На пути к справедливости
Первый в истории Новосибирской области Уполномоченный по правам человека Нина ШАЛАБАЕВА отдала этой работе десять лет жизни. 1 февраля в регионе будет выбран новый омбудсмен
— Нина Николаевна, десятилетие института Уполномоченного в Новосибирской области совпало с вашим десятилетием на этом посту. Ваша жизнь переплелась с работой, уже и не разделить. Но вряд ли в детстве вы думали, что станете юристом и тем более — омбудсменом. Расскажите о своей семье, о детстве.
— Мои мама Екатерина Артемьевна и отец Николай Иванович были служащими, работали в Дзержинском районе. Нас, детей, было трое: я, старшая сестра Валя и брат Саша. Родители были заядлыми книгочеями. По вечерам устраивали семейные чтения. Дома была большая библиотека, и я читала запоем. В школе хотела стать капитаном дальнего плавания. Одноклассники так и звали меня — капитан. Я вела активную общественную жизнь, участвовала в художественной самодеятельности, ходила в кружок по физике…
— Какие книги любимые? Что перечитываете?
— Всю жизнь перечитываю Чехова. В его коротких рассказах такие ёмкие мысли о жизни, которые другой автор растянул бы на тома. Льва Толстого люблю, в разные периоды жизни открывала его по-новому. Пушкин — безусловно. Гоголя обожаю перечитывать. Кстати, книги сыграли в моей жизни и положительную, и отрицательную роль. В юности зачитывалась Тургеневым, Грином. Барышни, благородные герои, романтика, идеалы. А потом наступает жизнь — и нет там этих идеальных людей, да и сама не идеал. После школы я за компанию поступила в электромашиностроительный техникум, но через полгода ушла работать в школу старшей пионервожатой. С детьми у нас была взаимная любовь. И я решила поступать в пединститут — на факультет русского языка и литературы. Меня ещё в школе иногда просили заменить учителя и провести урок литературы. Сочинение написала на четыре, а вот на устном экзамене меня «подвела» Наташа Ростова. Экзаменаторы одобрительно мне кивали, пока я не заявила, как же могла романтичная и восторженная Наташа стать клушей, которой интересны только пелёнки и Пьер, как могла она так быстро забыть Болконского. Вердикт комиссии: с такими взглядами вам у нас не место… После этого я окончила книготорговый техникум, поработала в книжном магазине и ушла на комсомольскую работу. А в 1976 году подала документы на Новосибирский факультет Свердловского юридического института. На собеседовании с деканом Яковом Максимовичем Козицыным просила зачислить меня на заочное, но он твёрдо сказал: «Вы нам на вечернем нужнее, справитесь». Справилась.
— Как много у вас было развилок. Вы и артисткой могли стать, после вашего-то опыта в народном театре!
— Мне и в науку предлагали пойти, и в прокуратуру приглашали после третьего курса, и в суд, и в следственные органы, и в областной совет депутатов. Наверное, судьба вела меня туда, где я и должна была быть. Я, кстати, рада, что никого в жизни не судила. А в народный театр имени Михаила Светлова я попала сразу после школы, в 1967 году. Из 300 человек нас отобрали пятерых. Кого я только ни сыграла! В «Шторме» — спекулянтку, в «Брандебургских воротах» — Катю, в «Аргонавтах» — Нину. И много других прекрасных ролей. Старушку Акулину Ивановну в «Мещанах» Горького сыграла в 21 год. Да так, что родители и племянник, которые пришли на премьеру, меня даже не узнали... После книг моя вторая страсть — театр. В детстве любимым был ТЮЗ Владимира Кузьмина, он был там режиссёром с 1960 до 1971 года. «Два клёна» и «Аленький цветочек» помню до сих пор. Там была особая атмосфера. Когда поступила в народный театр, любимым стал «Красный факел», мы постоянно ходили на сдачу спектаклей. До сих помню впечатления от спектакля «Глазами клоуна» по роману Бёлля театра Моссовета на сцене «Красного факела». Главную роль не играл, а проживал на наших глазах Геннадий Бортников! Сердце разрывалось. А после спектакля — мысли, мысли… О равнодушии, подлости, о смысле жизни, о твоём месте, о том, как сделать мир лучше. Я до сих пор верю словам Горького, что «в каждом человеке есть бубенчик, и если его тронуть, человек зазвенит самым прекрасным, что в нём есть».
