Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Откуда взялось глобальное потепление и чем нам помогут карбоновые полигоны: экологическая повестка стала ведущей на «Технопроме-2021»

За восемь лет (не считая 2020-го, когда «Технопром» не состоялся из-за коронавируса) на площадке этого международного форума обсуждались самые разные темы — от перехода российской экономики к шестому технологическому укладу до освоения Арктики. В этом же году — видимо, и с учётом того «урока», который планета преподала людям с новой опасной пандемией, — повестка «Технопрома» носит ярко выраженный «зелёный» характер. Вопросы, как России бороться с вызовами мирового экономического развития или как конкурировать с другими державами, отступили на второй план перед вопросом об адекватных ответах на вызовы со стороны самой природы. «Технологическая трансформация как основа для перехода к зелёной экономике» — так звучала тема пленарного заседания форума с участием министра науки и высшего образования РФ Валерия Фалькова.

По сути, главной темой развернувшейся дискуссии стали причины глобального потепления и наиболее правильная реакция российской экономики на этот вызов. И варианты действий здесь зависят во многом от того, какую всё-таки причину признать главной. Деятельность человека или не зависящий от него, идущий по своим законам природный процесс? Председатель СО РАН академик Валентин Пармон склоняется ко второму варианту. По его мнению, в теории антропогенных изменений кто-то может быть заинтересован. Подобное, отмечает академик, уже происходило в 1976 году, когда был принят Монреальский протокол, назвавший причиной возникновения озоновых дыр производство хладонов, — веществ, используемых в холодильной промышленности. В итоге производство хладонов в Советском Союзе было полностью разрушено, несколько западных компаний увеличили прибыль, а озоновые дыры при дальнейшем изучении оказались нормальным природным явлением. То же самое происходит и сейчас: научных аргументов больше у «природной» версии потепления. К чему же надо стремиться мировой экономике? «Развиваться не только в интересах «золотого миллиарда», — считает Валентин Пармон. — Опираться на неистощаемые ресурсы малоуглеродной энергетики — солнце, ветер, растительное сырьё. Нужны экологически чистые и энергосберегающие “зелёная“ промышленность и “зелёная“ химия. А искать конкретного виновника в старте процессов изменения климата не время».

СО РАН со своей стороны старается оперативно идти в ногу с экологической повесткой: Лимнологический институт сосредоточен на проблемах Байкала, три года назад создан специальный совет по проблематике Парижского соглашения. А в 2020 году учёные приобрели ценный опыт, помогая устранить экологическую катастрофу, — утечку 29 мая дизельного топлива из бака под Норильском. Оперативно была проведена Норильская экспедиция, в которую вошли специалисты 14 научных институтов. В конце года структура СО РАН пополнилась Научно-исследовательским центром по проблемам экологической безопасности и сохранения благоприятной окружающей среды (НИЦ «Экология»), сосредоточенным в первую очередь на арктических проблемах.

А вот директор Объединённого института ядерных исследований (Дубна) Григорий Трубников уверен, что воздействие человека на климат недооценивать нельзя, и приводит в качестве примера изменение климата в Северном море из-за установленных там ветряков, замедливших движения воздушных потоков. Сейчас в институте работают с коллегами из 14 стран над атласом загрязнений Европы и европейской части России.

Но, как бы то ни было, если каких-то 30–40 лет назад исследования вечной мерзлоты на Крайнем Севере относились к фундаментальным — от них особо не требовался практический эффект и сами учёные никаких перемен не ожидали, — то сейчас всё иначе. Необратимость наступающего потепления ощущают все, кто живёт в Арктике, а это заставляет по-новому подходить и к строительству на медленно, но верно тающей мерзлоте, и к проблемам качества жизни. А в Новосибирской области не первый год отмечается рост урожайности в северных и центральных частях параллельно с усилением жары и засухи на юге региона. Списать это на случайные капризы погоды уже не получается.

