Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Как новосибирский поэт Юрий Ключников пытался создать в Сибири научный центр будущего, а стал главным подозреваемым в «Деле инициативной группы»

Есть люди, определяющие культурный код своей эпохи, зашифровавшие послание потомкам в «капсуле времени» своего творчества. Они — люди мира, особо не привязанные к конкретной географии, но как греет сердце знание, что кто-то из них жил и работал в твоём городе. Как, например, Юрий Ключников — поэт, переводчик, эссеист, путешественник и богоискатель, связавший в своём творчестве культурные миры Запада и Востока, шекспировскую Англию и суфийскую поэзию, могучий Алтай и изящную Францию. Сегодня Юрию Михайловичу — 90 лет и он родился в левобережной Украине, но считает своей родиной Сибирь, Новосибирск. «Так сложилось, что я пятьдесят шесть лет живу в Новосибирске в Железнодорожном районе около главного вокзала, и когда слышу тревожные гудки поездов, живо вспоминаю свои путешествия», — пишет Юрий Михайлович в воспоминаниях.

В Сибирь Юрий Ключников попал в 1942 году — из Харькова вместе с родителями был эвакуирован в шахтёрский городок Ленинск-Кузнецкий, где 13-летним подростком работал учеником токаря на заводе «Красный Октябрь». В 1954 году окончил филологический факультет Томского университета, поработал сельским учителем и в 1960-м приехал в Новосибирск. «Годы 1961-й и 1962-й были очень трудными для нас, семья тяжело вписывалась в город, — рассказывает Юрий Ключников в своих воспоминаниях. — Единственная возможность решения жилищной проблемы была через партийно-государственные органы, где на мои обращения и просьбы слышал: «А зачем приехал из села? Просишь жильё, а знаешь, сколько у нас очередников?!» Вопрос решила вдруг жена Лилия: пришла на приём к первому секретарю Новосибирского ГК КПСС и надавила на жалость — мол, со съёмной квартиры выселяют, что делать-то? Первый секретарь позвонил куда надо, и семье Ключникова выделили аварийный одноэтажный домик на площади Калинина «под снос», а через год и вовсе случилось счастье — двухкомнатная хрущёвка возле Заельцовского парка! Как писал Юрий Михайлович, в те года слово «хрущёвка» употреблялось исключительно в позитивной коннотации.

Первое время было трудно найти себя в Новосибирске — сильно тянуло в журналистику, хотелось «скитаться в пыли с лейкой и блокнотом», освещая будни человеческих подвигов. Стихи лились рекой, но в основном в стол — публиковаться Юрий Михайлович начал только после развала СССР. Однажды встретил знакомого по томскому университету, работавшего редактором многотиражки в Академгородке, — он и замолвил за Ключникова слово в обкоме партии. Родная партия сразу выписала «путёвку в жизнь» — редактором молодёжных передач на Новосибирском областном радио. «Я делал передачи об учёных из Академгородка, репортажи и очерки о самых разных людях, — рассказывает Юрий Михайлович. — Работа увлекала меня своим разнообразием. Такова была атмосфера тех лет в стране: люди стремились работать как можно ярче, интереснее». Потом случилось повышение — репортёром. Тогда эта должность считалась почётной — как маркёр твоего профессионализма.

В 1964 году жизнь окончательно наладилась — с точки зрения партийно-коммунистического бытования. Юрия Михайловича, как зрелого в профессиональном плане коммуниста, отправили учиться в Высшую партийную школу при ЦК КПСС — на отделение печати, радио и телевидения. Это означало стремительный карьерный взлёт и прочие преференции. Так и получилось — после ВПШ он стал главным редактором Новосибирского областного радио, затем три года руководил Западно-Сибирской студией кинохроники, а потом перешёл в редакцию издательства «Наука» СО РАН, где судьба сделала крутой вираж — Юрий Михайлович увлёкся философией «Живой этики». В 1978 году он вместе с профессором Алексеем Дмитриевым работал над созданием первого в СССР музея Николая Рериха в Верхнем Уймоне, где в 1926 году останавливалась на месяц Трансгималайская экспедиция великого гуманиста. И вдруг понял, что готов к диалогу с властью.

