На самом деле должность Натальи Катеренюк называется «менеджер по костюмам и изготовлению мягких декораций», но мы сегодня имеем дело с театральной Историей, поэтому позволим себе старомодное — мастер. Тем более что сама Наталья Викторовна и не возражает — за два года «менеджерства» так и не привыкла к модному термину, который «усредняет» всё и всех. Себя она в шутку называет «главной по тряпочкам», говорит, что должность ответственная, нервная, но любимая. Впрочем, как показывает практика, в театре невозможно работать «по расчёту» — все герои нашего проекта живут по заветам Станиславского и «любят искусство в себе, а не себя в искусстве».

— Театр — это навсегда, если пришёл в него, то останешься на долгие годы, — Наталья Викторовна ведёт нас узкими коридорами закулисья. — Это же другая вселенная, параллельный и чудесный мир. Вот, к примеру, я руковожу производством костюмов и мягких декораций, всё, что сшито или сделано из ткани, — моя вотчина. Работаю напрямую с художником по костюмам, и моя главная задача — понять и воплотить образ, который он вместе с режиссёром придумал.

Наталья Викторовна говорит, что обожает современные технологии. Вот, к примеру, сейчас режиссёр «Глобуса» Иван Орлов готовит к выпуску сказку «Морозко», а художник Оксана Столбинская живёт в Санкт-Петербурге — как говорится, не наездишься. Поэтому всё согласование костюмов происходит по вотсапу: вжуух — и костюм Бабы-Яги «улетел» в Питер! Самое главное, чтобы не случился «глухой телефон», когда режиссёр в голове «нарисовал» один образ, художник-сценограф его воплотил, мастерские расстарались, а на выходе получилось «что-то не то». Вот как было на спектакле «Ревизор»: костюм Анны Андреевны был задуман с пышной юбкой, а получился «ансамбль Берёзка» — пришлось всё переделывать.

Театр «Глобус» — это небольшое суверенное государство, где есть все мастерские для «производства» спектакля. Понятное дело, что бутафорским и художественно-декорационным цехом театрала не удивить, но в «Глобусе» есть своя красильня! Она спряталась в узком подземном «аппендиците» — две чистенькие комнатки с «допотопным» оборудованием, на котором практически вручную красятся ткани.

— В последний момент Иван Орлов придумал, что в «Морозко» должны быть массовые сцены с «народом», — раскрывает тайны наш экскурсовод. — Было решено народ одеть в костюмы из подбора (подбор — это костюмы со старых спектаклей, которые сняты с репертуара. — Прим. автора). Но художник решил весь спектакль в одной цветовой гамме, и наш подбор сильно из неё выбивался. Поэтому решено было эти костюмы покрасить.

Сцена – белый лист бумаги и может служить и возвышенному и низменному, смотря по тому, что на ней показывают, кто и как на ней играет. Константин Сергеевич Станиславский

На стене красильни висит тряпичная кукла — её оставила на память самый легендарный мастер по окрашиванию костюмов Сабина Генриховна. Когда в магазинах «Ткани» продавался лишь унылый ситец, а художник по костюмам требовал «сказочного фейерверка», то на помощь приходила Сабина Генриховна, «живущая» на самом первом, подземном, этаже театра. Она умела превращать «магазинную безнадёгу» в роскошные фактуры.

В маленькой прачечной — небольшой перерыв. Только что ушла «наверх» свежевыстиранная партия костюмов. Наталья Викторовна рассказывает, что нагрузка у прачечной огромная — нательные вещи (рубахи и блузы) стираются практически после каждого спектакля. Сушить бельё иногда негде — в прачечной от силы 8 квадратных метров. Вообще, здание театра «Глобус» — это одна большая иллюзия. Для зрительского глаза он просторен и величав, а для людей театра — узок и миниатюрен. За кулисами — не разбежишься. И если актёр во время спектакля несётся со сцены в свою гримёрку на переодевание, лучше ему на пути не попадаться. Но есть в этом и своё очарование: если ты оказался за кулисами «Глобуса», то не удивляйся, когда с тобой все будут здороваться. Включая заслуженных, главного режиссёра и директора. В этом театральном государстве так принято.

Есть в «Глобусе» и своя обувная мастерская — здесь шьют обувь из натуральной кожи на актёрскую ногу. А ещё мастера-обувщики рассказали, что в Новосибирске практически не осталось специалистов по пошиву обуви — всех «забрал» Китай..

В театральной пошивочной — светло и уютно, здесь оборудована настоящая «дамская комната», с примерочной-будуаром, зеркалом и прочими, милыми женскому сердцу штучками. Здесь и воплощаются в жизнь самые смелые режиссёрские замыслы, которые иногда доставляют актёрам страшные неудобства. В спектакле «Том Сойер» художник придумал для одной дамы-героини гигантский воротник из перьев, а чтобы он не свалился с хрупкой актрисы, закрепил его на металлическом каркасе. Понятное дело, что актриса жаловалась, что ей не удобно таскать на себе «железо», но искусство требует жертв, а как иначе? А в спектакле «Алые паруса» продавщица галантереи носила на своей шляпе пару килограммов ниток, иголок и булавок. И не просто носила, а ещё держала равновесие, чтобы вся эта роскошь вместе с ней не завалилась набок.

— Вы знаете, я так люблю наш театр, — вдруг признаётся в своих чувствах Наталья Викторовна. — И храню в своей памяти особые моменты, когда ты остро чувствуешь, что мы все вместе. Помню, мы выпускали спектакль-мюзикл «НЭП», было очень много работы, аврал, спектакль очень масштабный, задействована практически вся труппа, включая студию пластики. В общем, мастерские не успевали к премьере. И в ночь перед сдачей мы все остались в театре, вышли на сцену и помогали бутафорам — клеили, красили, что-то мастерили. И была в этом такая объединяющая сила, что у меня в горле ком, когда я это вспоминаю.

