Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Солисту музкомедии, народному артисту Ивану Андреевичу РОМАШКО исполнилось 90 лет. Юбилей он отметил на сцене Новосибирского классического театра 29 октября, в роли Фирса в «Вишнёвом саде».

Иван Андреевич в гостиной Новосибирского государственного художественного музея. Фото Валерия Панова

Кто мог знать, что сильно заикавшийся мальчик из алтайского села станет театральной звездой? После школы поступил сначала в Новосибирский авиационный техникум, одновременно занимался пением в Доме офицеров. В 1955-м окончил музыкальное училище при Ленинградской государственной консерватории. Выступал в Пятигорском театре музыкальной комедии. И вот уже 60 лет, с 1959 года, Иван Андреевич Ромашко — солист Новосибирского музыкального театра, с самого основания музкомедии. Нет ни одной классической оперетты или музыкальной комедии «советского периода», где бы не блистал артист. Более ста ролей! Лауреат премии «Золотая Маска» 2010 года в номинации «За честь и достоинство». Почётный гражданин Новосибирска и Алейского района Алтайского края.

Сцена из героической музыкальной комедии А. Новикова «Василий Тёркин». Иван Ромашко и артисты хора театра. Фото Дмитрия Худякова

— Иван Андреевич, вы и сами писали либретто четырёх оперетт. Все они много лет были в репертуаре нашего театра и других. Музыку к опереттам «Рябина красная» и «У моря Обского» писал наш известный композитор Георгий Иванов. Как складывалось это сотрудничество?

— Хорошо. Георгий Николаевич был профессором новосибирской консерватории, народным артистом России. Он же написал ещё и оперу «Алкины песни». Был такой рассказ у нашего писателя Анатолия Яковлевича Иванова, автора «Вечного зова». Рассказ «Алкины песни» имел большой успех, была радиопостановка, ТЮЗ поставил одноимённый спектакль, а потом и Георгий Николаевич Иванов написал оперу. И тогда я написал писателю Иванову: «Нам сказал хирург Мешалкин, личность знаменитая, что по всем приметам Алка — девка плодовитая».

— Среди ваших ролей много бенефисных: тот же Пеликан в спектакле «Мистер Икс» — обаятельный и смешной.

— Я его много и в концертах исполнял. Конечно, бенефисов и юбилеев было много. Этот вот — десятый, если считать вручение «Золотой Маски» и присвоение звания народного. Жена уже слово «юбилей» слышать не может. Много сил нужно, чтобы подготовиться. Почему в этот раз на сцене Классического театра? В моём театре я не мог готовить юбилей, потому что там шёл фестиваль «Другие берега». А потом я уже с костылём, в оперетте же обязательно надо плясать. Поэтому мы и решили сделать мой юбилей здесь, это с согласия музыкального театра. 

— Для вас важно обаяние роли, или нравится-не нравится — неважно?

— А как же роль может не нравиться? А если не нравится, то и не получится. И зачем тогда её играть? Мне, например, Василия Тёркина сначала не дали. Я пошёл к главному режиссёру, тогда у нас был Анатолий Яковлевич Мовчан, и сказал, что это моя роль. Он и отвечает: «Брось, ты же заика, Ваня, а там стихов столько!» Я настаиваю: моя роль — и всё. Он сдался: «Хорошо, иди, учи, но будешь третьим». Два Тёркина к тому времени уже было. Я стал учить, скоро — стал основным исполнителем и так на всю жизнь. Я и сейчас в концертах читаю сцену «На привале». Она длинная — семь минут.

— За это время, что вы на сцене, голоса артистов или манера исполнения менялись?

— Природа голоса не меняется, меняется отношение. Ведь раньше не пели с микрофонами. И оркестр соответственно звучал, поэтому и слышно всё было. Микрофон, конечно, искажает голос. Вспомнилось, в 1955-м году, когда я работал в Пятигорске, у нас в театре был актёр — надо прямо сказать, плохой. Жена его работала в местной газетке на 2 листочка. Так вот она его всё время подхваливала: то информашку даст, то ещё как-то упомянет в газете. Мы все знали и подсмеивались. Однажды я прихожу, а мы сидели с ним в одной гримуборной, и говорю: «Коля, про тебя опять хвалебная статья!» А он в ответ: «Ну, надоела мне эта слава…»

Оперетта И. Штрауса «Король вальса», Иван Ромашко и Татьяна Фомичева. Фото из архива театра

— А вы уставали от постоянного узнавания и восторженных почитательниц?