— С какими главными проблемами с правами человека вы столкнулись, начав работать омбудсменом, и какие актуальны сегодня?
— 2014–2015 годы — это обманутые дольщики, ветхое и аварийное жильё, некачественное питание и условия содержания в СИЗО и колониях. Эти проблемы преобладали. Кроме того, проблемы с получением жилья и постановкой на учёт лиц из числа детей-сирот. Где-то к 2016-му по ним остались единичные жалобы, лавина иссякла. Сейчас, например, жалоб на питание в системе исполнения наказаний нет вообще. Я всегда смотрю, как кормят в СИЗО и колониях, когда приезжаю туда без предупреждения. Там и медобслуживание улучшилось. К 2022-му и обманутых дольщиков остались единицы. Отдаю должное правительству области и минстрою, которые решили проблемы большинства из них. Что касается жилья для лиц из числа детей-сирот, то во всех первых ежегодных докладах я указывала на нарушения: людям выдавали некачественное жильё, кого-то не ставили на учёт. Я шла на конфликты, чтобы добиться постановки на учёт. Сейчас улучшилась ситуация, но окончательно не решена. В очереди более семи тысяч человек из числа детей-сирот — и она будет расти. Когда встал вопрос о введении сертификатов на приобретение жилья, то сначала я была против, но потом поняла: у человека будет уже свой угол, он не будет ездить по съёмным квартирам, начнёт работать, сможет взять ипотеку и улучшить жильё. Если заведёт семью, то получит и семейный капитал, а база в виде первого жилья, даже если это студия, у него будет.
В целом самые популярные обращения касаются здравоохранения, ЖКХ, жилищной, социальной и пенсионной сфер. Но иногда жизнь вносит коррективы. Я имею в виду пандемию коронавируса в 2020 году и начало СВО в 2022-м. После объявления мобилизации ко мне пошли обращения от граждан и их родственников, люди не знали, куда им обращаться, и шли ко мне. Я — в областной военкомат, а меня оттуда — к главам муниципальных образований. Но я жёстко сказала военкому: по мобилизации буду работать только с областным военкоматом. Ездила в военное училище, общалась с людьми, работала и с военной прокуратурой, и с 425-м госпиталем. Особенно тяжёлые обращения начались позже — когда люди пропадали без вести или попадали в плен. Здесь мы выстроили алгоритм работы с Министерством обороны РФ и Татьяной Николаевной Москальковой и сотрудничаем по вопросам списков пленных на обмен. Она подключила международный Красный Крест, общается с омбудсменом Украины Дмитрием Лубинцом. Благодаря их контактам произошёл первый обмен пленными, потом второй...
Очень тяжело проходят приёмы, когда родители и жёны не знают судьбу родного человека, ушедшего на фронт… Но брала себя в руки, чтобы не впасть в их состояние тревоги и горя. При них нельзя рыдать. Не забуду, как была на открытии памятной доски в честь погибшего на СВО лейтенанта Никиты Цвиренко, посмертно награждённого орденом Мужества. Доска установлена на фасаде его дома. Шёл дождь, холодно, я стояла рядом с родителями Никиты. В какой-то момент сказала отцу: «Не место и не время, и не прошу сразу давать ответ, но если вы разрешите, то я вам позже позвоню, хочу вас пригласить со мной в воспитательную колонию — рассказать о сыне». Через две недели позвонила — Андрей Владимирович согласился. Воспитательную колонию я предупредила, что мы приедем к ребятам. Я привезла печенье, конфеты, чай. Рассказала коротко об СВО и дала слово отцу Никиты. Парни внимательно слушали, задавали вопросы. В конце я говорю: «Ребята, оставлю вам открытки, если захотите что-то написать нашим бойцам, то напишите. Это не обязательно, можете даже не подписывать своё имя. Мы отправим их на фронт. На следующий день мне позвонили оттуда: ребята написали открытки, все — с именами и фамилиями. Я когда читала их — комок в горле…
— Как вам удаётся так легко общаться с любым человеком — от губернатора до заключённого?
