Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Олимпийский чемпион Виктор МАРКИН — о своих главных стартах, советских реалиях и допинговых скандалах.

Сорок лет назад скромный сибиряк, чьи спортивные достижения были известны лишь узкому кругу близких к лёгкой атлетике людей, приехал на московскую Олимпиаду-80. Возвращался он двукратным олимпийским чемпионом. Сегодня Виктор Маркин, заслуженный мастер спорта СССР, прославивший новосибирскую лёгкую атлетику на весь мир, в гостях у «Ведомостей».

— Виктор Фёдорович, график проведения Олимпиад известен, и понятно, что все юные спортсмены прикидывают, к какой из них реально стремиться. Когда у вас в мыслях московская Олимпиада замаячила?

— С того самого дня, когда я начал уже серьёзно заниматься лёгкой атлетикой — в 1975 году, в возрасте 18 лет. Я и до этого занимался физкультурой, спортом. Лыжи, футбол, волейбол были постоянно. Ну и плюс, поскольку я рос в селе, была определённая физическая закалка благодаря сельхозработам. Поэтому приехал в Новосибирск уже подготовленным.

— Приехали поступать?

— Да, в медицинский институт. Я попал в спортивную секцию совершенно случайно. Ребята, которые со мной жили в общежитии, занимались лёгкой атлетикой, меня потянуло вместе с ними заниматься спортом. И мне очень повезло — я встретился со своим тренером Александром Григорьевичем Бухашеевым. В спортивной секции я ничем не отличался от других ребят, тренировался и учился, потому что действительно была мечта стать доктором, и я счастлив, что она реализовалась. Но первые соревнования показали, что у меня есть перспектива. И поэтому тренер поставил задачу попасть в сборную страны. Это ещё в 1975 году.

— Когда вы поняли, что мечты об Олимпиаде вполне могут стать реальностью?

— В сборную страны я вошёл ещё в 1977 году. Но реальной олимпийская перспектива стала в сентябре 1979 года, когда в Тбилиси я выиграл соревнования на Кубок Советского Союза.

— Когда вы узнали, что ряд стран собирается бойкотировать Олимпиаду в Москве, как вы на это реагировали?

— Мы как-то не очень обращали на это внимание. Тренировались — для нас было главное, что Олимпиада будет и что мы будем в ней участвовать. Гораздо сложнее было в 1984 году, когда уже мы не поехали на Олимпиаду в Лос-Анджелес. Вот тогда мы поняли, что чувствовали спортсмены, которые не смогли приехать в Москву в 1980 году.

— Вы сожалели, что не сможете в очном состязании побороться с американцами?

— Моё время в олимпийском забеге на 400 метров было лучшим результатом сезона в мире. Поэтому пусть они сожалеют.

— Расскажите про день старта. Какое было состояние, какие ощущения, эмоции?

— Если я скажу, что не волновался, это будет неправдой. Естественно, волновался — как и любой спортсмен, попавший в финал в любом виде спорта. Но у меня было хорошее качество — я мог отключаться от реальных событий. Есть такое понятие — транс, особое состояние, когда ты контролируешь себя и в то же время не думаешь о предстоящем событии. Потому что как только ты начнёшь думать о том, как именно ты будешь бежать, сразу, что называется, мозг вскипает, и это очень сильно влияет на физическое состояние. Выгораешь. Так что мне тут и медицинские навыки пригодились.

— Были ли фавориты на этой дистанции?

— Я думаю, все восемь финалистов находились приблизительно в одной спортивной форме, все достаточно сильные. Бежали спортсмены из Бельгии, Камеруна, Кубы, Англии, ГДР… Но звёзды так сошлись, что удача оказалась на моей стороне. Потому что в спорте без удачи очень сложно выступать.

— Когда пришло осознание, что вы — олимпийский чемпион?

— Наверное, сразу — как пересёк финишную черту и ко мне подбежали корреспонденты. Но по-настоящему, полностью, — уже на следующий день, когда увидел во всех газетах свои фотографии, прочитал все хвалебные речи.

— Вы знаете, как за вас болели в Новосибирске?

— Да, я почувствовал это, когда приехал в Новосибирск после Олимпиады. С каким воодушевлением и вдохновением люди рассказывали, как они смотрели забег, как болели. Тронут был до слёз.

— А что сказали главные болельщики — семья?

— Жена смотрела финал дома по маленькому черно-белому телевизору, и, как потом рассказывала, у неё была одна мечта — чтобы я в финале не прибежал последним. Родители приехали меня встречать, и отец поразил тем, что всерьёз обратился ко мне на «вы»: «Здравствуйте, Виктор Фёдорович». Такое значение для него имела моя победа.

— Дальше была эстафета. Перед этим стартом было поспокойнее? Или наоборот — ещё и за команду ответственность?

— Вы правильно говорите — ответственность за команду. Я-то уже был олимпийским чемпионом, а они ещё нет. В эстафете всегда могут быть неожиданности. Можно потерять палочку или время при её передаче, можно упасть, могут тебя затолкать. Я бежал на последнем, четвёртом этапе. После третьего этапа мы уже лидировали. И мне казалось, что я довольно легко победил, но, когда просмотрел видеозапись, понял, что на самом деле борьба была очень жёсткая. Рядом со мной бежал спортсмен из ГДР, главный конкурент, олимпийский чемпион в беге на 400 метров с барьерами. И у него на пару дней больше отдыха было. Тем не менее сборная ГДР стала второй.