— Буду искренним с вами: приятно, когда тебя узнают, о тебе говорят. Но я этим не пользовался… 90 лет — такой возраст, который позволяет смотреть на жизнь несколько свысока: не с точки зрения высокомерия, а с точки зрения человека, много пожившего.

— В вашей семье были долгожители? Может быть, отец или дед?

— Я смутно помню деда, а папа погиб на фронте. Жили мы в деревне, родословной мало занимались. И артистом я, конечно, не мечтал стать. Я действительно был заикой с трёх лет. Заикался страшно и, когда начал учиться в школе, на доске мелом писал то, что должен был сказать, иначе никто не мог меня понять. А отвечал я хорошо, учителя ставили мне пятёрки. Ребята говорили: везёт Ромашке — вышел, позаикался, и ему пять поставили… Конечно, я не мог мечтать о театре. В деревне не было электричества, не было радио. Но вот в 1942 году, в самое тяжёлое для страны время, и на фронте было очень непросто, нам привезли ленинградцев. Измождённых, голодных, бледных. Одна из них, Клавдия Максимовна Разумовская, стала директором нашей школы. Она была очень интересной женщиной — талантливая, умная, бойкая. В отсутствии мужчин сама решала многие воп­росы школьного обустройства. И вот однажды она прочитала нам стихи одного фронтового поэта на мелодию «Крутится, вертится шар голубой…». И это было настолько сильно, так меня поразило, что я на следующий день пришёл с нашим гармонистом Федькой Бобыревым, он играл «Крутится, вертится…», а я слово в слово повторил всё, что слышал накануне. Она и говорит: «Ваня, ты не представляешь, какое ты сделал открытие! Выучил, талантливо сделал, но самое главное — ты же не заикаешься. Тебе нужно обязательно петь!» И она была права, стихи заставляют владеть дыханием, не спешить. Когда в 1962 году наш театр гастролировал в Москве и Ленинграде (а открывались наши гастроли опереттой на мою пьесу «У моря Обского»), я разыскал и пригласил Клавдию Максимовну. Посмотрев спектакль, она плакала, говорила, что никогда бы не подумала, что из Ваньки-заики, так меня звали в деревне, получится человек, который поставит свой спектакль и покажет его в Ленинграде.

— В 1996 году вышла в свет ваша книга «Улыбки актера». В ней — стихи, эпиграммы, тексты песен. Как часто вас поэтическое настроение посещает?

— Посещает, конечно, но вот не скажу, что встаю с таким настроением и сразу сажусь писать… В этой книге собраны байки, шутки, приветствия к юбилеям, я и о театрах наших пишу. Всё останется для истории. Есть у меня такие стихи: «Я 60 лет отдал оперетте и открыто признаю сейчас, что без женщин жить нельзя на свете, что частица чёрта бродит в нас. Я люблю тебя, мой жанр чудесный, за великий, яркий оптимизм, ты моя лирическая песня. И почти вся прожитая жизнь…» А ещё там дальше: «… Мне пора уже в музей. И я пошёл практически, пришёл в театр Классический».

Музыкальная комедия Г. Канчели «Ханума». Народный артист РСФСР Иван Ромашко и народный артист РФ Александр Выскрибенцев. Фото Дмитрия Худякова 

— В драматическом театре актёры разыгрывают друг друга во время действия. В музыкальном театре это почти невозможно — слишком много участников может «пострадать»?

