Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Чем отвратительнее и страшнее информация, тем охотнее и быстрее мы её распространяем. Нам станет не так страшно, если мы поделимся ею с другими

Недавно удалось побывать на замечательной лекции социального антрополога и фольклориста Александры Архиповой. Не буду перечислять все регалии Архиповой: кому интересно – поищите сами. Поверьте на слово – это крутейший филолог, антрополог и исследователь актуального фольклора России. Большим счастьем было послушать её лекцию «Почему мы распространяем фейковые новости?» в нашей «Победе».

Кое-чем поделюсь из своих конспектов. Итак, фейковые новости существуют столько же, сколько существует наша цивилизация. С этого тезиса лекция началась. Вывод о том, что бороться с ними можно, но победить нельзя, сделанный мною сразу после него, подтвердился и дальнейшими выкладками.

Хочу сразу сказать, что не считаю фейковой любую новость, в которой по каким-то причинам содержится информация, не соответствующая действительности. Это просто новость с ошибкой, неточностью. Учёный Александра Архипова, изучая фейки, также не имеет в виду такие информационные сообщения. Фейк – это намеренная, сознательная фальшивка, выдающая ложь за правду. Речь о поддельных фото, видео и текстах, которые специально для массового распространения и создаются. С терминологией всё. 

Александра Архипова изучает фейки как наблюдатель — отстранённо, не касаясь моральных аспектов. Как эпидемиолог изучает грипп или чуму. Сравнения с болезнями не случайны. Одна из главных особенностей фейковых новостей – они распространяются как вирус. Поэтому и задаёт Архипова вопросы: «Как они передаются?», «Кто носители, кто переносчики?» и т. д.

Исследователи из MIT проанализировали более 126 тысяч цепочек ретвиттов, содержащих правдивые и фейковые новости. Этот объём информации в Твиттере произвели около 3 миллионов пользователей за 11 лет! Учёные сделали потрясающие выводы:

- чтобы дойти до 1 500 пользователей настоящей новости необходимо в шесть раз больше времени, чем фейковой;

- фейковая новость в 20 раз быстрее дойдёт до десятого звена в цепочке ретвитов, чем истинная;

- шанс быть «перепощенной» у фейковой новости на 70 % выше, чем у настоящей.

Почему фейковые новости так хорошо распространяются? Александра Архипова считает, что всё дело в эволюционном преимуществе нового знания. На заре цивилизации жизненно важным для человека было быстро реагировать на опасность. Чтобы тупо выжить! Если дозорный кричит, что на племя наступает соседнее племя, то лучше ему поверить, чем не поверить. Даже если он не прав. Поэтому до сих пор оперативнее всего передаются фейки об опасности. Это у нас в крови – предупредить соплеменников, чтобы драпали, чтобы спасались.

В 1991 году во Франции активно распространялись листовки и устные сообщения о том, что детские переводные картинки содержат ЛСД. Интересно, что лишь 25 % тех, кто узнавал о содержании листовки, не верил написанному. Однако даже они, активно обсуждая эту нелепость, способствовали её распространению.

Институт исследования слухов (да-да, есть такой во Франции, это не фейк) провёл в одном маленьком городке эксперимент. Хотели проверить, кто больше других распространяет слухи и фейки. Сотрудники института вбросили фейк о том, что самые обычные продукты (условные картофель и морковь) содержат канцерогены. Догадаетесь, кто активнее всего распространял этот фейк? Врачи и учителя. Почему? Так за детей переживали, ответственность свою чувствовали. Дети, спасайтесь! Согласитесь, очень похоже на недавний фейк о жвачках или конфетах (не помню), в которых якобы содержатся наркотики и которые страшные люди раздают детям возле школ? Разошлась эта байка по вотсапу со скоростью лесного пожара. И не в последнюю очередь благодаря переживающим за детей учителям.

Кстати, на вопрос «кто больше других распространяет фейки» конкретного ответа учёные не нашли: ни от уровня образования, ни от пола, ни от возраста, ни от уровня дохода это не зависит. Выявили некоторую зависимость между распространением конспирологических слухов и теорий и типом личности, охотнее других заглатывающим наживку: активнее других такими фейками делятся те, кто хочет быть особенным, уникальным. Мол, я такоооое знаю, по секрету расскажу.

