Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Режиссёр Алексей КАМЫНИН — о самоиронии, усах Тарковского и о том, почему фильмы надо смотреть в кинотеатрах.

В центре культуры и отдыха «Победа» состоялась сибирская премьера российской трагикомедии «Хандра», где иронично, но с большим уважением к человеку были продёрнуты все современные тренды. От доктора-феминистки до обретения духовного пути через поиски закладки на территории церкви. Сюжет прост и состоит из нескольких историй, которые приключаются с тремя «понаехавшими» в Москву друзьями, имеющими исключительно творческие профессии — музыкант, диджей и начинающий режиссёр. Кстати, в роли последнего выведен сам режиссёр фильма Алексей Камынин.

— Алексей, ваш путь в кинематограф начался с журналистики. Как это было?

— Я очень хотел быть журналистом, поступил на журфак МГУ. Однажды случайно попал на запись программы Александра Гордона «Закрытый показ», где обсуждали «Эйфорию» Вырыпаева. Особенность программы в том, что зрители не смотрят фильм в студии, а только слушают обсуждение, и мне было невероятно скучно наблюдать, как напыщенные люди произносят заумные фразы. Через неделю, когда программа вышла в эфир, я посмотрел фильм, а потом ещё раз это обсуждение. И вдруг понял, что «Эйфория» — очень тонкий, умный и замечательный фильм, а кино — сложнейшее и глубокое искусство с возможностью доносить высказывание на разных уровнях и в разных формах. Это меня потрясло до глубины души, и я осознал, что ничем другим заниматься не хочу. Доучился на журфаке заочно, работал журналистом в изданиях и на телеканалах, затем перешёл в документальное кино на пару лет, поступил на Высшие курсы режиссёров — в мастерскую Владимира Хотиненко, Павла Финна и Владимира Фенченко. Пришлось ждать полтора года, но никуда больше идти не хотел: знал, что здесь особенная система обучения — она даёт профессию и помогает найти свою дорогу. У меня было чёткое ощущение, что я пришёл в свой мир и именно кино будет моей жизненной дорогой. К тому времени совсем разочаровался в журналистике.

— Поговорим о «Хандре». Сегодня российский кинорынок наводнён комедиями и блокбастерами отечественного образца — они все похожи друг на друга, как близкие родственники. Как вам удалось отличиться?

— Отечественные фильмы последних лет собираются из универсальных историй и схем, которые легко могли произойти в любой стране и с любыми героями. Нам же хотелось сделать фильм, который был бы не универсальным, а правдивым и необычным. Всё, что происходит в «Хандре», происходило со мной и моими друзьями — на это мы и сделали ставку. Мы даже придумали и разработали сайт, где можно погрузиться во вселенную героев «Хандры», — там есть анкеты всех персонажей. Если их лайкнешь, то они могут лайкнуть тебя в ответ, и ты сможешь пообщаться с ними по-настоящему, с живым человеком, а не с ботом. Наши главные герои живые и настоящие, как мы с вами.

В отечественном кинематографе такая тенденция прослеживается: сегодня выпускаем фильм про хоккеиста, завтра про баскетболиста, а потом про фигурное катание. Это такие духоподъёмные фильмы, которые раскачивают чувство патриотизма, люди любят объединяться вокруг таких историй. И они, конечно, должны быть, но не в таком количестве. Где самоирония-то? Мы слишком серьёзны.

«Я хорошо отношусь ко всему новому. Соцсети популярны сейчас, нужны людям, а я привык работать с тем, что есть, а не оценивать — хорошо это или плохо».

— Мне кажется, что без самоиронии сегодня не выжить. Если слишком серьёзно относиться к себе и к тому, что вокруг происходит, то совсем конец разуму будет.

— Абсолютно верно! Самоирония сегодня — островок стабильности. Если ты себя воспринимаешь очень серьёзно, то развития творческого не будет. Всегда надо уметь увидеть в себе эту напыщенность и сказать: друг, это перебор. В этом отношении очень хорошо помогают друзья. Вот исполнитель Лёши-режиссёра, Кирилл Ковбас, так сыграл меня, что я лет сто над собой смеяться буду. Вообще, в «Хандре» я чередую самые разные виды юмора. Мне кажется, что если комедия чисто интеллектуальная или чисто «молодёжная», то её не так интересно смотреть. Поэтому на «Хандре» мы поставили себе цель: менять направление юмора и постоянно держать зрителя в тонусе. Ведь и в настоящей жизни мы смеёмся над самыми разными шутками: можем разгадать какую-то интеллектуальную шараду и посмеяться с чувством выполненного долга интеллигента, а можем хохотать до упаду над какой-то нелепой ситуацией. Человек шёл, запнулся и упал смешно — и такой юмор бывает, кто-то называет его тупым, но по факту-то смешно?

— В фильме вы смеётесь или шутите над Андреем Тарковским? Хотя лично я принимаю вашу иронию, надо смеяться и над великим, чтобы это великое совсем уж в наших мозгах не забронзовело.

