Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

В деревне Поротниково в рекруты «провожают», страшилки рассказывают и устраивают представления с погружением в быт русских старожилов Сибири.

В апреле 1945-го с войны в родную деревню вернулся Александр Егорович Авдухин. Чтобы привезти его, израненного, после лечения в госпиталях, в Сузун специально посылали телегу. Здесь он встретил 9 Мая, а осенью умер от ран. До войны, говорят, был он рассказчик весёлый, плясун на гулянках. Жена его, баба Надя, прожила на свете больше 90 лет, когда открылся в клубе-избе свой музей, подарила вышитую ею праздничную рубашку мужа. Теперь рубаха висит на почётном месте, а на представлениях её иногда надевает внук Александра Егоровича — Николай Петрович Мезенцев, рядом и правнук Максим выступает…

Пуще всякого добра хранят здесь истории места: собирают их, обживают и разыгрывают спектакли. В маленькой деревне живёт всего 100 человек. Историй этих и сказок за три века столько накопилось, что рассказать–не пересказать. Чируха — народное название деревни Поротниково, что в 20 километров от Сузуна. Рядом и, правда, течёт маленькая весёлая речка Чируха — один из многочисленных притоков Оби. Дорога — старая щебёнка, но едут сюда и этнографы, и туристы, и просто любопытные. К тому же рыбацкий промысел знатный, из местных угощений — ароматная уха и копчёные окуни с золотыми спинами. Гостей встречают домашними пельменями, в Сузунском районе только ленивый их не лепит, а в Поротниково ещё и старинные рецепты собирают, среди них — редешные, груздяные пельмени.

Свою историю деревня ведёт от 1701 года, когда на берегу Оби высадились семьи Поротниковых, Некрасовых, Малышевых. Создали сначала отдельные «колоды», а потом из них образовались деревни. Говорят, в старых погребах на земляном полу можно увидеть спилы огромных стволов — строили прямо на мес­те спиленных сосен. К Малышевской слободе, основанной русскими старожилами, относилось семьдесят деревень. Слободские приписывались к Колывано-Вознесенским заводам, частью которых был Сузунский завод. Предприимчивые крестьяне, объединившись в свободном поселении, занимались мыловарением, соляным промыслом и отбывали повинности на заводе.

— Это наш, малышевский, крестьянин Зайцев указал маркшейдеру, инженеру значит, как лучше определить место под будущий медеплавильный завод, — рассказывает руководитель театра «Сибирский двор» Галина Абрамова. — Я, когда копнула поглубже, нашла следок своих родственников, сопоставила с воспоминаниями детства. Так вот, мой шесть раз прадед Анд­рей Иванович Бобровский, оказалось, мыло варил. Имеется даже документ в архиве, как он обратился в канцелярию горного дела с просьбой продать ему на домашние нужды железа и чугунный мыловаренный котёл весом в 2,5 пуда.

Как и в соседних деревнях, в Поротниково в советские времена был колхоз, в 1990-е отсюда вывезли всё, включая последние брёвна от клуба. Взявшись за возрождение деревни, несколько лет назад здесь снова отстроили клуб: глава района Александр Дубовицкий подсказал подготовить проект «Строим клуб всем миром». Домик получился небольшой — 10 на 6 метров.

— Я когда вошла, поняла, что надо делать избу и рассказывать о том, чего не знают наши дети, чего могут никогда не узнать наши внуки: кто мы и откуда пришли. Оказалось, вопрос этот сложный, — продолжает Галина Ивановна. — Создала я маленький деревенский коллектив из женщин, которые на сцену никогда прежде не выходили. Труппа у нас — 12 человек, интернациональная: русские, татары, мокшане, немцы. И ребятишки с нами. Узнаём какую-нибудь душещипательную историю и ставим представление. А между делом рассказываем о том, что ели, что пили, как работу работали, как с соседями дружили. И всё это сопровождаем песнями, какие наши бабушки по разным поводам пели, а ещё прибаутками, басенками-куралесинками.

Коллектив назвали фольклорный театр «Сибирский двор». И понесли в клуб: юные артистки Ксюша и Даша ткацкий станок бабы Шуры — она всей деревне дорожки ткала; свой столетний сундук из-под приданого отдала Нина Алексеевна; кто бабушкину прялку принёс; кто старый чемодан, с которым ещё родители в Ново-Николаевск на ярмарку ездили; кто патефон учительницы — «всешней». Так здесь Анну Фёдоровну называют, в местную начальную школу она приехала работать в 1942 году и сорок лет учила детей в Чирухе. В клубе-избе хранится её фотоальбом с разными классами, в День учителя деревенские собираются, листают альбом, вспоминают свои школьные годы, поют и пьют чай.

В их спектаклях каждая вещь свою роль играет: и горшок глиняный вовремя на сцену «вый­дет», и маслобойка, где взбиваются настоящие сливки, своим глухим бульканьем задаст ритм песне про нелёгкую солдатскую долю. Ставили они как-то всей деревней историю про то, как Ванюшку в рекруты провожали: с иконой родители его благословляли, затем мать выводила сына спиной вперёд из дома, вела до речки, там умывала водой из Чирухи, делал три глотка, а дальше мать так же, лицом к деревне, вела Ванюшу через мост, там уже подводы ждали.

