Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Кто такой школьный психолог, чем он должен заниматься и необходим ли такой специалист современной школе?

Психолог Александра Гроо из гимназии №13 всегда открыта для общения, ученики иногда забегают к ней для того, чтобы просто поговорить.

Служба школьных психологов появилась в России 20 лет назад, но до сих пор окружена стереотипами и завышенными ожиданиями, которые прорываются в публичное пространство всякий раз, когда в стенах школы случается ЧП. «Ничего не делают, только тесты проводят», «приходят молоденькие девушки после института, а потом сразу в декрет», «проблемные ученики — это плохая работа школьного психолога» — вот самые частые «характеристики», которые, кстати, иногда распространяют сами педагоги. В Новосибирской области претензии к службе школьных психологов всякий раз обостряются на фоне детских суицидов, самых громких проявлений травли или родительских скандалов, которые в наше соцсетевое время не утаишь, как шило в мешке.

— Что бы ни случилось с ребёнком, в любой резонансной критической ситуации все сразу задаются вопросом: а где был школьный психолог, почему не была оказана своевременная психологическая поддержка? — замечает Уполномоченный по правам ребенка в Новосибирской области Надежда Болтенко. — Это говорит о надеждах общества на то, что психолог способен качественно и профессионально работать с проблемами детей. Сегодня не во всех школах есть психолог, а я постоянно подчёркиваю, что такой специалист должен работать в каждой школе. Психологи следят за эмоциональным состоянием детей, помогая ребятам преодолевать трудности и решать проблемы.

Дискуссия о нужности школьного психолога продолжается не один год — в мире образования есть и горячие сторонники тезиса «А вот мы учились без всяких психологов и нормальными людьми выросли». Но сегодня существуют нормативные документы, согласно которым психолог в школе — это не желание руководителя, а требование.

По результатам опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения, который был проведён в 2022 году, 85% опрошенных россиян считают, что психолог в школе необходим. Родители ждут от школьного психолога работы с конфликтами, эмоциональным благополучием своего ребёнка, личностными и межличностными проблемами и как результат — комфортного психологического климата в школе.

Общество ожидает, что школьный психолог — это многостаночник, который и с детьми работает, и с родителями, и с педагогами, и с управленческой командой, а ещё он умеет влиять на условия обучения и воспитания, предвидит трудности, а значит, предотвращает проблемы. И это при условии, что во многих школах педагог-психолог на ставке один.

— Школьный психолог должен сопровождать учебный процесс, а не работать с подростками с девиацией поведения — этим должны заниматься совсем другие службы, — уверена психолог Анна Бердникова, 10 лет возглавлявшая кафедру педагогики и психологии в гимназии «Горностай». — Он не должен ловить нестабильных школьников по всему учреждению. Его профессиональное направление зависит от целей образовательного учреждения, где он работает, и вот здесь очень важен диалог школьного психолога и руководителя школы. Если школа нацелена воспитывать победителей олимпиад, значит, он сопровождает этот процесс, помогая раскрывать личности и создавая особенный климат, когда ребёнок не будет бояться неправильных ответов.

Известный социодраматург Роман Золотовицкий, запустивший цикл статей о предназначении школьного психолога, считает, что эта профессия, несмотря на сроки давности, до сих пор остаётся непонятной — ни функционально, ни методически. Ситуация в школах — текучая, как ртуть: требования к педагогам ежегодно меняются, а административная отчётность только прибавляется. «В пединститутах не делают акцент на групповой динамике, — пишет в своей научной работе Золотовицкий. — Но если ты не понимаешь, что такое класс как группа, ты не сможешь понять, что в нём происходит. Чтобы работать эффективно, школьному психологу нужно владеть социодраматическими приёмами и технологиями, знать социометрию, групповую диагностику, практику реабилитации, психологию отношений, теорию ролей, профилактику травли и многое другое». Социодраматург пишет, конечно, об утопическом идеале — в реальной жизни у среднестатистического школьного психолога куча бумажной работы, которая творчество не возбуждает, а совсем наоборот.

— Свободы не хватает школьному психологу, — резюмирует Анна Бердникова. — И доверительного диалога с руководством школы. А ещё чувства защищённости, когда психолог уверен, что он может внедрять свои разработки в учебный процесс, не опасаясь, что его заставят писать кучу «оправдательных записок».

Ребятам из новосибирской гимназии №13 имени Э. А. Быкова повезло — у них есть Александра Гроо, которая 11 лет работает школьным педагогом-психологом. В зоне её психологической ответственности дети, родители, педагогический коллектив — в общем, все и всё. Но школьный психолог не унывает: внедряет в учебный процесс интересные разработки для работы с эмоциональным состоянием, ведёт групповые и индивидуальные консультации, участвует в городских конкурсах и побеждает. Недавно, к примеру, адаптировала авторскую методику психолога Николая Козлова «Светофор» к коллективным психологическим нуждам своей школы — эта игровая техника используется для работы по ранжированию трудностей, возникающих в жизни каждого человека. Александра Игоревна уверена, что это упражнение позволит создать условия для понимания своих личных границ и фундамент для их дальнейшего формирования и развития. Но это, конечно, всего лишь верхушка айсберга её каждодневной и нужной работы.

— Нашей гимназии повезло — служба школьных психологов здесь существует давно, и мы с коллегами очень активно интегрированы в общий процесс, — говорит Александра Гроо. — Сопровождаем ребят во время сдачи ОГЭ и ЕГЭ, работаем на предупреждение буллинга, разбираемся в школьных конфликтах, если они происходят, общаемся с родителями — одним словом, работа интересная и её хватает.

Причём, по наблюдениям психолога, в восьмом классе с ребятами происходят удивительные временные трансформации: «вчера» он колючий и злоязычный, головная боль учителя и родителя, а после зимних каникул — собранный молодой человек с мотивацией учиться дальше. Что касается школьного буллинга, то сегодня в большинстве своём дети понимают, что все мы — разные, поэтому каких-то громких и вопиющих случаев травли в гимназии не происходит.

— У нас хорошо налажена система индивидуальных консультаций, дети знают, что я всегда открыта для общения, и очень часто прибегают ко мне просто поговорить, — улыбается школьный психолог. — Подростки часто приходят с запросом по поводу своих отношений с родителями, я иногда предлагаю им прийти на терапию вместе с ними, но чаще они приходят одни. Интересная деталь: сразу после школьного выпуска ребята, которые ходили ко мне на консультации, при встрече делают вид, что меня не узнают. И это нормальное поведение человека, который вылечился и пытается забыть о своей «болезни». А вот спустя пять-шесть лет — пишут мне в социальных сетях сообщения, рассказывают о себе. Всегда радуюсь такому общению.