Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Новосибирская журналистка и писательница Ирина ЛЕВИТ — о первом писательском опыте, эфирной свободе и романе про чиновников.

Слушать и читать Ирину Левит — настоящее удовольствие. Острый ум, самоирония и сарказм — когда ты понимаешь, что автор не тонет в бурлящем жизненном потоке мнений, а парит над ситуацией, цепко и остро выхватывая главное. Ирина Семёновна стала гостьей авторского проекта Антона Веселова «Люди как книги», который в новом офлайн-сезоне запустился на арт-площадке Новосибирской государственной областной научной библиотеки «Дом да Винчи».

— Ирина Семёновна, почему выбрали журналистику?

— Всё очень просто. С трёх лет я мечтала быть врачом. И с шести лет мастерски ставила уколы во все места — у меня была больная тётушка, она и научила. У семьи было много друзей-медиков, уколы я ставить умела — в общем, дорожка к медицинскому олимпу уже была устлана коврами. Но с шести лет я начала рассказывать сказки — сочиняла на ходу. Причём если мне говорили: «Ирина, через 20 минут домой!» — то я логично завершала сюжет. Лет в 12 я громогласно объявила, что буду журналистом, и семья дружно пришла в ужас, потому что в то время ближайший факультет журналистики был в Свердловске. Это сейчас их по стране как грязи, а тогда — на пальцах одной руки пересчитать можно было. В 15 лет я пришла работать в одну газету, и там меня очень быстро углядел главный редактор «Советской Сибири». Так я попала внештатником в отдел науки и вузов, где работали чудесные Замира Ибрагимова и Маргарита Зеленская. С тех пор я была единственной в «Советской Сибири» дочерью полка. Когда пришла пора поступать, то поехала в Свердловск. Про Москву даже думать не стала — мне заранее сказали, что с моей еврейской фамилией туда лучше не соваться.

— Известно, что на ваше решение, принятое в 12 лет, сильно повлияла история с журналом «Пионер».

— Это была очень смешная история. Журнал «Пионер», главный рупор советской пионерии, объявил конкурс на лучший детский рассказ. Я написала рассказ «Лёшка Самолётов — племянник миллионера» и отправила его в редакцию. Настоящий Лёшка Самолётов — человек в телевизионной журналистике известный. Он и актёр, и журналист, и автор документальных фильмов. Я его знаю с той поры, как его из роддома принесли — мы были соседями. Но этот рассказ не имел никакого отношения к нему, мне просто понравилось сочетание фамилии и имени. И приходит мне ответ из «Пионера»: спасибо тебе, Ирочка, за рассказ, он прекрасный, но совершенно очевидно, что ты писала его не сама — чувствуется рука взрослого человека. А в качестве резюме вот такая пилюля: «Наращивай своё мастерство, взрослей и пиши». И подпись — Марк Торчинский. Проходят годы. Как говорит Задорнов: «Смеркалось». Я на стажировке в самой главной газете СССР в области культуры — «Советской культуре». Меня позвал в гости сотрудник газеты Феликс, он потом стал главредом журнала «Экран». К нему пришёл его приятель, мы все вместе мило общаемся, и вдруг Феликс говорит: «Ира, познакомься. Это мой старый друг Марк Торчинский». Я сразу делаю стойку и спрашиваю: «Извините, а вы случайно не работали в журнале “ПионЭр”»?» Он говорит: «Ну, конечно, работал». А я ему: «А помните, как вы письмо Ире Левит писали?» В общем, немая пауза.

— Как складывался ваш журналистский путь после окончания института?

— Когда я заканчивала учиться в институте, на меня пришёл персональный запрос из «Советской Сибири». И там я начала работать в отделе пропаганды — до сих пор не понимаю, чем я там занималась. Но у этого отдела была особенность — в его ведении было два кабинета. Один для заведующего, второй для корреспондента. А у отдела науки — один, но большой. Как в миниатюре Жванецкого, помните? И Маргарита Зеленская очень мечтала об уединении. В общем, я с ней поменялась местами, влюбилась в науку, и когда мне предложили работать в отделе культуры, то отказалась. Хотя до 1990 года была членом секции театральной критики Союза театральных деятелей — мой журналистский диплом был с уклоном в искусство, а во время учёбы я работала в свердловских газетах как кинотеатральный критик.

— Но лёгких путей вы не искали…

— Это точно. В 1990 году, с грудным ребёнком на руках, я, Валентина Окладная и Василий Шугаев создали первую частную газету «Деловая Сибирь». Как только вышло постановление о частном предпринимательстве, мы тут же отреагировали. Нам, конечно, досталось. Нас и ругали, и козни плели, всё было. Новый редактор «Советской Сибири», а мы переманили к себе из газеты ещё троих сотрудников, сказал, что это всё проделки Левит, — на порог её не пускать и занести в чёрные списки. Время, конечно, всё расставило по своим местам…  Потом мы с Валентиной создали экономический еженедельник «Российская Азия», где впервые начали публиковаться котировки ценных бумаг — интернета тогда не было, но фондовый рынок развивался. А потом в 2000 году я стала пресс-секретарём губернатора и оттрубила на этой должности одиннадцать лет. Когда Виктор Толоконский ушёл с должности — тогда и я ушла. Меня называли «долгожителем». По-моему, дольше меня в этой должности проработал только пресс-секретарь мэра Москвы Сергей Цой.