— Вы были на закрытии Олимпиады?

— Был. Это действительно потрясающее зрелище. Наш Мишка, наверное, самый удачный олимпийский талисман. И то, как у него стекает слеза, и его полёт на воздушных шарах, и прощальная песня, — всё это вызывало невероятные эмоции. Почти все зрители плакали, наблюдая это, — улыбались и плакали. Это было очень трогательно, такое, мне кажется, невозможно повторить. Но ведь тогда и страна была другая, люди были другие — я бы сказал, более искренние в проявлении своих чувств.

— Что вы думаете о том, что сейчас происходит в нашем спорте, в частности в лёгкой атлетике? К нам просто придираются или действительно всё погрязло в допинге?

— То, что отношение к нашим спортсменам предвзятое, — это очевидно. Но понятно, что и разговоры о допинге не на пустом месте возникли. Истоки этой истории — в 1990-х, в начале 2000-х годов, когда люди, которые работали в сборных, параллельно стали заниматься бизнесом. Ведь что такое допинг? Это дорогостоящие лекарственные препараты, которые, как правило, производятся за границей. Эти люди дёшево покупали такие препараты и втридорога продавали спортсменам. Мне рассказывали, что вопрос ставился так: купишь — будешь выступать в сборной. Ведь что такое та же эстафета? К ней готовятся 8–10 человек. Есть один лидер и ещё три места, на них 9 претендентов примерно с одинаковыми результатами. И всегда можно поставить перед выбором: купишь — побежишь. Если нет — побежит тот, кто купит.

— Тренеры этим занимались?

— И тренеры в том числе. Я считаю, что тренеров, использующих допинг, и особенно в детско-юношеском спорте, необходимо лишать всех лицензий и права вообще заниматься тренерской деятельностью. Сегодня, если кого-то уличили в допинге, спортсмена дисквалифицируют, а тренер продолжает работать.

Мне особенно обидно, что лёгкая атлетика оказалась самой пострадавшей. Обидно за спортсменов, за детей, которые только начинают заниматься. Если будет запрет на соревнования, какой смысл тренироваться? Но сейчас, когда наша федерация лёгкой атлетики выплатила штраф, думаю, появилась надежда на возвращение наших спортсменов на международные арены.

— А как в ваше время было с допингом?

— Тогда не было такого ажиотажа вокруг фармакологии. Естественно, в спорте без лекарственных препаратов невозможно. Чтобы показать высокий результат, нужно очень много тренироваться. А чтобы хорошо переносить физические нагрузки, нужны какие-то восстанавливающие препараты. Здесь важно не зайти за грань допустимого.

— С какими чувствами вы вспоминаете СССР?

— В той стране прошли мои лучшие годы. Естественно, о них остались самые светлые и тёплые воспоминания. Но, с другой стороны, жить тогда было непросто. Можно вспомнить, сколько разных инстанций нужно было пройти, чтобы просто выехать за границу. Уровень жизни тот и нынешний трудно сравнивать. Перспектив сейчас намного больше, особенно для молодых. Пенсии, конечно, очень маленькие, но выплаты за рождение детей — тогда об этом только можно было мечтать. Отмечу, что в Советском Союзе намного лучше была отработана система спортивного отбора, был более массовый охват детей из всех слоёв населения.

— Что касается выезда за границу — вас выпускали без проблем? Какие-то беседы проводились?

— Когда первый-второй раз выезжал за границу, были такие беседы, в том числе и в обкоме КПСС. Учили нормам коммунистической морали. Как себя вести: не поддаваться на провокации, в магазинах не брать лишнего, на продажу ничего не провозить. Я помню, были соревнования в Японии, я их выиграл, и мне подарили два магнитофона. А зачем мне два? Один оставил себе, другой в комиссионку отнёс. И меня вызывали в органы по этому поводу, выясняли: откуда взял, зачем отнёс. Рассказал, как было, мне говорят: в следующий раз, если будут два магнитофона дарить, от одного откажитесь.

— Не было мыслей остаться за границей?

— На эту тему с нами тоже беседы проводились. Но знаете, большинство из нас были патриотами. Нам казалось, что наша страна лучшая. Хотя предложения остаться были.

— А сейчас не жалеете, что не остались?

— В принципе нет. Мне нравится моя страна, мне нравится Новосибирск. В чужую страну хорошо приехать, отдохнуть и уехать. Или там нужно родиться. А так — там жизнь тоже не сладкая.

— Как вы сейчас поддерживаете спортивную форму?

— Занимаюсь физическими упражнениями, йогой, плаванием. Ещё сейчас мы с женой рано утром выходим на прогулку по городу. Знаете, как красив Новосибирск летом, когда восходит солнце? Я почувствовал, как пахнут липы. Утром идёшь по тихой ранней улице, когда машин ещё нет, проходишь мимо лип, и этот запах просто потрясающий.

— Ну и в заключение — пожелание читателям от олимпийского чемпиона.

— Любите спорт, занимайтесь спортом, приучайте к нему детей. И болейте за наших спортсменов. Будем надеяться, что они нас ещё порадуют.

Татьяна МАЛКОВА | Фото Валерия ПАНОВА