективно. Тем не менее система защиты культурного наследия в нашем регионе создана и действует. За эти годы, с 2008-го по 2017-й, в единый государственный реестр было включено 50 памятников архитектуры и истории и 4 достопримечательных места.

— Работа с наследием привлекла в регион туристов?

— Да, программа «Формирование системы достопримечательных мест» положительно сказалась и на понимании обществом ценности исторического наследия, и способствовала развитию туризма. Появились такие опорные пункты, как «Завод-Сузун. Монетный двор», — спасибо Андрею Шаповалову и сузунцам за то, что они поддержали эту идею. Изначально там была печальная картина: площадка под трёхметровым слоем мусора, руины толчельни. Когда мы начинали проект, на нас смотрели как на группу городских сумасшедших. Сейчас это успешный, развивающийся музейно-туристический комплекс. Там уже шесть объектов показа. Очень хорошие музеи в Колывани и Куйбышеве — работающие в памятниках архитектуры, на которых при нашей поддержке проведены реставрационные работы, в основном на средства областного бюджета, где-то удавалось привлечь федеральные средства. Музеи, активно использующие объекты наследия, — это гарантия сохранения той уникальной исторической среды.

— Какие интересные проекты реализуете и вынашиваете сейчас в Музее Новосибирска?

— Музей Новосибирска — это 10 филиалов в исторических зданиях. К примеру, Дом Кондратюка, находящийся в аварийном состоянии, — в этом году город выделил средства на разработку проектной документации по его реконструкции. Сложно решался вопрос по конторе инженера Григория Будагова на Большевистской, 7, но мэрия всё-таки довела его до конца — расселила жильцов из аварийного дома. В этом году закончился комплекс реставрационных работ, и перед введением режима самоизоляции в музее-конторе открылась интереснейшая выставка, рассказывающая о ремёслах Новониколаевска. На площадке рядом с конторой планируется создание музея под открытым небом малых архитектурных форм. Замечательно, что в своё время Василий Алексеевич Юрченко, будучи губернатором, принял решение о передаче городу здания управления Томским имением Алтайского округа Кабинета Его Величества на Обской, 4. Сейчас это одно из опорных зданий Музея Новосибирска и парка «Городское начало», который мы развиваем как музейно-парковую территорию. Нам передали в оперативное управление пролёт первого железнодорожного моста. Сейчас с руководством СГУПСа обсуждаем формат его возможной музеефикации.

— И на него можно будет подняться?

— Да, конечно! В России есть примеры музеефикации мостов — в Хабаровске, Калининграде. Сегодня пролёт в общественном сознании как-то пропал, затерялся. Таксисты шутят, когда надо ехать на Обскую: это к недостроенному мосту? Мы же хотели рассказать об истории этого уникального объекта и людях, которые его проектировали и строили. В Музее на набережной планировали в этом году построить экспозиции, рассказывающие о древних культурах, о русских деревнях, которые существовали в черте города. В августе в сквере перед оперным театром откроем выставку не столько о конструктивизме, сколько о людях, которые привнесли в наш город авангард, — Борисе Гордееве, Сергее Тургеневе, Николае Никитине. В Доме с часами музею передано полуподвальное помещение, где в будущем появится музей жилконторы. Продолжается работа по созданию Электронного Монумента Славы и внесению исправлений на пилоны действующего Монумента — выпавшие буквы. Поскольку нас интересует история города, мы мониторим состояние ведомственных музеев, и при необходимости стараемся пристроить эти фонды, чтобы они не канули в Лету и не утекли на блошиные рынки.

— Геральдика — ещё одно дело всей жизни. Гербы районов области разрабатывались с вашим участием. Продолжается ли эта работа?

— История символики сибирских городов и земель меня всегда интересовала, ещё со студенческих времён, и дипломная работа была посвящена геральдике Сибири. И потом, уже на госслужбе, я инициировал создание геральдической комиссии при администрации Новосибирской области. Она действует с 2002 года, одна из самых старейших в стране. Сформировалась группа специалистов, мы организовали работу по созданию герба и флага Новосибирской области, а потом помогли разработать и утвердить гербы для муниципальных образований первого уровня. Наш регион — единственный субъект Сибирского федерального округа, который имеет утверждённые гербы и флаги как субъекта, так 30 муниципальных образований и пяти городских округов; они прошли экспертизу и внесены в государственный геральдический регистр РФ. Мы продолжаем консультировать по вопросам создания муниципальной символики, теперь уже городских и сельских поселений. Планирую написать книгу по символике Новосибирска и районов города, в 2012 году вышла такая книга по символике Новосибирской области. Многие из тех эмблем, которые используются районами города, не очень удачны с точки зрения геральдики, и, может быть, удастся инициировать работу по созданию эмблем по всем правилам.

— Семья у вас большая — трое детей. Может быть, есть домашний герб?

— Практика создания личных гербов в России существует, и многие коллеги этим занимаются. Моя ситуация классическая — сапожник без сапог. Есть эмблема на штампе, который ставлю на книги из личной библиотеки. Я понимаю, что может быть изображено на личном гербе, но, к сожалению, сам не рисую и всё никак не дойду до коллег, которые могут воплотить идею.

— Детям интересна история? Может быть, кто-то пошёл по этой линии?

— Старшая учится в Политехе, в Питере, на специалиста IT-технологий. Младшие девятый класс заканчивают, ещё только определяются. Дочь хореографией увлекается, сын — больше компьютерами. Интерес к истории не удалось пробудить. Это их выбор, главное — чтобы они нашли своё. Я счастливый человек — всегда занимался тем, что приносило удовлетворение.

— А кто зародил интерес к истории? Что стало включателем?

— Я очень много читал. Отец даже просил нашего библиотекаря не выдавать мне больше четырёх книг в неделю. А читал я запоем, разную литературу по истории, в том числе романы Дмитрия Балашова про Московскую Русь. Ещё мне очень нравилась география. До сих пор люблю рассматривать, изучать карты и по возможности путешествовать. В итоге, когда нужно было определяться с профессией, я всё-таки решил поступать на исторический факультет. И не жалею о своём выборе. Родился и жил я в небольшом селе — Малокрасноярка Кыштовского района, на окраине Новосибирской области. Детство проходило на улице — и зимой, и летом. И сейчас, когда приезжаю в село, выхожу на окраину, на берег реки — снежная целина, ни одного следа детского, — тоскливо становится. Я и по своим детям вижу, как они погружаются в виртуальный мир, в смартфоны. Они другие, но это тоже нормально, мир меняется. Всё идёт своим чередом.

Марина ШАБАНОВА | Фото Валерия ПАНОВА