— Я людей по их статусу не делю и остаюсь собой. Мне всё равно, кто передо мной. Никогда ни под кого не подстраивалась. Если говорить о тех, кто отбывает наказание… Да, есть отморозки, которых я никогда не пойму. Но есть и те, кого обожгла и обидела жизнь, часто это те, кто остался без родителей, кто потерялся от обиды и несправедливости. Возможно, были искушения, перед которыми человек не смог устоять, и никто не помог ему и не поддержал. Когда я стала омбудсменом, то именно система исполнения наказаний повлияла на меня больше всего. Именно там остро ощущаешь: да, человек понёс заслуженное наказание за то, что совершил. Но насколько разными бывают обстоятельства, которые привели к преступлению. Недавно был случай: женщина убила мужа, потому что он бил и унижал её долгие годы, она терпела, а потом что-то стало последней каплей.
— Нина Николаевна, чего вы не терпите в жизни?
— Пошлости и жадности. Первая убивает Красоту, а жадность — всё остальное, она разрушает любовь и дружбу, порождает зависть, предательство, жестокость. Как говорил Махатма Ганди, «полезное и бесполезное, как вообще доброе и злое, развивается совместно, а человек должен уметь сделать для себя выбор»…
— Главные принципы работы Уполномоченного по правам человека есть в его присяге. Он обязан добросовестно исполнять свои обязанности, руководствуясь Конституцией и законодательством России, справедливостью и голосом совести.
— Никогда его не забуду. 5 февраля 2014 года. На приём пришли 22 человека по самым разным темам, а у меня как у только появившегося омбудсмена в аппарате один сотрудник. Помню сумбур и хаос. На меня вылилась лавина негатива. Было ощущение, что люди нашли, на кого можно вывалить все проблемы…
— У меня с детства обострённое чувство справедливости. В школе я постоянно кого-то защищала и не то что бы спорила с учителями, которые были для нас небожителями, но я могла сказать о том, что вот это несправедливо, этого ребёнка незаслуженно наказали, он не виноват.… Меня даже называли «товарищ Нина». Я часто думаю над тем, достижима ли справедливость. Боюсь, в этой жизни — нет. Но к ней надо стремиться, иначе смысла жизни вообще не будет. Не надо руки опускать.
— Раньше много говорили о совести, и, может быть, понятие затёрлось. Помню, в детстве того, кто сделал что-то циничное, подлое называли «бессовестный». Ещё раньше подлецов вызывали на дуэль. Я против того, чтобы человек убивал человека. Но многие ли сейчас смогут сказать в лицо подлецу, что он подлец? Не знаю… Иногда думаю: «Как же они спят? Как их не мучает совесть?». А на меня смотрят и удивляются — о чём это она? Ушла совесть из обихода. Расцвели лицемерие и двуличность, когда говорят одно, думают другое, а делают третье.
— Помню первый курс. Лютая зима. Занятия заканчивались в десять вечера. На мой Волочаевский жилмассив ходил один 112-й автобус, его было не дождаться, и порой мелькала мысль, а не бросить ли учёбу. Но как я могла бросить лекции по такому, казалось бы, скучному предмету, как теория государства и права, если их читал блистательный Владислав Владимирович Меньшиков. Читал артистично, завораживающе! Мы слушали с открытым ртом.
