Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

В Академгородке решили увековечить память блистательной пианистки Веры ЛОТАР-ШЕВЧЕНКО

Иногда жизнь преподносит сюжеты, которым не научит ни одна сценарная мастерская, — так прихотливо-больно завязаны все судьбоносные узлы и выстроены причинно-следственные связи. Вот и для пианистки с мировым именем Веры Лотар-Шевченко, блиставшей на европейской сцене, Новосибирск стал именно таким «узлом». В Сибирь Веру Августовну забросил колючий ветер сталинских репрессий, а в Новосибирск она попала благодаря учёным, которые смогли на заседании Президиума СО АН уговорить Михаила Лаврентьева выделить ей в Академгородке квартиру, «чтобы спасти».

Принято считать, что Вера Лотар — француженка. Видимо, сказывается наша сибирская глубинная тяга считать, что всё красивое — только из Парижа, и вообще, каждый русский человек должен «увидеть Париж и умереть». Но, как считают исследователи жизни Веры Лотар-Шевченко, будущая пианистка родилась в Ницце в 1900 году в семье итальянцев. Отец читал лекции по математике, а мама — по итальянскому языку и литературе. Как вспоминает сама Вера Августовна, музыкой она занималась «с тех пор, как себя помнила» — училась у знаменитого Альфреда Корто, а по окончании курса стажировалась в Венской музыкальной академии. Альфред Корто подарил ей любовь к Шопену и Дебюсси, а Венская академия усилила репертуар тремя «китами» — Бахом, Моцартом и Бетховеном.

В начале 1930-х Вера Лотар выходит замуж за российского эмигранта Владимира Шевченко, о котором в Париже говорили как о «русском Страдивари» — русский инженер-акустик, по совместительству актёр немого кино и музыкант, создавал инструменты совершенного звучания. Вместе с детьми Вера Лотар и Владимир Шевченко уезжают в 1939 году в СССР. Как считает исследователь Георгий Угодников, семья бежала из огня фашизма в полымя сталинизма. И, судя по всему, «француженка» появилась именно оттуда: для СССР Италия была врагом, поэтому итальянке Вере Лотар пришлось этнически умереть.

Зная историю нашей страны, нетрудно предположить, что случилось с семьёй Лотар-Шевченко, когда началась Великая Отечественная война, — многим людям, решившим вернуться на родину после «белой эмиграции», судьба была уготована в чекистких кабинетах. Владимира Шевченко арестовали как «шпиона», и Вера Августовна осталась с тремя детьми.

Здравомыслящему человеку трудно понять логику, которой руководствовались чекисты: зачем человек официально возвращается на родину, если он завербованный шпион?! Это и пыталась доказать пылкая Вера Августовна, когда ходила по инстанциям и требовала освободить мужа. Люди, которые хорошо её знали, рассказывают, что итальянский темперамент Веры рвался наружу в сумрачных кабинетах НКВД. «Вы дураки и идиоты! — кричала она заплечным дел мастерам в серой форме. — Неужели вы не понимаете, что он ни в чём не виноват. Что он честный человек и приехал помогать советской стране строить социализм?!» Кому-то из чекистов это надоело, и её арестовали как жену врага народа. Уже после освобождения она узнала, что её дочка пропала без вести, а один из сыновей погиб при бомбёжке. Другой мальчик выжил и стал впоследствии одним из лучших скрипичных мастеров страны. Муж умер в лагере.

В этом письме Алексей Ляпунов пишет министру культуры о плохой организации концертов Веры Лотар-Шевченко.

Вера Августовна просидела в лагерях 8 лет — именно столько обычно давала жёнам «врагов народа» советская репрессивная система. Историки рассказывают, что из всего лагерного бытования она хорошо запомнила кухню, где ей пришлось «переворачивать тысячи котлет». И милосердных русских женщин, которые помогали ей выжить в нечеловеческих условиях — делились ложкой горячей баланды и тёплыми вещами. Для них она потом на своих концертах оставляла места в первом ряду — выкупала на свои деньги билеты. Вдруг придут.

Но самым страшным для Веры Августовны были не голод и холод. И даже не неволя. А утрата профессиональных навыков пианистки — когда в душе ещё звучит музыка, а пальцы уже не могут. И она играла, играла, играла каждый день. На кухонном столе. На доске. На любой поверхности — как на чёрно-белом великолепии рояля «Стейнвей». Бах, Моцарт, Шопен, Дебюсси. Играла с листа своей души. Каждый день и любую свободную минуту. Артрит скручивал пальцы. Репрессивная система давила, сгибала спину, но не дух. Музыка звучала внутри, и никто не мог её задушить.

«Весной 1949 года по улицам Тагила в поисках музыкальной школы бродила женщина, — публикует сайт «Бессмертный барак» воспоминания Эмиля Фискинда. — В залоснённом ватнике, юбке из грубой ткани, стоптанных парусиновых туфлях, она обращала на себя внимание, хотя многие в те послевоенные годы одевались более чем скромно: до полного достатка было ещё далеко. Найдя, наконец, нужный дом, странная женщина попросила у дежурной разрешения: «Не могли бы вы показать свободный класс с инструментом?» Сев за пианино, она не сразу опустила руки на клавиши: она их боялась. Дрожащей рукой женщина прикоснулась к клавишам, маленький зал наполнили звуки сонат Шопена. Их сменили мощные аккорды Бетховена. Когда звуки смолкли, раздались аплодисменты. Это преподаватели и ученики собрались у открытой двери. Импровизированный концерт длился час, может быть, два. Первой, на правах хозяйки, к пианистке подошла директор школы Мария Николаевна Машкова. Она расспросила незнакомку, кто она, откуда, и, узнав, что музыкальная школа — первый дом в Тагиле, куда эта женщина вошла, Мария Николаевна приютила её, обласкала. Так в нашем городе появилась знаменитая в прошлом французская пианистка Вера Августовна Лотар-Шевченко».