Ну ладно наркотики в жвачке и канцерогены в картошке, но почему мы верим в такие странные фейки, как дохлая крыса в банке с кока-колой? Ведь бред же! Психологи проводили эксперимент: в разных фокус-группах рассказывали разные версии легенды о крысе в кока-коле (версии различались степенью ужаса). Лучше всего распространялась самая страшная. Психологи выдвинули теорию эмоционального отбора: чем отвратительнее информация, тем охотнее и быстрее мы её распространяем. Нам самим, объясняют психологи, станет не так страшно, если мы поделимся ею с другими. Плюс всё то же «драпайте, спасайтесь, соплеменники». А вспомните фейк из 70-80-х прошлого века про дохлых крыс, найденных в бочках с квасом. Этот фейк устойчиво распространялся, наверное, по всем городам Союза.

Фейк-ньюс как фольклор. Так назвала вторую часть своей лекции Александра Архипова и пояснила, что под «фольклорными новостями» учёные понимают фальшивки, которые содержат повторяющиеся в веках и странах сюжеты, легко пересказываются и соответствуют картине мира «рассказчиков» – в первую очередь, страхам и опасениям. Такие фейки могут быть розыгрышем (яркий пример – мужчина выложил в Твиттере фото себя с огромной крысой якобы из метро Нью-Йорка, фейк разлетелся по Америке мгновенно), когда кто-то просто решил пошутить. Они могут быть пропагандой. Как тут не вспомнить якобы распятых врагами мальчиков? Сюжет, неоднократно повторявшийся в разные периоды истории; самый известный случай – фото распятого немцами на амбаре юноши во время Первой мировой войны было напечатано в газете, что привело к притоку добровольцев в армию, позже выяснилось, что это подделка. «Распятый мальчик из Славянска» также оказался фейком. Фейк может быть и провокацией. Причём весьма изощрённой. Александра Архипова привела такой пример: на демонстрации в США подростки вступили в конфликт с индейцем, а затем мать одного из ребят написала в Твиттере что-то вроде «жаль первые переселенцы не привезли с собой побольше одеял, заражённых оспой». Разразился жуткий скандал! Самое интересное, что и сама история с заражёнными одеялами – фейк, и пост писала не мама, а совершенно левый мужик – чтобы стравить людей и посмотреть, что из этого выйдет…

Станет ли фейков меньше? Например, в связи с новым законом о борьбе с ними? Архипова уверена, что нет. Возможно, их станет даже больше. Кроме страхов, многие из которых глубоки и неосознаваемы, для появления и массового распространения фейковых новостей необходим фактор недоверия к власти. А в России уровень доверия к ней как раз неуклонно падает.

Параллельно растёт уровень межличностного доверия людей друг к другу (друг сказал, приятель соседки рассказал, коллега написал и т. д.). Вспомните, фейк про сотни погибших при пожаре в «Зимней вишне»! Ведь все тогда ссылались на какие-то личные источники: «мне друзья из Кемерово написали, а им – те, кто своими глазами видел». Казалось бы, мы и так стали свидетелями реальной ужасной трагедии, однако фейк утрирует её до предела. Аналогично развивалась ситуация с фейками и после трагедии в Керчи.

Невозможно запретить фейк-ньюс! Процесс их появления и распространения законодательно не остановить. Они были, есть и будут. Один из первых фейков, зафиксированных в истории, – появление гигантского осьминога на улицах Древнего Рима. Как от них защититься? Несколько советов от Александры Архиповой.

1. Перепроверять новость в других СМИ, не замеченных в распространении фейков, в том числе на англоязычных сайтах. Если гигантские крысы на самом деле атакуют метро Москвы, про это напишут все СМИ, а не только «муж соседки, у которого приятель работает в метро».

2. Остерегаться новостей с устойчивыми сюжетами (распятые мальчики, наркотики в конфетах, отрава в квасе, чудовища в канализации и интерпретации всего этого); такие новости можно проверить на распространённость по миру в качестве городских легенд.