Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Рэп-батлы, неизвестный Уэббер, древний архетип и импортозамещение — в Новосибирске завершился фестиваль «Другие берега»

IV Всероссийский театральный фестиваль новых музыкальных проектов «Другие берега» войдёт в театральную историю Новосибирска как самое глубокое исследование на тему «Куда идёт сегодня музыкальный театр?» — десять спектаклей, поставленных в последние десять лет, дали публике настоящий аналитический срез. Кажется, что сцена Новосибирского музыкального театра за десять фестивальных дней увидела всё — от кросс-жанрового прогрессива до милого сердцу среднестатистического зрителя бродвейского мюзикла. «В этот раз мы проводим “Другие берега” за счёт средств нашего областного бюджета — министерство культуры Новосибирской области пошло нам навстречу, огромная им за это благодарность, — сказал идейный вдохновитель фестиваля и директор Новосибирского музыкального театра Леонид Кипнис. — Основная идея нашего фестивального концепта — показ спектаклей, написанных и поставленных в последние десять лет. Нас очень интересует, как развивается композиторская школа в нашей стране, чем сегодня живёт современный музыкальный театр в контексте мюзикла и музыкальной комедии?». Интересно, оказалось, живёт.

Географическая палитра фестиваля — от Москвы до Иркутска, с «заплывом» в дружественный нам Узбекистан. Музыкальные «швартовы» почётно отдал Алтайский музыкальный театр, открыв фестиваль спектаклем «Доходное место» по одноимённой пьесе Островского: практически библейский текст «про любовь и деньги» переосмыслили новосибирские авторы — композитор Андрей Кротов и драматург Нонна Кротова. Не секрет, что музыкальные спектакли иногда «хромают» на слово — к примеру, некоторые мюзиклы лучше слушать в англоязычном оригинале, ибо за прекрасной музыкой часто прячется «мама мыла раму». Но в «Доходном месте» музыка и текст были одним целым, видимо, как сами муж и жена Кротовы, — энергичный роковый бит и интеллигентное живое слово. «У нас было очень поверхностное представление об этой пьесе, — рассказала либреттист. — Когда мы стали в неё вчитываться, то поняли, что вся эта история о деньгах и взятках есть некий антураж для тех человеческих отношений, которые там выстраиваются».

На мой взгляд, Островского сегодня ставить сложно — есть вероятность скатиться в плохой пафос обличающей сатиры, когда живые герои превращаются в карикатурные пороки. Но режиссёр «Доходного места» Татьяна Столбовская решила говорить о пути Героя, проходящего проверку разными жизненными обстоятельствами, а сегодня это беспроигрышный вариант. Мы все хотим верить, что человека в нас больше, чем обычной биологической функции потребления.

Большую зрительскую ажитацию вызвал спектакль «Преступление и наказание» московского Рэп-театра: привет тебе, Фёдор Михайлович, от рэп-исполнителя Льва Киселёва и режиссёра Захара Насакина, отряхивай пыль с сюртука, будем спорить, что первично — бит или текст? Смелость надо иметь изрядную — «учитать» весь роман в один час сценического действия, заставив «тварь дрожащую» с игрушечным топориком в руках прожить все рефлексии, вплоть до сновидческих кошмаров, где русская «птица-тройка» несётся вскачь по туманам бессознательного. Понятное дело, что биты и саунд-дизайн Якова Фиша делали своё дело — крепко присоединяли зрителя к действию, не давая толком рефлексировать: зритель я в ладоши прихлопывающий или право на мнение имею? Хотя, в целом, было ощущение, что нам показывают комикс по мотивам, но круто, что у молодого зрителя глаз горел. В финале Пульхерия Раскольникова поёт «Мой сын — герой!», подчеркивая, что Родион не только убийца старухи и её сестры, но и тот человек, который спас двух детей из горящего дома и ухаживал за своим больным товарищем и его отцом. И это, действительно, необычное видение романа, которое оставило некоторых зрителей в недоумении. «В смысле — герой?! А бабушку-то кто убил?» — вопрошали они, но рэп-батлы — это всегда провокация, а уж вестись на неё или нет — дело личное.

