Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Народный артист РФ Юрий ВАСИЛЬЕВ — о выборе, любимом городе, семье и модерне.

На время трёхдневных гастролей Московского академического театра сатиры, состоявшихся при поддержке министерства культуры Новосибирской области, в Новосибирск приехал наш земляк народный артист РФ Юрий Васильев. В театральном институте прошла встреча актёра с новосибирцами, на которой побывали и «Ведомости».

— Мы жили сначала в известном стоквартирном доме на Красном проспекте, а потом переехали в знаменитый актёрский дом на Депутатской, 38. Там как раз жила легенда новосибирской театральной школы — Любовь Борисовна Борисова, которая в то время возглавляла театральное училище. А мы пацанами играли в футбол под балконом её квартиры на втором этаже. Время от времени на балконе появлялся её муж, который выливал на нас воду. Кстати, свою вступительную программу я обкатывал именно в Новосибирском театральном училище. И вот захожу в аудиторию, вижу Любовь Борисовну и понимаю, что всё, мне дорога в театр закрыта, не надо было в футбол под окнами звезды играть. Но меня прослушали и сказали, что подхожу и на драму, и на оперетту, — мол, выбирай сам. Я и выбрал. Улетел в Москву и рассказал об этом именно Любови Борисовне Борисовой: еду поступать в столицу! Когда она встретила моего отца, то сказала ему: ваш сын из Москвы не вернётся, будет там работать — будто чувствовала. Я поступил, а папа расстроился: он думал, что я стану архитектором. Вообще, именно благодаря этому актёрскому дому я выбрал свой путь. В нашем доме жили директора театров, я по знакомству бегал на все гастрольные спектакли, но когда увидел на сцене вахтанговцев, то понял — буду поступать только в Щукинское училище.

— В детстве занимался всем подряд — рисовал, играл в хоккей, пел, был моделью в Доме мод. Школьником дважды ездил во Всероссийский пионерский лагерь «Орлёнок», был признан лучшим командиром отряда. Выступал на всех школьных вечерах, читал стихи Рождественского, Маяковского. А потом Женя Покровский привёл меня в студию «Спутник» при ТЮЗе к Кире Павловне Осиповой. Ходил туда два года. Именно Кира Павловна убедила меня, что нужно быть артистом. Новосибирск меня сформировал как личность, конечно. И вот эта моя черта — постоянно спорить и бороться за справедливость — тоже родом из Новосибирска. Я на всех собраниях, когда пришёл уже в Театр сатиры, выступал за молодёжь, хотя сам был в полном порядке — сразу сыграл шесть главных ролей и ввёлся во все массовки, у меня 34 спектакля в месяц выходило. И вот на одном собрании я опять выступаю за молодёжь, а главный режиссёр Валентин Николаевич Плучек сидит в позе Мейерхольда и говорит: «Друзья, у молодого актёра есть претензии. Но только, Юра, посмотри в зал. Где здесь молодёжь?» Я смотрю в зал, а там ни одного молодого актёра — никто не пришёл на собрание. Но даже тогда мой запал не угас.

— Моя мама во время войны окончила театральную студию при новосибирском ТЮЗе и считалась одной из самых красивых женщин Новосибирска. Отец учился на художника и одновременно занимался в театральной студии у Марка Прудкина. Он долго не мог решить, кем ему быть — художником или актёром. Стал художником. Они вместе с Грицюком расписывали стены в школе, где я учился. А когда отец начал работать в издательстве «Советская Сибирь» художником-карикатуристом, мы переехали на время в Кировский район. У нас, кстати, дома бывали и Херлуф Бидструп, и знаменитые карикатуристы из журнала «Крокодил». Мой отец воевал — в отделе особой важности работал с картами. А когда пришёл с войны, отбил маму у всех её женихов, и они поженились. Тогда он ей сказал, что в семье хватит одной творческой личности, — себя, конечно, имел в виду. Мама начала заниматься домом и воспитанием детей.

— После отъезда в Москву я приезжал в родной Новосибирск примерно раз в два года. Но, к сожалению, за два последних месяца я потерял брата и маму, поэтому сейчас тяжёлое состояние, и оно тоже связано с Новосибирском. Трудно выходить на сцену, когда знаешь, что не поедешь после спектакля к маме, с братом не встретишься. Но это наша профессия, мы должны уходить на сцене от личного. Когда я был студентом Щукинского училища, у Юлии Константиновны Борисовой умер муж, и нас, студентов, повели на спектакль «Принцесса Турандот», где она играла главную роль. Помню, как она сидит на троне, улыбается, а по щеке катятся слёзы. И Василий Лановой, который играл Калафа, вдруг замер на сцене — он прилетел на спектакль откуда-то со съёмок и был не в курсе всех подробностей. И вот он в шоке замер. А Михаил Ульянов подошёл к нему и тихонько по спине похлопал: мол, работаем дальше. Вот такая беспощадная профессия.

— В Москву прилетел поступать с портретом Жерара Филипа — он был моим любимым актёром, я вырезал его портрет из какого-то журнала, наклеил на картонку и носил в кармане. Ходил с ним на все экзамены, а перед входом в аудиторию быстро вынимал, целовал и обратно прятал. Кстати, у меня был запасной вариант на случай провала в Москве — медицинский институт. А ещё были времена, когда нужно было зарабатывать деньги и мы давали по восемь концертов в день, — это называлось «чёсом». И вот мы в Братске даём первый концерт в детском саду — в восемь утра играем перед детьми Шукшина. Дети ничего не понимают, воспитатели хотят спать. Потом был ликёроводочный завод, потом бетонный, потом что-то ещё. А после всех этих выступлений мы играем «Женитьбу Бальзаминова» на стадионе — и приходится нещадно артикулировать, чтобы тебя увидели и услышали на дальних трибунах. Такая вот актёрская доля.

— Честно говоря, часто слышу в Москве от молодых людей: мы устали от модерновых постановок. Мол, а можно посмотреть спектакль с красивыми костюмами, и чтобы, к примеру, Островский был Островским, а не плодом чьего-то измышлизма? В конце 80-х годов меня, как молодого члена Всероссийского театрального общества, стали отправлять на фестивали за рубеж. И всё, чем гордится сегодня прогрессивный театр, я уже видел. Спустя 40 лет всё эти тенденции пришли к нам — они вторичны по своей сути. Помню, как к нам приехал немецкий режиссёр Петер Штайн и привёз свои замечательные «Три сестры» — антураж, костюмы, романсы, актёры, голоса. А потом на сцену вышел Олег Ефремов и сказал: «Спасибо, что вы нам вернули Станиславского». Ведь на Станиславском держится вся театральная школа всего мира. Понимаете, есть некоторые вещи, которые оправданы на сцене. Однажды я разделся на сцене догола, потому что это было написано у автора. Но когда обнажёнка идёт ради скандала или привлечения внимания — это пошло и вульгарно.