Основная задача науки сейчас, по мнению министра Валерия Фалькова, — понять, как минимизировать воздействие человека на природу. А заодно — использовать колоссальный «поглощающий» углекислый газ потенциал природных ресурсов — в том числе морей, тундры, лесов и болот, которыми так богата территория России, и Сибири в особенности. Для этого в России будет создана сеть карбоновых полигонов — специальных территорий, на которых будет изучаться процесс эмиссии парниковых газов и замеряться её параметры. На основе полученных результатов будет создана национальная система учёта парниковых газов. К слову, создание условий для поглощения лесами природных газов — одна из задач, поставленных в 2020 году президентом Владимиром Путиным в рамках  реализации Парижского соглашения по климату, вступившего в силу в 2016 году (Россия присоединилась к нему три года спустя).

Первый российский карбоновый полигон откроется 30 августа в Тюмени на базе Западно-Сибирского научно-образовательного центра — там он уже почти готов. Затем до конца года откроется ещё шесть пилотных полигонов, один из них — в Новосибирске.

Площадь полигонов в Новосибирской области составит на первых порах 20 тысяч гектаров, а по словам участвовавшего в дискуссии губернатора Андрея Травникова, в оборот для этих целей можно ввести до 100 тысяч гектаров, тем самым убив двух зайцев — решить заодно проблему неиспользуемых сельхозземель.

«Карбоновые фермы — это не только поглощение углекислого газа, но и формирование биомассы. Учёные-аграрии и экономисты могут просчитать, что эффективнее выращивать на этих территориях, какой эффект получить от переработки получающейся биомассы», — заметил Андрей Травников.

Другие пилотные полигоны откроются в Свердловской, Сахалинской и Калининградской областях, Краснодарском крае и Чечне. Этим дело не ограничится: в Правительстве РФ находятся на рассмотрении ещё 15 заявок на строительство карбоновых полигонов. Процесс их рассмотрения — дело небыстрое, однако, по словам федерального министра, за ближайшие пять лет таких полигонов должно появиться несколько десятков.

Полигоном для обкатки новых зелёных технологий стала Сахалинская область — и это не только карбоновый полигон: местные власти поставили задачу достичь углеродной нейтральности (ликвидации или полной компенсации выбросов углекислого газа в атмосферу) уже к 2025 году.

— У нас разница между выбросом и поглощением углекислого газа сравнительно небольшая, поэтому экологическая нагрузка на предприятия будет минимальной и не повредит экономическому развитию региона, — рассказал зампред правительства Сахалина Вячеслав Аленьков. — Все угольные котельные мы переводим на газ — это сокращает выбросы в ЖКХ в два раза. Есть проект по созданию водородного кластера, мы развиваем электротранспорт, до 100 тысяч единиц транспорта планируем перевести на газомоторное топливо.

Андрей Травников считает, что в любом случае действовать, внедряя зелёную экономику, надо очень аккуратно: «Если взять за основу теорию заговора, то задачу нас напугать заговорщики уже стали выполнять. Потому что, слушая прогнозы некоторых экспертов и узнавая о предлагаемых решениях некоторых руководителей, есть ощущение, что мы можем загнать сами себя. Нельзя недооценивать Парижское соглашение и международное законодательство по сокращению выбросов углерода, но надо учитывать, что любые угрозы — это новые возможности. Я склоняюсь к версии, что антропогенное влияние человека на климат преувеличено, и если даже мы доведём его до нуля, повышение температуры будет продолжаться. Поэтому вопрос к учёным: когда наступят катастрофические последствия, к которым надо готовиться, в том числе с точки зрения формирования новых технологических укладов?»

Губернатор подчеркнул, что это задача не только для учёных, но и для промышленности и бизнеса. Со своей стороны, и академик Валентин Пармон отметил, что задача науки — делать надёжные прогнозы последствий изменений в природе и готовить ускоренный переход на новый энерго- и ресурсоэффективный технологический уклад. Ибо, как гласит популярная в наши дни фраза, — «времени на раскачку нет».