— Это всё, чтобы непременно вернулся. Ванюша — Иван Севастьянович Бобровский. Службу рекрутскую он отслужил два срока: за себя и за брата, потому что у того ребятишки были мал мала меньше. Брат ему платил за это каждый год. Иван Севастьянович в Санкт-Петербурге служил, грамотёшку нажил какую-никакую. Вернулся и на те деньги построил дом двухэтажный, а в этих хоромах школу открыл, — рассказывает в спектакле Галина Абрамова. — Школа называлась «Три зимы» — три года учил ребятишек грамоте Иван Севастьянович. Выписывал из Санкт-Петербурга газету «Ведомости». Прошли годы, власть сменилась и давай народ «кулачить». Раз у тебя дом двухэтажный, значит, надо тебя в ссылку сослать. А ссылать Боб­ровских деревенские не хотели, потому как все учились у Ивана Севастьяновича. Как кулачить начнут, из дома гонят: баба Стеша иконы хватает и бежит. Дед сказывал, что три раза так они из одного дома в другой убегали. Всё бросали, баба только иконы завернёт да к себе прижмёт, а всё потому, что надежда была: как бы сейчас плохо ни было, где-то да луч света появится... И спаслись они, не сослали их в Нарым. И дети их выжили.

Сейчас клуб в Поротниково не пустует, любой праздник здесь превращается в коллективное творчество. И в самой деревне наконец запели петухи, зашевелилась жизнь, по вечерам возвращается с пастбища пусть небольшое пока стадо. Ребятишек в деревне всего 12, они с удовольствием поют и исполняют предложенные роли.

Детей в деревне всегда учили родителей почитать да по совести поступать. Для этого и свои страшилки были, а как без них? Вот сидят девчонки рядком возле матери, вышивают да поют: «Как во нашей во деревне нова найдена… Молодая Настасея сына родила. Не споила, не скормила, в речку бросила…» Рыбаки рыбу ловили, а нашли дитя, и вот уже «молодую Настасею под расстрел ведут»… Триллер этот музыкальный записали участники фольклорного театра «БалаганЪ» из Института культуры и молодёжной политики НГПУ и теперь исполняют его в своих программах.

Четыре года назад в Поротниково стали проводить свой фестиваль «До третьих петухов», на который съезжаются соседи и гости со всего района. Сначала ставили телегу: хочешь выступить — забирайся, пой, говори хоть до утра. Потом установили небольшую сцену, а в этом году администрация района помогла к фестивалю оборудовать большую крытую площадку — гостей встречать.

— К нам на фестиваль приезжает народ, которому дороги воспоминания о детстве, о своих деревнях. Одна из номинаций нашего фестиваля — «Забытые деревни», — рассказывала на круглом столе в Доме национальных культур им. Г. Заволокина Галина Абрамова. — В экспозиции были воспоминания о Мало-Бобровке, распущенной в 1968 году, о Горбунихе, Искре. Без этих деревень и этих людей Россия не вся. И без нас, без каждого, Россия не вся. Так давайте любить свои корни, своих близких и хранить эту память. И будем жить.

Феноменом Поротниково заинтересовались учёные Института археологии и этнографии (ИАЭТ) СО РАН: со своими студентами приезжала сюда Ирина Октябрьская, этнограф, ведущий научный сотрудник института, доктор наук, профессор НГУ. В прошлом году она со съёмочной группой сняла фильм «Про бабу» по одному из спектаклей «Сибирского двора». А нынешней осенью про избу-театр рассказывал в своём проекте «Пешком по Новосибирской области» на телеканале ОТС Анатолий Харитонов.

Обелиск в деревне ещё с 1970-х годов стоит. 54 человека не вернулись с войны, а среди 50 вернувшихся — тот самый Александр Егорович Авдухин, и у Мезенцевых все четыре сына воевали и живые пришли. И в самой деревне в войну было непросто. Анисим Михайлович Поротников руководил рыболовецкой бригадой, пойманную в Оби рыбу солили и отправляли на фронт. Сколько голодных глаз видел старый сибирский дом, а, когда встретил своих победителей, сколько горьких рассказов выслушал. В этом году собрали информацию о тех, кто во время войны оставался в деревне, о женщинах и детях, кто голодал, мёрз, но работал. Написали на конкурс «Сельская инициатива», получили грант и поставили баннеры с фотографиями и рассказом о земляках. А дальше придумали спектакль по рассказам родителей «Звуки и запахи детства, опалённого войной». Какими жестокими были зимы, как пекли хлеб из лебеды и крапивы, как ждали тятю и бегали к окраине встречать, а возвращаясь, глотали слёзы, утыкаясь в шапку, пахнущую отцом и счастливым детством.

Марина ШАБАНОВА | Фото Валерия ПАНОВА