— Даже во МХАТе случались шуточки. Это наказуемо, но актёры всё равно хулиганят. И со мной был случай, хоть и не специальный. Был у нас спектакль «Ночь в Венеции» Иоганна Штрауса, не нынешний — этот заново поставленный. Я играл Паппакоду — весёлого продавца макарон. И было одно очень ответственное место: ко мне прибегала партнёрша Аннина, приносила костюм для маскарада. И я должен был спеть: «Какой костюм ты притащила — чтобы я в нём на бал пошёл?» Она отвечала: «Я у хозяина стащила праздничный камзол…» Тут маскарад, танцы. Я ждал аккорда, на котором должен был вступить. И вот всё идёт, как надо, я жду момента, вдруг слышу, как за кулисами рабочий кричит: «Гондолу тащи, гондолу тащи…» Венеция всё-таки. Я подумал: что же он так кричит, зрители ведь услышат. А он знай своё, повторяет: «Гондолу тащи, гондолу тащи…» И вот бежит Аннина, звучит «мой» аккорд, и я пою: «Какой гондол ты притащила — чтобы я в нём на бал пошёл…» Что тут началось: партнёрша моя сразу забыла про свою фразу, оркестр играть не может…

— В Новосибирском классическом театре, который обосновался в здании художественного музея, вы заняты в четырёх спектаклях. Пятую роль уже готовите?

— Я должен был репетировать Осипа в «Ревизоре», а потом мы посоветовались и решили, что нужно к юбилею готовиться… Почему я с большим удовольствием участвую в спектаклях этого театра? Здесь истинный Чехов, истинный Гоголь. Я в своё время очень любил «Красный факел», где блистала Анна Яковлевна Покидченко. А сейчас не хожу по театрам, невозможно эти спектакли смотреть, всё перекручено, переиначено.

Оперетта И. Кальмана «Мистер Икс». Иван Ромашко и Алексей Милосердов. Фото из архива театра

— А к мюзиклам как относитесь?

— Я понимаю, что это такое движение. Там не так важен сюжет, сколько танцевальная составляющая и эффекты. Мы же воспитаны на душевном отношении к роли, к жизни. Я, к примеру, очень люблю мелодраму. Но молодёжи нравится, поэтому и ходят на мюзиклы хорошо.

— У вас много внуков. Расскажите о них.

— Восемь, девятого ждём. Живём в одном доме: сын Андрей с семьёй на 11-м этаже, а мы с супругой — на 4-м. Внуки часто прибегают, бабушка их кормит. У нас была квартира на Вокзальной магистрали, но мы хотели быть рядом с ними. Семья-то большая. Первая внучка Лиза уже студентка 3-го курса медицинского университета. А старший внук мой полный тёзка — Иван Андреевич Ромашко, окончил колледж как пианист, поёт, учится сейчас на 2-м курсе дирижёрско-хорового отделения, ему нравится работать с хором. Музыкой также занимаются Маша, она учится в специальной музыкальной школе по классу фортепиано, и Серафима, она играет на домре, делает успехи.

Оперетта И. Штрауса «Цыганский барон». Светлана Склёмина, Александр Выскрибенцев и Иван Ромашко. Фото из архива театра

— Вы родом из Алтайского края, из села с таким красивым названием — Малиновка. Тянет в те места, где прошло детство?

— Школу я окончил в Плотаве Алейского района. И туда уже давно не ездил: родственников нет, и друзей почти не осталось. А в 2010 году, когда мне дали премию «Золотая Маска», они узнали по телевизору и написали мне письмо: вы такой знаменитый, а почему вы к нам не приезжаете? Меня совесть замучила, и года четыре назад я собрался и поехал туда с группой музыкантов. Устроили концерт, публика съехалась из окрестных сёл. Я выступал, пел и песню об Алейском районе. Был успех, и я на следующий год тоже приезжал, выступал на стадионе. И они так прониклись, что присвоили мне звание Почётного гражданина Алейского района.

Марина ШАБАНОВА

31 октября, в 18:00, в фойе Новосибирского музыкального театра состоится торжественное открытие фотовыставки, посвящённой творческой деятельности Ивана Ромашко. В этот вечер все гости театра, пришедшие на спектакль «Ханума», смогут лично поздравить артиста с юбилеем и пожелать долгих счастливых лет!