Новосибирская интеллигенция ждала «Антигону» пермского Театра Театра: спектакль собрал «Золотые маски» этого сезона — первое место в категории «Оперетта/Мюзикл», лучшая режиссёрская работа Романа Феодори и лучшая композиторская работа Ольги Шайдулинной. В программке значится, что это «опера для драматических артистов», но, как считают театральные критики, таким кросс-жанровым постановкам, где вокал, сценография, драматургия и режиссёрская концепция выстраиваются в чёткую геометрическую фигуру, ещё классификации не придумали. Трудно представить, на какие тренинги были «обречены» артисты театра, чтобы научиться извлекать из своего речевого аппарата такие звуки — от пронзительно-утрированного женского всхлипа-плача до мужской декламации, от которой кровь стыла в жилах. Наверное, в пермской «Антигоне» главным действующем лицом была музыка Шайдулинной — нервная, иногда атональная, скрежещущая «углами истории», складывающаяся в некий звучащий архетип, соединяющая мифы и людей в одно музыкальное полотно.

Санкт-Петербургский государственный театр музыкальной комедии показал зрителю «Бал воров» — «музыкальное мошенничество», поставленное режиссёром Андреем Житинкиным по одноимённой ранней пьесе Жана Ануя на музыку «дедушки уральского рока» Александра Пантыкина и стихи Михаила Бартенева. Это настоящий «импортозаместительный» спектакль, которому не нужно продлевать лицензию, как многим «ремейкам» тех же бродвейских мюзиклов, идущих в российских музыкальных театрах. К примеру, «Кабаре» Алексея Франдетти, которое идёт с успехом в «Глобусе», рано или поздно может грозить забвение в силу лицензионных причин. «По этой причине мы будем продолжать работать с российскими композиторами и либреттистами, — рассказывает директор театра Юрий Шварцкопф. — Для русского музыкального театра это большой шанс сделать свою репертуарную подушку безопасности. Надо признать, что в жанре хорошего мюзикла мы намного отстали от того, что происходит на западе. И сейчас настал тот период, когда российские композиторы и драматурги могут показать себя». Гламурный «Бал воров» с его сценической «дольче витой», где три обаятельных вора-карманника пытаются надуть семью скучающей аристократки леди Хэф, — отличный антидепрессант для длинной осени и такой же зимы. Что касается музыки лидера группы «Урфин Джюс», то нежные зрительские уши слышали некие «заимствования», но сам Александр Пантыкин обаятельно предупредил перед спектаклем, что, когда композиторы уходят в поток творчества, такие совпадения бывают. Но пронзительно мелодичный финал «Что остаётся после нас», действительно, вызывает учащённое сердцебиение и ощущение катарсиса.

Завершал фестиваль петербургский театр «Карамболь», который представил российскую премьеру мюзикла Эндрю Ллойда Уэббера и Тима Райса «Иосиф и его удивительный плащ снов» в постановке Алексея Франдетти. И вот здесь работает то самое неизбывное «я узнаю эту мелодию с трёх нот!» — музыка несётся на больших крыльях, хит сменяется хитом, обилие танцевальных номеров, сценография Тимофея Рябушинского уносит сцену в звёздное небо, а спектакль крепко спет и распет благодаря музыкальному руководителю Ирине Брондз — в общем, отличный мюзикл для всей семьи. Кстати, «Иосифа» композитор сочинил в 19 лет. До недавнего времени мюзикл был для российских ценителей этого жанра практически неизвестен, мы сильно любили «Эвиту», «Кошек», «Призрака оперы» и «Иисуса». Благодаря Ирине Брондз, которая решила отметить «Иосифом» 25-летие театра «Карамболь», зритель познакомился с ранним Уэббером.