Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Звонарь, режиссёр и педагог Алексей ТАЛАШКИН — о старых колоколах, истории звонов в России и поисках утраченного 

Петропавловскую церковь в Чингисе закрыли в 1937-м, колокола были сброшены на землю и частично разбиты, по легенде их погрузили на баржу, но она затонула в водах Оби. С тех пор много воды утекло, река стала морем, и в весеннюю пору, говорят, можно услышать звон колоколов под водой… Алексей Талашкин с единомышленниками провели 25 экспедиций, в том числе с подводными поисками, были обнаружены пять осколков тех самых колоколов, а вместе с этим открылась большая история маленького села на острове среди Обского моря.

— Алексей Владимирович, как получилось, что вы решили искать пропавшие колокола в селе Чингис?

— Там была очень интересная история и много легенд, связанных в том числе и с колоколами. Нам тогда наивным образом казалось, мне во всяком случае, что стоит только нырнуть возле пристани, и мы увидим баржу, где лежат колокольчики в ряд. Но один из жителей, Михаил Филиппович Иконников, рассказал, что сам видел, как рабочие приехали с кувалдами и всё на месте побили. Так что вся моя картина этого поиска в одну секунду опрокинулась. Потом нам позвонили из села и сказали, что найден осколок колокола. Мы сразу выехали, в тот же день нашли второй осколок. Это, конечно, нас очень сильно подпитало. А дальше мы уже сидели, скажем так, на крючке интереса и любви. Семь лет изучали историю, связанную с колоколами села Чингис Ордынского района. Прадед нашего сотрудника был из этих мест, и священник, который служил в нашем храме в Новосибирске, где находится центр колокольного искусства, служил в церкви в Чингисе. Было много таких нитей из прошлого, которые ведут в сегодняшний день. Одним словом, зов крови взыграл. Мы решили найти эту баржу.

— Удалось ли и что стало итогом ваших экспедиций?

— Нашли мы только несколько осколков. Но зато успели встретиться со стариками, свидетелями разграбления церкви, местными жителями. Итогом этой большой работы стала книга «Зов чингисского колокола» и одноимённый фильм. Осколки сейчас хранятся в Новосибирске, в музее при храме во имя Михаила Архангела на Большевистской, 229, корпус 1. Это единственный в Сибири Музей колокольного звона.

— Остановились на этом или будете продолжать поиск?

— На земле мы остановились, потому что отработали этот этап. Следующий этап — поиск в акватории Оби, а там острова «гуляли», да и дело было до затопления водохранилища. В предварительных поисках нам помогали специалисты Института нефтегазовой геологии и геофизики Сибирского отделения Российской академии наук, мы ходили с геомагнитным сканером зимой по льду. Одним словом, надежда есть, но поиск в акватории сопряжён с определёнными сложностями.

— Как вы сами пришли к звонарскому искусству?

— Я был режиссёром и сейчас им являюсь, работаю с глухими студентами в НГТУ, ставим спектакли в нашей студии «Белый воробей». А как в звонари попал? Господь привёл. Дело было в Московской академии переподготовки работников искусства, культуры и туризма, где я учился, мы ставили спектакль по повести Николая Гоголя «Вий», мне досталась роль семинариста Хомы. Как полагается по сюжету, панночка на меня нападала, я защищался, а в третью ночь, отчаявшись, я звонил в воображаемый колокол. Но для меня самого он был уже будто бы реальный. Вернувшись в Новосибирск, я поступил в школу звонарей.

— Расскажите о Центре колокольного искусства. Как возникла идея его создания и чем он живёт сегодня?

— В 1997 году была открыта наша школа звонарей, и спустя 15 лет, в 2012 году, владыка Тихон благословил преобразовать её в Сибирский центр колокольного искусства в связи с расширением. Сегодня в сферу его деятельности входит обучение детей и взрослых колокольному звону, работа в исправительных колониях, поисковые и исследовательские экспедиции, музей, литейный цех, филармонические концерты, выезды на места, работа в архивах.

— Получается, это уже наука?

— Основатель нашей школы звонарей — Лариса Дмитриевна Благовещенская, кандидат искусствоведения, музыковед — всю свою жизнь посвятила кампанологии, науке, которая изучает историю, технологию изготовления и особенности звучания колоколов. Она первая в Советском Союзе защитила диссертацию по этой теме, написала более 60 научных работ. Я стал её учеником и тоже защитил кандидатскую. Правда, Лариса Дмитриевна специализировалась на музыке, а я на декоре колоколов, написал первую в России диссертацию о сибирских колоколах. В нашем центре много просветительских проектов. Более 20 лет мы ведём проект «Звоны России» — это единственный в стране цикл филармонических концертов, где исполняется музыка, навеянная колокольным звучанием. Последние пять лет мы также занимаемся исторической реконструкцией. Реконструируем колокольный завод тюменских купцов Гилёвых — это крупнейшая в Сибири династия колокольных мастеров.

