Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Российская писательница Татьяна УСТИНОВА — о том, что должен давать читателю детектив, важности разговоров и желании, чтобы всё было хорошо

На фестивале «Книжная Сибирь» в Новосибирске Татьяна Устинова провела несколько встреч с читателями, неизменно собирая аншлаги. На одной из них побывали и «Ведомости».

— Я не в первый раз в Новосибирске. С городом у меня связаны любопытные воспоминания. Нас часто приглашали в книжные магазины на презентации. И был когда-то в центре совершенно роскошный «Капитал» с огромной книгой на фасаде. Там произошла одна из самых смешных моих авторских историй. Стояла глубокая зима, с морозом, метелью. На встречу со мной пришло очень много людей, потому что в магазине можно было не только послушать меня, но и согреться. Прозвучал вопрос: какие мне мои же собственные книжки нравятся, а какие нет? И будучи тогда ещё немного наивной, я стала честно рассказывать: ой, эту вот я в хорошем настроении писала, а вот этот роман мне не очень… Началась автограф-сессия, и в океане людей я вижу небольшое цунами в мою сторону. К столу проталкиваются две тётеньки, не старые и не молодые, но очень друг на друга похожие, понятно, что это мать и дочь. Старшая подбоченилась, а младшая бах кулаком по столу: «А что это вы сказали, что вам вот этот роман не нравится? Там герой, как есть, отец наш!». И с тех пор я зареклась рассказывать читателям, какие романы мои мне нравятся, какие не нравятся, потому что каждый человек читает так, как он читает, а не так, как я хочу.

Многое меня связывает и с Академгородком, потому что и мой муж, и его брат — физики, мечтали сюда поехать работать. И вообще, в Московском физико-техническом институте, где я училась, абитуриенты из Академгородка — это был высший класс! Во-первых, они все были гении, а во-вторых — лыжники, с широкими плечами и длинными ногами.

— Детектив должен интриговать, смешить и немножко пугать. Точка. Современный автор обязан уметь удерживать внимание читателя. Если он говорит: вы все дураки, если бросили моё бессмертное произведение даже не на второй странице, а на втором абзаце, потому что это смертная скука, а я на самом деле излагаю великие истины, то этот автор неправ. Чтобы читатель не ушёл в тик-ток, в сортир, в свою электронную почту, в телефон, его нужно увлекать, а для этого прикладывать усилия. И я стараюсь это делать.

Мой издатель — эдакий орёл-мужчина, абсолютный красавец — когда я задерживаю роман, грозится отправить на меня куда-нибудь доносы и посадить в одиночную камеру. Он уверен, что я там начну много работать, и он обогатится. Но для того чтобы писать, надо жить, встречаться с людьми, опаздывать на встречу в Академгородке, а потом до невозможности оправдываться перед читателями и так далее! Сюжет-то можно придумать за пять минут, а вот жизнь в нём может появиться только из жизни! Ну, к примеру, научу одной хитрости. Берёте прямо из жизни того, кто вас замучал основательно: соседку, свекровь, брата мужа — кого угодно. И пишете про этого человека юмористический рассказ — лучший способ мести. Даже если этот рассказ никто не увидит. Вы же ему не будете дарить, и он не оскорбится. Всем будет хорошо: вы ответили человеку, который ваc раздражает, и сделали это гениально!

У меня скоро выйдет книжка, где есть две девицы, списанные с реальных дам, — они занимаются йогой и телепатически худеют, размахивая хвостами на головах. Вообще мои главные герои — это не какие-то там супермены, сыщики невероятные, а простые люди, журналисты, психологи. Этакий осознанный уход от супергеройства, потому что это как бы не железный такой детектив, а тонкое, интуитивное расследование простых людей. Я не имею права писать с точки зрения профессионального сыщика, поскольку таковым не являюсь. И я боюсь показаться идиоткой, если буду писать о том, как работают правоохранительные органы.