— Хочу вам раскрыть глаза — о Тарковском сегодня преступно мало знают. Тарковского любит и понимает очень небольшой круг людей, просто нам всегда кажется, что этот круг — весь мир. Это не так. Человеку свойственно думать, что все на него похожи. Поэтому «Хандра» стала возможностью рассказать о великом кинорежиссёре тем, кто о нём ещё не знает. Поэтому мы свой «ликбез» зашифровали в посыле о том, что образ Тарковского —  это альтер эго главного героя. Когда я пришёл в кино, именно Тарковский был для меня путеводной звездой. Я очень хотел быть им — как и многие молодые режиссёры: Тарковский — это символ творчества из категории «не для всех». А нам всем очень хочется сначала быть режиссёром «не для всех», избранным, непонятным, но любимым. В этом кроется проблема: почему ты хочешь стать кем-то другим? Я эту проблему осознал с большим опозданием — через несколько лет после окончания мастерской. Моя дипломная короткометражка «Это не я», мрачный психологический триллер, была не от меня — как будто я играл в режиссёра, который такое кино снимает. Да, она получилась очень удачной: конкурс «Кинотавра», ММКФ, куча других фестивалей и наград. Я тогда решил дальше работать в этом жанре и сделал дебютный полный метр «Ложь или действие». С точки зрения постановки он был хороший, но совсем не про меня. Там, конечно, мой стиль, мой киноязык, но это кино было без моей души. На «Хандре» мне захотелось не только учесть прошлые ошибки, но и хорошенько посмеяться над своей попыткой в первом полном метре быть Тарковским, а не Камыниным. Я даже включил в «Хандру» сцену, где герой-режиссёр идёт к продюсеру и показывает ему свой фильм, но сам же на нём засыпает. Поэтому в финале герой Лёша от давления Тарковского освобождается и говорит: «Буду снимать комедии». В общем, в «Хандре» я смеюсь не над Тарковским, а над самим собой. Мы долго думали, кто же сыграет великого Андрея, а потом узнали, что сын Янковского отрастил усы для роли в «Союзе спасения»! И этот факт решил всё. Мы пригласили Ивана на встречу и поняли, что вот он — не-Тарковский! Иван серьёзно готовился к роли, думал, советовался с отцом, даже между дублями ему звонил, обсуждал какие-то нюансы.

— Кстати, о кастинге. Он какой-то слишком звёздный для дебютанта.

— Мы решили, что звёздные актёры будут у нас королями эпизода. Очень волновались: как они к этому отнесутся? Но у звёзд оказалось всё отлично с самоиронией. К тому же мы постарались написать для каждого историю, которую они ещё никогда не играли. Чтобы уговорить Александра Гордона сыграть гинеколога-сексиста, просмотрели все его скандальные заявления в программе «Мужское и женское». Сначала даже опасались к нему обращаться. Но он оказался человеком с потрясающей самоиронией и сыграл свою роль — вернее, себя — великолепно. Тимофей Трибунцев играл самого себя, это большой актёр — огромное удовольствие видеть его на площадке. Равшана Куркова с интересом отнеслась к идее сняться без грима и создала сильный женский характер доктора-феминистки. Замечательная Юлия Ауг смело сыграла требовательную квартирную хозяйку в духе Екатерины Великой. В общем, было большое удовольствие с этими людьми работать.

— Не боитесь, что за время самоизоляции люди привыкли смотреть сериалы и разучились ходить в кино?

— Сериалы не могут создать конкуренцию полному метру. Хотя бы по той причине, что кино — это диалог режиссёра и зрителя. Я завоёвываю ваше внимание и веду с вами разговор. И вы не можете поставить меня на паузу, я буду говорить до тех пор, пока не исчерпается тема. Фильм — это эмоция, работа каких-то внутренних механизмов. Сериал — это, прежде всего, убийца времени. И он застроен именно так, чтобы убить ваше личное время. По той же схеме работают и все социальные сети: они крадут ваше время, а потом его убивают. Когда я это понял, то убрал все уведомления из всех соцсетей. И стараюсь заходить в них только вечером, чтобы просмотреть хронику новостей. Кстати, фильмы нужно смотреть только в кинотеатрах — в них вы не сможете поставить на паузу свой диалог с режиссёром, как делаете это дома. Ведь мы все, когда смотрим дома, отвлекаемся на чай.

— Куда, по-вашему, идёт российский кинематограф?

— Я не думаю, что у него есть какое-то единое направление. Да, снимается много спортивных байопиков, но это не направление, а госзаказ скорее. Мне кажется, что каждый режиссёр снимает собственное кино, и в этом смысле мы все — одиночки. Хочется, конечно, быть гениями-одиночками (смеётся). Но судя по тому, какие фильмы делают мои ровесники, кажется, наметилась хорошая тенденция. Появилось много смелых, свободных проектов, в них есть свежесть, отвязность, смелость. Взять того же Жору Крыжовникова — прекрасно же? Стало появляться много фильмов на основе реальных историй — Константин Богомолов снял недавно мини-сериал об ангарском маньяке. Хорошо мы движемся, не стоим на месте.

— Сложно было открыть дверь в большое российское кино?

— Ох, сложно, очень. И тут даже не дело в корифеях, которые, как многие думают, запрещают молодым пробиться. Нет, не запрещают. Трудно найти свой голос. И заставить поверить других, что он отличается от общего хора.

Наталия ДМИТРИЕВА | Фото Валерия ПАНОВА