Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Новосибирский дизайнер Александр ПОМАЗАНОВ — о том, как он жил в составе благотворительной миссии в небольшом кенийском городе

— Александр, как произошло ваше знакомство с Восточной Африкой?

— Всё началось с моей встречи с директором фонда «Рука помощи» Сергеем Зайковым, который только что вернулся из поездки в Индонезию с благотворительной миссией. Эта тема меня очень заинтересовала, и я попросил, чтобы в следующую поездку меня взяли с собой. Прошло две недели, и Сергей сказал: «Индонезия далеко, зато осенью выпадает возможность поехать в Кению. Хочешь?» Так и порешили — я еду в Африку.

«В нашей миссии было шесть человек, половина из Новосибирска, половина из Самары».

— Почему из всех африканских стран выбор пал именно на Кению?

— Сергей сознательно хотел попасть в какую-нибудь небольшую миссию, чтобы помочь начинающим миссионерам. Восток Африки он уже посещал — бывал в Уганде. Виза в эти страны выдаётся максимум на полгода, за это время люди успевают сделать какие-то проекты по помощи детям, школам, больницам. Среди миссионеров есть энтузиасты, которые проводят там большую часть времени и всё делают своими силами — как говорится, и швец, и жнец, и на дуде игрец. Например, Денис Лаптейкин — такой же программист по образованию, как и я. На родине он занимал руководящие должности, потом уехал в Кению — и совсем не за выгодой. А кого-то приглашают туда на время, и такие гости живут в миссиях от недели до месяца. За это время можно понять специфику страны, заслужить доверие местных жителей и прочувствовать их жизнь. В нашей миссии было шесть человек, половина из Новосибирска, половина из Самары. Среди нас была одна девушка — барбер Майя из Новосибирска.

— Сложно получить кенийскую визу?

— Стоит она около 50 долларов, а подождать её придётся пару недель или два месяца — это как повезёт. Главное — не забыть поставить прививки от жёлтой лихорадки, как при поездках в любую другую страну Восточной или Центральной Африки. И получить медицинскую страховку.

Аэропорт в Малинди.

В Малинди живёт не более 200 тысяч человек.

«Город малоэтажный, он сильно «размазан» и уходит далеко в континент».

«Везде стоят мечети с минаретами, и в пять часов утра всегда просыпаешься от песен муэдзина».

— В каких местностях вы жили и работали?

— Это город Малинди и его окрестности. Город находится на берегу Индийского океана, жителей там не очень много — 150—200 тысяч человек, но, поскольку город малоэтажный, он сильно «размазан» и уходит далеко в континент. Туда мы сразу прилетели из столицы Найроби — нас интересовала конкретная деревня недалеко от города, где при школе трудится миссия, занимаясь образованием, здоровьем и питанием детей. Именно там и была сосредоточена наша деятельность.

— Какой народ там живёт? Масаи?

— Масаи в Кении — это легенда, до которой ещё надо добраться. Сколько народностей живёт в Малинди и окрестностях — никто не знает. Я спрашивал местных, сколько языков в том районе: одни говорят, что три, другие — что их целая тьма. По религии район практически целиком мусульманский, везде стоят мечети с минаретами, и в пять часов утра всегда просыпаешься от песен муэдзина. А в целом Кения страна больше христианская, поэтому церквей там тоже много, у таксистов играют христианские гимны, сувениры в магазинчиках тоже христианские.

Общее впечатление от города — грязь и нищета. Многие живут на улицах, занимаются попрошайничеством, в том числе дети. Обучение в Кении дорогое, и на него денег в семьях не хватает, либо люди могут оплатить только небольшой срок учёбы, и, как только деньги кончаются, дети снова идут на улицу. Много преступности, распространена детская проституция: по статистике, с ней сталкивались около четверти детей в возрасте 7—12 лет. На этой почве в Кении, особенно в приморских городах, процветает сексуальный туризм, для чего сюда приезжают гости из Германии, Франции, Италии. Встретить старого европейца с молоденькой чёрной девушкой можно часто. Детей в открытую предлагают на улицах — хоть девочек, хоть мальчиков.

Продавец кокосового молока.

«После заката по улицам там лучше не ходить, чтобы не остаться без вещей и денег и сохранить жизнь».

— Какие кенийцы по характеру?

— Это большие дети — по-другому не назвать. Они открытые, эмоциональные, любят танцы. Очень музыкальные и подвижные: готовы пуститься в пляс при первых звуках музыки, при этом моментально включаются в самый сложный ритм. И очень певучие. Всё, что им надо, — это добыть деньги на еду, поэтому за деньги они готовы предложить всё, что угодно. Или добыть деньги по-другому, поэтому после заката по улицам там лучше не ходить, чтобы не остаться без вещей и денег и сохранить жизнь. Главный объект прибыли, и воровства тоже, — это белые туристы, «музунгу».

«Тук-тук» — так в Кении называют мотороллеры, одно из основных средств передвижения.

«Кто-то из ребят, как оказалось, увидел океан впервые в жизни, хотя от деревни до берега не больше четырёх километров по прямой».

«Дети там почти не умеют обращаться с ножницами, а фломастер — чуть ли не вещь из космоса, и взять его в руки, чтобы порисовать, — целое событие».

— Про Россию они что-нибудь знают?

— Поскольку россиян там почти нет, не считая миссионеров, то о нашей стране они знают лишь немного и понаслышке. Кенийцы знают, что в России трудно, но там есть «сильный Путин», поэтому готовы сбавить цену на какие-то товары для русских. Обаму, поскольку у него кенийское происхождение, знают тоже. А в целом народ необразованный и мало знает окружающий мир. Когда в последний день нашей работы мы вывозили на мотороллерах (их там называют «тук-тук») к океану учеников нашей школы, одна 15-летняя девочка, как оказалось, увидела океан впервые в жизни. Хотя от деревни до берега не больше четырёх километров по прямой.