«Я решил написать письмо в ЦК, изложить все те положительные возможности, которые может дать стране учение «Живой этики», — вспоминает поэт. — По сути, я хотел одухотворить марксизм и укрепить нашу идеологию восточными идеями». Алексей Дмитриев единомышленника поддержал и предложил сотрудникам Усть-Коксинского райисполкома открыть филиал музея Рериха в здании обкома КПСС. Идея по тем временам была революционной — создать в Сибири не просто очередной мемориальный комплекс, а настоящий научный центр будущего, где учёные могли бы изучать траволечение, парапсихологию и феномены народного исцеления. Реакция власти на такое вольнодумство была очевидной — через год грянуло знаменитое «Дело инициативной группы».

Для «выяснения характера деятельности этой группы» была создана специальная комиссия под руководством профессора Владислава Вышемирского, которая провела настоящее расследование и установила: «сектанты» собираются на квартире Дмитриева ночью. И самое главное — «в этой группе большинство разведённых, а сам Дмитриев имеет жену и любовницу. Необходимо строго спросить с А. Н. Дмитриева за его идейное заблуждение, за деятельность по созданию группы-секты и за семейные непорядки».

«Дело инициативной группы» наделало много шума. Причём советские СМИ писали о нём в духе «жёлтых таблоидов»: «Учёные новосибирского Академгородка предложили властям СССР поменять Ленина на Рериха». По сути эта была идеологическая бомба. Многие коллеги Юрия Михайловича тогда торопливо писали в партийные инстанции записки из серии «мы знали о симпатиях коммуниста Ключникова к художнику Рериху, но не предполагали, что знаменитый живописец (и примкнувший к нему наш редактор) исповедует философию, враждебную партии».

Но партийное бюро проявило милосердие. Юрий Михайлович, пройдя этап длиной в 70 заседаний и разборок в течении трёх лет, получил всего лишь год «исправительных работ». Согласно протоколу он должен был посещать кружок политучёбы и редактировать стенгазету. А райком КПСС Советского района, куда входили партийные организации всех институтов новосибирского Академгородка, создал специальную комиссию по борьбе с «идеалистическим инакомыслием».

— Но покаяния не случилось, — разматывает клубок событий сын Юрия Михайловича Сергей Ключников. — Мой отец не отказался от своих убеждений. Поэтому как человек с идеалистическим мировоззрением был уволен из издательства с формулировкой «строгий выговор» и запретом работать по специальности. С 1983 года и до выхода на пенсию в 1991 году в течение 8,5 лет он работал грузчиком и такелажником на новосибирских заводах.

Как рассказывает Сергей Юрьевич, после «изгнания из Академа» поэт обрёл настоящую свободу: изучал духовные практики Востока, водил группы в духовно-экологические путешествия по горам Алтая, совершил шесть поездок в Индию и две поездки в Непал, где поднимался на высоту более 4 000 метров. Встречался с мудрецами и святыми — в том числе и теми, кто входит в число 108 Махатм, управляющих духовными процессами в Индии. Изучал индийскую, китайскую и персидскую поэзию, писал стихи и воспоминания, упаковывая в свою «капсулу времени» собственную формулу жизни на этой планете.

— В СССР отца не печатали — он и в Союз писателей вступил только в 74 года, издав с 1996-го по 2020 год 24 книги, — говорит Сергей Ключников.— О его творчестве положительно отзывались Виктор Астафьев, Владимир Солоухин, Вадим Кожинов, Евгений Евтушенко, Владимир Бондаренко, Лев Аннинский и другие. Он и по сей день работает по 12–16 часов в сутки — переводит, пишет.

«Я люблю движение, и куда-либо двигаться для меня как для любого русского человека естественно и приятно, — пишет в своих воспоминаниях Юрий Михайлович. — В прошлые эпохи люди на Руси ездили на лошадях, но время внесло свои коррективы, и сейчас мы пересели в машины, автобусы, самолёты и даже ракеты. Однако для меня самой любимой ездой остаётся всё-таки поезд. Люблю ездить в вагоне, неважно купейном или плацкартном, и смотреть на быстро меняющиеся пейзажи и необъятные просторы нашей родины. В такие минуты легко думается и даже пишется».