В Нижнем Тагиле она восстанавливала технику игры, не щадя рук своих, — до крови, до пронзительного ощущения: мне больно, значит, я живая! Мечтала вернуться в просторные концертные залы. И выживала как могла. Кто-то, видя, как тяжело живётся Вере Августовне на копеечную зарплату преподавателя музыкальной школы, предложил ей устроиться концертмейстером в местный драматический театр. А в то время туда пришёл ставящим режиссёром Владимир Мотыль — позже он расскажет, что в образе француженки Полины Анненковой-Гёбль в его фильме «Звезда пленительного счастья» есть черты и Веры Лотар-Шевченко. Он даже подписал для Веры Августовны журнал, где размещалась статья о его картине: «Образ Полины я делал с вас, Вера!»

В архивах СО РАН хранится письмо академика Ляпунова, где он просит у представителя Франции ноты для Веры Августовны.

В начале 1960-х она переехала в Барнаул, где стала солисткой Алтайской краевой филармонии, а в декабре 1965 года давала сольный концерт — играла Баха и Дебюсси. Этот концерт слушал журналист «Комсомольской правды» Симон Соловейчик, который был ошарашен таким репертуаром. А вскоре вышла его статья «Пианистка», которая связала судьбу Веры Августовны с Новосибирском. Статью прочёл Михаил Качан, который как раз и вступил в «сговор» с учёными Академгородка — Вера Лотар-Шевченко должна жить у нас! Пианистку пригласили для выступления в ДК «Академия» — после концерта публика выстраивалась в очередь, чтобы засвидетельствовать почтение и высказать восхищение. А потом учёные мужи Академгородка провернули операцию под условным названием «Перевезти пианистку в Новосибирск». Для того чтобы у Деда не было путей отступления, Веру Августовну заранее приняли на работу в ДК «Академия» и договорились с Новосибирской филармонией о сотрудничестве.

То памятное собрание Президиума, на котором Михаила Лаврентьева «припёрли к стенке», закончилось, конечно, хорошо: Дед подписал нужные документы о выделении Вере Лотар-Шевченко однокомнатной квартиры. Вера Августовна переехала из Барнаула в Академгородок, где за считанные месяцы стала душой общества. В её уютной квартирке собиралась интеллигенция, слушала музыку, читала стихи, дискутировала. Кстати, старинный немецкий рояль фирмы Muhlbach Вере Августовне подарила семья Алексея Ляпунова — первого председателя учёного совета физико-математической школы. Именно Андрей Алексеевич принял большое участие в устройстве «музыкальной судьбы» пианистки в Академгородке. Вот что он пишет в своём письме к французскому деятелю Ле Лионне: «В любом случае мы сделаем всё возможное, чтобы показать генералу Коне наш городок и чтобы его пребывание в Новосибирске было приятным. Мы были бы очень рады видеть Вас, дорогой господин Ле Лионне, в Академгородке. Некоторое время назад в Академгородке произошло одно выдающееся событие, и в связи с этим событием я хочу обратиться к Вам с просьбой. Перед войной известная французская пианистка Вера Лотар вышла замуж за советского инженера г-на Шевченко и переехала жить в СССР. К несчастью, она уже давно овдовела. Несколько месяцев назад она приехала в Академгородок насовсем. Она очень быстро стала большим другом нашей семьи. Это пианистка высочайшего уровня. Она даёт замечательные концерты и исполняет произведения самых разных композиторов (от Баха до Шостаковича), уделяя особенное внимание пропаганде французской музыки. Её любимые композиторы Франк, Равель и Дебюсси. Должен признать, что эти концерты играют очень важную культурную и эстетическую роль в жизни Академгородка. Кроме того, г-жа Лотар-Шевченко регулярно даёт концерты в Ленинграде, Москве, Киеве, Одессе и во всех крупных городах Сибири. Она испытывает большое желание исполнять современную французскую музыку, которой мы почти совсем не знаем. Именно по этой причине я решился, господин Ле Лионне, просить Вас прислать мне ноты современных французских композиторов. Г-жа Лотар-Шевченко особенно хотела бы иметь произведение Стравинского «Серенада»».

Вера Августовна Лотар-Шевченко умерла в декабре 1982 года. На её могиле, что на Южном кладбище новосибирского Академгородка, выбита фраза, которая помогла ей пройти сквозь все бури судьбы, — «Жизнь, в которой есть Бах, благословенна». В 2005 году в Новосибирске состоялся первый фортепианный фестиваль памяти Веры Лотар-Шевченко, который благодаря подвижничеству журналиста Юрия Данилина в 2006 году превратился в Международный конкурс пианистов памяти Веры Лотар-Шевченко. А в Новосибирской физико-математической школе (ФМШ) в 2017 году открылась музыкальная гостиная в память о ней. И именно ФМШ она завещала свой рояль «Стейнвей», который прислали ей из Москвы в 1982 году.

Сегодня инициативная группа неравнодушных жителей Академгородка, вдохновлённых основателем Интегрального музея Анастасией Безносовой-Близнюк, хотят увековечить память Веры Лотар-Шевченко — установить барельеф на доме 4 по улице Терешковой, где жила пианистка. «Это и дом моего детства. Мы встречались часто во дворе с Верой Августовной, — рассказала Анастасия. — Идею установки барельефа предложила Елена Жолнеровская. Мы поддержали эту идею и теперь обсуждаем проект со скульптором».