В образовательный процесс мы не вмешивались, только привезли детям рюкзаки, канцелярию, ножницы, фломастеры, ручки. Дети там почти не умеют обращаться с ножницами, а фломастер — чуть ли не вещь из космоса, и взять его в руки, чтобы порисовать, — целое событие. Даже мячи там большая редкость.

Придорожный сервис

— Как вы преодолевали языковой барьер?

— Почти все кенийцы говорят на суахили, это там базовый язык, а английский знают слабо — только основные слова и обороты: «Кения — гуд кантри», «ноу проблем», «акуна матата». Я общался с ними по-английски, на пальцах или выспрашивал, как что-то будет на суахили. С одним русским языком туда ехать бесполезно. А попрошайничают на улицах, как правило, по-английски.

— Какие деньги там в ходу и по какому курсу?

— Основная валюта — кенийские шиллинги, это наследие британского покровительства. Сто шиллингов соответствуют одному американскому доллару. Проезд по городу стоит 50 шиллингов, бензин — один доллар 20 центов. А средняя зарплата — 50 долларов. Предел мечтаний — 200 долларов: такие деньги, думаю, получают только образованные люди — менеджеры, банковские служащие.

«При скудной и однообразной еде у кенийцев постоянное белковое голодание из-за нехватки микроэлементов».

«О нашей стране они знают лишь немного и понаслышке».

— Но кому-то удаётся выбиться в люди?

— Это если семья может отдать ребёнка в вуз. Считайте сами, если собрать ребёнка в школу стоит 17 долларов в месяц, на питание надо ещё 7-8 долларов — и это половина зарплаты. Университет стоит ещё дороже. Так что в основном люди живут продажей сувениров и секонд-хэнда. Шьют, готовят еду, делают мебель. Основная еда — растительная, мясо очень дорогое. К примеру, на наши деньги килограмм курицы стоит 600 рублей. Обычно готовят кашицу из разваренной кукурузной муки («угали»), добавляя к ней чечевицу с соусом. Используют часто траву касаву — высокую, с длинными листьями: в ход идут и корень, и стебли, и листья. Лечатся тоже травами: женщины хорошо знают, какая трава от чего помогает. Но при скудной и однообразной еде у кенийцев постоянное белковое голодание из-за нехватки микроэлементов.

Рядом с баобабом.

«Когда начинается отлив, вода, опускаясь метра на три, сразу отступает от берега примерно на километр».

«Морские ежи и звёзды уплыть не успевают и остаются на рифах».

Краб.

— Природа в тех местах богатая? Есть на что посмотреть?

— Это прибрежный равнинный район. Недалеко есть заповедник, куда можно съездить пофотографировать диких животных за 230 евро и выше. Миссионерский центр купил участок земли на границе с заповедником, и, как рассказывал его сотрудник, в жару туда приходят слоны. Много обезьян, а львы живут дальше, в глубине заповедника. Неподалёку можно посмотреть крокодилов на «ферме». Но мы сами как-то лишили себя всех впечатлений — природу почти не рассматривали. Только уже ближе к концу поездки сходили на берег океана. А там тоже есть много интересного, особенно во время отлива. Берег там пологий, и, когда начинается отлив, вода, опускаясь метра на три, сразу отступает от берега примерно на километр. Морские ежи и звёзды уплыть не успевают и остаются на рифах. Тут же за поживой собираются птицы и сборщики ракушек: одним нужна еда, другим сувениры на продажу.

«В сентябре, когда мы там были, температура воды была 22—24 градуса»

Рассветы над Индийским океаном: ни один не похож на другой.

— Погода была хорошей?

— Мы попали в Кению перед самым началом короткого периода дождей. Вообще там нет привычных нам времён года. Есть только сухие сезоны и сезоны дождей, к которым привязана вся жизнедеятельность и учебное время в школах. Когда идёт дождь — у детей каникулы. А лучшее время для туристов — декабрь-январь, время плодоношения и праздников. Тогда можно до отвала наесться манго и папайи. В сентябре, когда мы там были, температура воды была 22—24 градуса. Но местные в это время не всегда купаются — считают, что вода холодная.

— Какие в итоге впечатления остались от Кении и от кенийцев?

— У людей в Кении своеобразное мышление, видимо, сказываются сотни лет рабства. У них ведь есть всё — богатая земля, хороший климат, — только овладевай знаниями и ремеслом и становись хозяином своей земли. Но люди к этому не стремятся. Можно помогать им бесконечно, но жизнь кенийцев от этого лучше не станет. Как сказал начальник тюрьмы, которую мы посещали, человеку можно помочь, только если научить его что-то делать. А пока в целом ощущение, что мышление «рабства» среди кенийцев ещё остаётся.

Но кое-чему и нам можно у них поучиться. Гостеприимству, например. Когда мы только приехали в деревню, нам устроили такую радушную встречу с песнями и танцами, что я был даже немного в шоке. Всех почётных гостей кенийцы сажают в кресла, танцуют перед ними, угощают всем, что только есть, хотя сами голодают. Они от души стремились что-то нам подарить, хотя с таким отношением к нам, с такими эмоциями они для меня были подарком сами по себе.

Фото на память.

Виталий СОЛОВОВ | Фото Валерия ПАНОВА и из архива Александра ПОМАЗАНОВА