Наталья Викторовна рассказывает, что если раньше в одном спектакле было задействовано два актёрских состава, то нынче — все четыре! А значит, и все костюмы героев мы умножаем на четыре — приличная «таблица умножения» получается.

— Очень много костюмов используется в мюзиклах, — делится она. — Например, для мюзикла «Алые паруса» было сшито 380 комплектов одежды! А для «НЭПа» сколько мы шили — там же студия пластики вся занята!

— Хорошо, что для студии пластики взяли на работу отдельного костюмера, — вступает в разговор заведующая костюмерным цехом Наталья Сутормина. — Когда студийцы участвуют в массовых сценах, то это настоящая стихия, которой нужно управлять. Особенно когда руководитель студии идёт в зал смотреть их работу на сцене. Поэтому новый костюмер будет ещё и воспитательную функцию выполнять.

Женщины по-доброму смеются: сейчас в студии пластики началась настоящая «дедовщина» — старшие учат младших бережно обращаться с костюмами. Бросил комком? Не повесил аккуратно на плечики? Комком и наденешь. И не жалуйся потом, что у тебя мятая рубашка.

Студия пластики «Глобуса» — это настоящая легенда с тридцатилетним творческим стажем. В 1989 году её создали балетмейстер Георгий Ерасек и хореограф-репетитор Наталия Ерасек — тогда театр активно искал новые формы, и решено было опробовать музыкально-пластический путь. В 1990-м состоялась первая премьера с участием студии — коллаж-концерт «Мы».

— Это был «золотой набор» студии пластики, — считает Наталья Катеренюк. — Многие наши замечательные актёры вышли из неё — Елена Гофф, Владимир Алексейцев… В монтировочном цехе работает Илья Белокопытов, который тоже танцевал в то время. Замечательные педагоги Георгий Вячеславович и Наталья Порфирьевна много душевных сил отдали студии пластики. Сейчас, конечно, там работают профессионалы, но того духа сумасшедшего творчества и горения, уже нет. Я вспоминаю легендарный «Щелкунчик», когда на сцене работали вся труппа и вся студия пластики — это же роскошное зрелище было!

Старожилы вспоминают, что в то время глобусовский «Щелкунчик» очень жёстко конкурировал со своим одноимённым братом-близнецом из оперного театра. Может быть, ещё потому, что Наталья Ерасек перед очередным «щелкуном» загоняла всю труппу в репетиционный зал и ставила к балетному станку?

Когда вы видите, что актёр уходит со сцены в одной одежде, а через несколько секунд материализуется в другом образе — это не фокус, а ловкость рук костюмера, который зарядил в «кармане» сцены новый костюм. «Заряженный» за кулисами реквизит или костюм — священные вещи, и горе тому новичку, кто этого не знает! Переодевания происходят, как правило, стремительно: костюмер должен «на бегу» застегнуть все крючочки на камзоле, пока актёр судорожно всовывает ноги в сапоги. В эти моменты никто никого не стесняется, потому что у искусства нет пола. Как-то актрисе Людмиле Трошиной сшили для спектакля «Лес» платье с кринолином — на крючках-застёжках. Пока двое костюмеров упражнялись в скоростном застёгивание крючочков, актриса в спешке надела туфли не на ту ногу. Ну, поставили обувь неправильно — и такое бывает. Хуже, когда актёр забывает надеть штаны и выходит на сцену «кентавром»: сверху — генеральский мундир, снизу — семейные трусы. Правда, это было ещё в ТЮЗе — история случилась с одним замечательным актёром Б. и стала уже преданием.

— А ещё у нас монтировщики начали в спектаклях играть, — улыбается Наталья Викторовна. — Они выходят на сцену, чтобы делать перестановки, и им теперь шьют костюмы. Однажды у нас ребята выходили на сцену в мужских тройках, и боже, какие они были красивые! Высокие, статные.

Иногда костюмы не шьют, а покупают в магазинах. А когда на такой шопинг отправляется команда из 10 актёров, то обычный поход в магазин превращается в шоу.

— Продавцы задают нам стандартные вопросы, пытаясь помочь с выбором, — смеётся Наталья Катеренюк. — Например, продавщица спрашивает, какая обувь нам нужна: для лета или для осени? А я серьёзно отвечаю, что нам нужна женская обувь для мужчины. Затем этот мужчина начинает обувь примерять, народ глазеет, ребята кидают друг в друга реплики из спектакля, в общем, начинается настоящий прогон сцены. Это всегда очень весело, и я получаю большое удовольствие.

В 2006 году нужно было обновить элегантный костюм принца для спектакля «Двойное непостоянство» — принца играл Александр Варавин. Рассказывают, что режиссёр с Александром Ивановичем в течение недели объезжали самые «помпезные» мужские бутики Новосибирска, примеряли самые дорогие бренды и дико бесили снобов-продавцов фразами «а покажите вот те штанишки с витрины, да-да, снимите с манекена».

Старые костюмы со списанных спектаклей хранятся в «подземном складе». Здесь есть и шёлковые шаровары царевны Будур из спектакля «Волшебная лампа Аладдина» 1995 года выпуска, и нежнейшие платья «Золушки» из 90-х, и много другого — волшебного, чудесного, оживающего в свете софитов. Быть может, История примеряет эти костюмы, пробираясь сюда ночью на цыпочках? А потом выходит на сцену, чтобы ожили за красным бархатом кулис забытые спектакли, ушедшие голоса, песни, обрывки монологов и детский смех тех, кто давно уже вырос. Кто знает…

Спецпроект «Люди театра» подготовлен при поддержке Министерства культуры Новосибирской области