Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Стихи в инстаграме, съёмки на Алтае, новая книга и отказ от звания народного — как живёт актёр-«мушкетёр» Вениамин СМЕХОВ?

В Новосибирск Вениамин Смехов приезжал с поэтической программой «Несерьёзная исповедь»: на сцене ГКЗ им. А. М. Каца читал стихи поэтов Серебряного века — Маяковский, Северянин, Пастернак, — а также Самойлова, Высоцкого, Бродского. Известный актёр, любимый многими Атос в культовом советском фильме «Д’Артаньян и три мушкетёра» (1978 года) снялся в более чем 30 фильмах и продолжает сниматься в кино. Большая часть его творческой жизни связана с Театром на Таганке, где Вениамин Смехов был ведущим актёром, режиссёром и соавтором Юрия Любимова.

Несколько лет работал в «Современнике», сегодня занят в спектаклях Гоголь-центра и Театра Наций. Как режиссёр поставил 13 драматических спектаклей в России и за рубежом и десять оперных спектаклей в Германии и Чехии. Много лет сотрудничает с телевидением, автор и ведущий серии программ на канале «Культура».

Вениамин Смехов много гастролирует по стране. В 2020 году ему исполнилось 80 лет, и к юбилею вышла в свет его книга «Жизнь в гостях», в ней обо всём, что случилось с 1940 года по сегодняшний день. И это не первый писательский опыт, его перу принадлежат больше десяти художественных и публицистических книг, одна из самых дорогих, по признанию автора, «Здравствуй, однако…» о Владимире Высоцком.

— Вениамин Борисович, не могу не задать вопрос о фильме «Д’Артаньян и три мушкетёра»: его очень любят зрители, а что он значит для вас?

— Облегчить ответ поможет Пушкин: «Он был самым лёгким и получил больше всего трагических ударов судьбы…» Конечно, это кромешное удовольствие в жизни под названием «Три мушкетёра и один Боярский». Хотя это совсем не шедевр мирового кино, скажем так, утешительный жанр. Вполне весёлый и талантливый фильм, над которым работали поэт Юрий Ряшенцев (автор текстов песен), композитор Максим Дунаевский, оператор Александр Полынников и режиссёр Георгий Юнгвальд-Хилькевич, они главные в кино, актёры — на втором месте. Люди заблуждаются, когда говорят: вот тогда были фильмы — это да, а сегодня… И сегодня есть очень хорошие имена и фильмы.

— Расскажите о своих новых работах в кино. И когда мы их увидим?

— Я снялся в весьма интересном фильме «Пассажиры», он многосерийный, каждая серия длится не больше 20 минут, и есть моя серия. Ещё одна работа — в сериале «Казанова в России», где я играю опекуна Казановы — его любимого папашу, которого он сначала спас, а потом вынужден был отчитываться перед ним о своих проделках. Съёмки проходили в Питере. Ещё один фильм снимался в Алтайском крае, в Барнауле, откуда мы сейчас к вам приехали — это были Дни к 80-летию Валерия Золотухина. На сцене филармонии вместе с Марией Матвеевой и Дмитрием Высоцким, актёрами Театра на Таганке, показали поэтический спектакль «Флейта-позвоночник»; побывали и в Быстром Истоке, где родился и похоронен Валера. И все эти радостные дни неотступно следовала свежесть той самой премьеры — «Земля Эльзы» по пьесе Ярославы Пулинович, фильм вроде бы вышел, но его ещё не донесли до широкой аудитории. Снят он очень хорошей командой во главе с Юлией Колесник. В конце июля фильм будет открывать знаменитый Шукшинский кинофестиваль.

— Год назад вышла ваш книга воспоминаний «Жизнь в гостях». Почему вы выбрали такое название?

— А как вы сами думаете, кто мы здесь?

— Гости на этой планете.

— Вот именно. В книге восемь глав, каждая посвящена одному из восьми десятилетий — с 1940-го до 2020-го. Эта книга о путешествиях: по годам и городам, по спектаклям и фильмам, а главное, это книга о театре — прекрасном и страшном месте, где люди работают не на станках, а на собственном организме. Со страниц читателю улыбнутся лица кумиров, моих партнёров и друзей: Владимира Высоцкого, Лили Брик, Николая Эрдмана, Юрия Визбора, Аллы Демидовой и многих других. С юности я попал в водоворот театральных событий, происшествий, встреч с осколками прошлого, а в зрелом возрасте сумел объехать полмира. И если говорить о том, что составляет главное сейчас, в сегодняшнем дне, — это, конечно, моё соприсутствие с молодым поколением в театре, на телевидении и в кино.

— Какие постановки сейчас для вас особенно важны? И как вы относитесь к современному театру?