— О вашем опыте радиоведущей в новосибирских журналистских кругах ходят легенды.

— Да, это было интереснейшее, замечательное время! Светлана Войтович в 2013 году выбила у Москвы час на радио «Вести ФМ» (ВГТРК) под программу «Есть мнение». И пригласила меня и ещё четверых мужчин на роль ведущих. В скором времени я получила прозвище «женщина-зажигалка», и мы действительно жгли в эфире! Это был самый трудный формат — прямой эфир и интерактив со звонками радиослушателей.

— Как подбирались темы для эфира?

— На нас никто не давил сверху. Я была сама себе режиссёр. Могли предложить тему, и если мне лично было интересно, то я брала её в разработку. В эфир приходили самые разные гости — военные специалисты, генералы милиции, был даже первый и последний за всю историю программы полковник ФСБ. Да и ситуации возникали во время эфира разные. Помню, когда в 2014 году началась донбасская тема, у нас прозвучал звонок — молодой мужчина эмоционально двинул речь: мол, все российские мужики должны срочно и добровольно встать под ружьё и поехать в Донбасс, чтобы всех там «отдонбассить». Оказалось, что он беженец с Донбасса, приехал в Новосибирск со всей семьёй и ему сорок лет. Я его спросила: «Простите, а вы тогда что делаете? Вы-то почему свою землю не защищаете?» А он в ответ: «Да вы что! У меня же семья!» Вот тебе и двойные стандарты. А однажды руководство ВГТРК обратилось ко мне с предложением: «Ира, а ты не хочешь порассуждать в прямом эфире о легализации проституции?» Конечно, хочу! Начала искать экспертов. Мужчин, конечно. А они все в отказ, представляете? Все! А первая же женщина-психотерапевт, до которой я дозвонилась, согласилась! И мы так с ней зажигали в эфире — приятно вспомнить.

— Есть журналистский поступок, которым вы гордитесь до сих пор?

— Да, есть. В начале мая 2013 года я фонтанировала в эфире как бахчисарайский фонтан. Год назад в Томске прошли первые колонны «Бессмертного полка». А потом и новосибирцы стали просить пройти «бессмертными колоннами». В мэрии шло долгое согласование, и наконец был дан ответ: можете идти вашей колонной в 16 часов. В такое «мёртвое время» испанской сиесты. Я так наехала на нашу власть, что у меня искры из глаз летели. Орала, что «Бессмертный полк» — это замечательная общественная инициатива, которая может вылиться в настоящее движение! И это лучшее, что власть может сделать на 9 Мая! В общем, всё в таком духе и очень эмоционально.

— Вам никто не говорил, что у вас очень харизматичный голос?

— Однажды мне позвонили из конкурирующей компании — радиостанции «Мир». «Ирина Семёновна, у вас такой запоминающийся голос!» — сказали они. Мой голос таков от природы — у меня хроническое несмыкание связок. Когда я пришла петь в школьный хор, преподаватель с ужасом сказала, чтобы я шла домой.

— Ну вот и до вашего писательского опыта добрались. Помните вашу первую публикацию?

— Помню, конечно. Я терпеть не могу фантастическую литературу — не читаю и не пишу. Но в 1985 году пришёл Горбачёв — и встретили мы его радостно. Но буквально через три месяца мне вдруг что-то ударяет в голову, и я пишу сказочку «Цвет власти» — про короля, который по сути Горбачёв и есть. А через три года мой редактор Виталий Пищенко и его единомышленники затевают издательство, где выходит сборник «Румба фантастики». И публикуют мой рассказ-сказку. До последнего они боялись, что ЛИТО не пропустит. Но он проскочил. И я получила за него такой гонорар! Он был равен семи моим зарплатам. Что касается детективов, то я просто люблю этот жанр, это мой отдых, моё внутреннее развлечение. Я начала писать в 1998 году, и первый детектив был опубликован в 2000 году. Потом меня издало «ЭКСМО» и сразу предложило заключить договор. Но согласно договору я должна была писать три романа в год. А как это может сделать пресс-секретарь губернатора? Никак.

— Ого! Вы отказали самому крупному российскому издательству?

— Ну а что делать-то? Вообще, у меня с моими детективами было много приключений. Однажды меня собрались издавать в Америке. Договор прислали. Полное собрание сочинений Ирины Левит из шести томов! Я уже приготовилась к мировой славе. А потом у человека случились проблемы со здоровьем — и гуд бай, Америка.

— Говорят, что вы пишете роман о чиновниках, который перевернёт наше мнение о них.

— Уже написала. Работала над ним три года и дописала во время самоизоляции. И это роман не об ужасах коррупции и взяточничестве. Это роман о судьбах людей — о том, что привело их во власть, какие катаклизмы они испытали в своей жизни. Но, сразу говорю, там нет реальных персонажей. Прочитаете — проверите.

Наталия ДМИТРИЕВА | Фото Антона ВЕСЕЛОВА