— На канале «Культура» была целая программа, посвящённая роману «Эра милосердия» Вайнеров. И ведущий спрашивал у собравшихся, в том числе и у меня, почему сейчас не пишутся такие детективы. И ответ у меня на этот вопрос только один: это вообще никакой не детектив, это просто история, в ней есть, безусловно, некая тайна, которая двигает вперёд. Вайнеры написали книгу о том, какой была Москва в 1946 году. И если кто помнит, там каждая глава этого как бы детектива открывается заметкой из газеты того времени. Например, «Вечерняя Москва» от 23 августа 1946 года: «На улице Нижняя Масловка вновь заработала керосиновая лавка. Отпуск керосина начинается с девяти часов утра и до трёх часов дня…». Каждое объявление рассказывает читателю о том, как они живут, эти два парня, два главных героя, Жеглов и Шарапов. И их сосед Михаил Михайлович, который уверен, что придёт, наконец, эра милосердия.

— Я очень люблю писать диалоги. Мне нравится это органически, у меня родство с диалоговой формой, и в этот момент можно «схлопнуть» какое-то действие. Как человек, который живёт словами, уверена: человеческая жизнь состоит в основном из разговоров, кроме того времени, которое женщины тратят на роды, а мужчины на войну. Всё остальное время мы только и делаем, что разговариваем друг с другом — о любви, о смерти, о болезнях, о погоде, о бабушке, о том, что хорошо бы летом в огороде посадить сирень. И даже когда мы сажаем эту сирень, мы всё равно разговариваем: что-то ты криво посадил, пап — ну, ты там подкопай — да я уже подкопал — да она кривая — да сама ты кривая! И эти разговоры, эти диалоги наши, они с жизнью и друг с другом.

— Хочу напомнить правило моей героини Инны Силивёрстовой из романа «Первое правило королевы». Она старалась ему неукоснительно следовать, и оно помогало ей жить. Инна никогда и ничего не боялась заранее, не изводилась, не тряслась, не пила на ночь валокордин, не придумывала возможных вариантов развития событий — один хуже другого. Это из серии: не изводить себя, а зеркалить доброе, разумное, светлое.

Про боязнь я тоже точно знаю: логичнее бояться один раз, чем три. То есть сначала ты боишься, что надо пойти к врачу. И ты боишься, боишься, боишься, но потом ты всё равно к нему идёшь. И там ты продолжаешь бояться, что тебе поставят какой-нибудь неудобный диагноз. Потом его ставят, и ты идёшь в больницу, и боишься там уже операции. Это такой самый простой пример. Так вот, мне кажется, что бояться имеет смысл один раз — не три. Три — это пустая трата времени. То есть мы можем бояться только того, на что мы можем повлиять. И быстренько, побоявшись, бежать тут же исправлять ситуацию: если кто-то заболел — кидаться его лечить, если упал карниз — или пусть лежит (тогда не надо раздражаться), или прифигачить его обратно. И всё. Так получается, что вообще в жизни никаких проблем нет. Только бы зарплату прибавили.

— Мне часто задают вопрос о том, почему мои произведения заканчиваются хэппи-эндом. Потому что я очень люблю Чехова. У Антона Павловича есть гениальная фраза: «Жизнь, по сути, очень простая штука, и человеку нужно приложить много усилий, чтобы её испортить». Я так стараюсь их не прикладывать. Стараюсь изо всех сил. Не будучи какой-то сумасшедшей, или какой-то сладкоречивой русалкой, или птицей феникс, я убеждена, что если верить в то, что ты со всем справишься и в этом направлении двигаться, давать себе труд идти, то всё будет хорошо.

Потом, я совершенно точно знаю, как великий русский трагик и писатель Лев Толстой любил английского писателя Энтони Троллопа. Любил его высказывание, что конец любого, как и конец детского обеда, должен состоять из засахаренных орехов и чернослива. Ещё я должна сказать, что страшно люблю Диккенса. Помните, когда в одном из романов, несмотря на все сложности, трудности, несмотря на холодный дом, несмотря на злобную тётушку, несмотря на то что опекун присвоил все деньги, несмотря на то что приходилось спать в нетопленной спальне и умываться ледяной водой, а экономка не дала лишнюю булочку… — в конце романа герой получает не просто награду, а целый мир. Семью, бабушку, очаг, рождественскую ель, накрытый стол и ещё самую большую индейку, которая нашлась в лавке мясника. Потому что мир так работает. И никак по-другому, не верьте никому, особенно психологам, которые скажут, что всё не так. Мир — он зеркалит. Это правда, я физику учила. То есть он отражает то, что вы хотите, то что вы собой представляете ему, он это отражает обратно. И чем больше желания, чтобы всё было хорошо, тем всё хорошее всё и будет!