— Я занят в спектакле «Пастернак. Сестра моя — жизнь» в Гоголь-центре. И в удивительном спектакле «Иранская конференция» в Театре Наций, по пьесе Ивана Вырыпаева — молодого, но едва ли не самого заметного сегодня автора, интересного, провокационного. Я отказался от продолжения театральной карьеры, ибо достаточно уже было сделано и в Театре на Таганке, и отчасти в «Современнике». И неожиданно для себя поучаствовал в самых интересных страницах того театрального бума, который произошёл в нашей стране, связанного с именами Кирилла Серебренникова, Максима Диденко, Виктора Рыжакова, Дмитрия Брусникина. И это чудо! Мне приятно, что я говорю об этом в Новосибирске, потому что ещё в моём детстве папа рассказывал, что ему очень нравится Вера Редлих, с именем которой связан расцвет «Красного факела».

Театр сегодняшний замечательный, спасибо «Золотой Маске», которая нарушила привычное обалдение перед Москвой у огромной страны. Известная вам Мария Ревякина (в прошлом директор театра «Глобус») — абсолютный герой, фестиваль «Золотая Маска» под её руководством просто спасительная история для театров России. Я это знаю, потому что начинал свою театральную жизнь в Самаре, и фактически бежал оттуда, потому что искал себя даже не как актёр, а как многостаночник. И нашёл это в Театре на Таганке, самом главном в моей жизни. У Любимова было плотное окружение, как назвал нас в своём последнем интервью Высоцкий, — «соавторы». Актёры — соавторы, таким был наш Театр на Таганке. Такого театра больше не было, и нет.

— В своём спектакле «Несерьёзная исповедь» вы рассказываете о Николае Эрдмане, человеке, написавшем сценарии к фильмам «Весёлые ребята» и «Волга-Волга». Он был репрессирован, жил в ссылке и, вернувшись из лагеря, продолжал работать на советскую власть. Так рождается ирония в России?

— Мы сегодня проезжали мимо домов, которые строили заключённые, это центр Новосибирска. Мы видели это во время гастролей и в Карелии, и в Архангельске, и в Казани. Где бы мы ни были, везде есть отзвуки прошлого, мы не расстаёмся с ним, и об этом моя книга. Право на иронию дала судьба и великая поэзия России. Без юмора, иронии не выжили бы герои Серебряного века. Русский авангард развивался параллельно с убийствами и уничтожением царской России. Когда росло наше поколение, шло постоянное сравнение с 1913 годом… Мы не выдерживаем этого сравнения и сейчас, потому что Столыпинское время и время наших замечательных капиталистов-меценатов — Щукина, Морозова, Мамонтова — всё это осталось в истории. Благодаря их вложениям процветают наши сегодняшние художественные музеи, в том числе и новосибирский.

— Думаете ли вы, что и люди должны измениться, стать лучше, или это всё тщета?

— Все мы переживаем новый весьма непростой период нашего Отечества, но есть такая тема: при всех странностях и непонятностях политиков мы защищены предыдущей безнадёжностью… Кто умный, тот поймёт, о чём я говорю. Мне приятно, что на мой вечер приехал один из моих неожиданных друзей — Александр Александрович Карелин. И это тема для какого-нибудь романа или книги серии «Жизнь замечательных людей», судя по тому, что я знаю о его судьбе и чем удивлён.

Все мои большие труды нового времени связаны с телевидением, телеканалом «Культура», и с Санкт-Петербургом, где уже четвёртый год идёт проект, посвящённый блокадному театру, это музыкально-поэтические спектакли с целой россыпью любимых имён — мы говорим о том, как искусство поддерживало жизнь в блокадном Ленинграде. Это всё есть в моей книге «Жизнь в гостях», мне приятно, что в восьми главах я признавался в любви больше, чем когда-либо в жизни.

— Чем вы занимались в пандемию?

— Я никогда так много не работал… бесплатно, как в пандемию. И тут нужно поклониться семейству Дмитрия и Марины Брусникиных. Он очень рано ушёл, а Марина — и создатель, и педагог, и чудесный режиссёр — несколько раз призывала меня в ZOOM-театр, где я играл и в «Трёх сёстрах», и в «Гамлете» — Клавдия, как на сцене Таганки. Мы с моей Глашей, Галиной Аксёновой, вдвоём прожили полгода, никого не пускали. И появилась идея у моей подруги делать минутные видео в инстаграме — 60 поэтов за 60 дней. От Пушкина до Пригова. Мне приятно, что это было утешением для многих людей. Так что вся пандемия прошла под знаком поэзии. Между прочим, мы с вами разговариваем в разгар пандемии, и прогульщики вакцинации, как мне кажется, люди дурного отношения к собственному здоровью и жизни.

— Почему вы отказались от звания народного артиста, которое вам должны были присудить к 70-летию?

— Я никогда не выступал на тему «Спасибо, государство, мне не надо!». Никаких подобных выступлений не было, так получилось. Театр на Таганке был не любимым театром. Об этом было сказано много в прозе, а уж в стихах Евтушенко предельно ясно: «Был театр такого рода, как внутри тюрьмы свобода…» Так было всегда: все, кого при господстве власти не любили, после смерти стали классиками — и Высоцкий, и Бродский, и Стравинский, и Прокофьев… А что касается меня, я не отказывался, это придумали в интернете. Когда тебе звонят и говорят: вы получаете звание, напишите, пожалуйста, анкету и заявление. Что же это за награда такая?! Вот такие казусы государственной неопрятности сопровождают нашу жизнь.