— Колокола, которые вы искали в Чингисе, чем они примечательны?

— Судя по одному из осколков, который нам удалось атрибутировать, колокол был изготовлен именно на заводе Петра Ивановича Гилёва в начале ХХ века. Но колокола могли быть разными, потому что строительство первого храма в селе Чингис относится к ХVIII веку. Колокольное искусство в Сибири имеет свои особенности, сибирякам не хватало и опыта, и мастеров, и объёмы производства были не такими большими, наверное, как в центральной России. Поэтому наше колокольное литьё можно охарактеризовать как более грубое, менее искусное. Это, как знаете, есть такое направление, как наивное искусство — вроде бы и непрофессиональные работы, но они очень милые, по-своему хороши, и даже многим нравятся. Так вот сибирские колокола, может быть, сравнимы с наивным искусством. Хотя колокольное литейное искусство в Сибири было очень неоднородным. Тут были и шедевры, и колокола-гиганты, и действительно красиво звучащие колокола. Гилёвы отличались профессионализмом, в династии было 20 колокольных мастеров в шести поколениях, 200 лет литейного опыта. Недаром на международной выставке в Брюсселе в 1905 году их колокола получили золотую медаль.

— В колокольном искусстве важен канон, или возможны элементы импровизации?

— По жанру колокольный звон — это музыкальный орнамент, и он целиком состоит из импровизации, но в заданных рамках. Канон достаточно широк, поэтому импровизаторам-звонарям внутри этого канона совсем не тесно. В чем заключается канон? Это мерный постоянный бас большого колокола. А дальше, как говорится, принцип дробления. Меньшие колокола дробятся в два раза, и так далее до группы самых маленьких.

— Кто обучается в школе звонарей? И требуется ли музыкальное образование?

— В основном это взрослые, а также дети, которые учатся в воскресных школах, где преподают наши выпускники. Через колокольный звон можно развивать чувство прекрасного, рассказывать об истории Отечества и Сибири, о культуре и искусстве. А что касается школы звонарей, в начале сентября мы обычно проводим набор на новый учебный год. Музыкальное образование и абсолютный слух необязательны, главное условие — это вера человека, его любовь к колокольному звону и желание нести звонарское послушание.

— Сейчас в каждом храме есть свой звонарь или это не обязательно?

— В нашем храме Михаила Архангела есть священники, которые владеют этим искусством. Скажем, выпускник нашей школы звонарей иерей Роман Киселёв очень любит после службы позвонить в колокола. В основном же, если смотреть богослужебную практику, становится понятно, что батюшки не звонят в колокола. Это послушание несут звонари. В последнее время появились электронные звонари — роботы. Новосибирская область в этом смысле «отличилась» — здесь изобрели такого робота и стали внедрять. Но роботы-звонари, как я считаю, — это убийство русского колокольного звона. Мы ещё не оправились от советских времен, когда колокола разрушались и звонарское искусство, передававшееся устно, прервалось. Возрождение звонов началось в 1970-х годах, но возродить до конца, к сожалению, невозможно, и мы можем его только развивать.

— А в чём главная проблема?

— Она в двух плоскостях лежит. Первое: необходимо повысить мастерство звонарей, научить звонить эти красивые звоны, а не бить по колоколам. А вторая проблема — это восприятие звона, — колокольное искусство невозможно возродить без того, чтобы сами слушатели, народ, не начал разбираться в звонах. Звонарь, когда поднимается на колокольню, звонит для каждого человека, и для всех вообще, и для каждого персонально. До 1917 года в России было огромное количество церковных и гражданских звонов. Железная дорога не могла существовать без колокола. Они звучали на пароходах. Традиция школьных звонков, празднование первого и последнего звонка — оттуда. Все государственные праздники, все военные победы и юбилейные даты отмечались колокольными звонами. 

— А что сейчас означают колокольные звоны, которые слышны в разное время дня?

— Звон звучит в начале богослужения, внутри и по его окончанию. До революции не было звонов после службы, сейчас они вводятся как раз для того, чтобы утешить тех, кто приходит на молитву, настроить их, поддержать. Колокольный звон не только настраивает на богослужение, он ещё обращён к тем, кто не может прийти в храм по каким-то причинам. Он объединяет всех, возвещает о важных вещах, очищает пространство, настраивает на праздник. И таинственным образом действует на всех нас. Самый простой путь разобраться в колокольных звонах — это начать ходить на службы.

РЕКОНСТРУКЦИЯ

Звоны Сибирского центра колокольного искусства можно услышать на разных фестивалях и праздниках в Новосибирске. Звонарей часто приглашают в другие города России. Свои колокола центр оформил в традиции гилёвских мастеров. В литейном цехе оптимизировали технологическую цепочку, значительно сократив время изготовления колокола: если раньше требовалось не меньше двух месяцев, то теперь достаточно нескольких дней. Пока здесь отливают колокола до 45 кг, но уже готовят форму для колокола в 100 кг.