Художника-конструктора Юрия Юрьевича Юрина в театре называют «демиургом кукольного мира» – именно он на протяжении нескольких десятилетий «оживляет» куклы, придумывая для них сложные механизмы.

– В бутафорском цехе труд разделяется, – объясняет «папа Карло» алгоритм работы театральных мастерских. – Есть художник, портной, бутафор. Бутафоры – люди, которые занимаются изготовлением реквизита. Например, если они делают яблоко, то оно должно быть максимально похожим на настоящее. Я отвечаю за техническую часть. Если художник занимается статикой, то я отвечаю за динамику, или, как говорится, оживляю куклу и задаю движение. К примеру, вы видите, как у куклы во время спектакля ручки сгибаются, глазки моргают, ротик открывается. Это происходит благодаря различным механизмам, которые я применяю в своей работе.

,,В театре кукол все творческие посылы идут от режиссёра, а не от художника. Да, у последнего может быть своё видение спектакля, но он во всём подчиняется творческой режиссёрской воле,,

Куклы Юрий Юрьевич любит с детства: мама будущего кукольного механика была режиссёром небольшого детского театра кукол. Она сама делала куклы, а маленький Юра ей помогал. А в НОТЕК его привёл художник Александр Корытный – в девяностых Юрий работал в небольшом коммерческом театре в Центральном парке, там с ним главный художник и познакомился. А увидев несомненный божий дар, сразу переманил в Областной театр кукол: ты нам нужен – приходи!

У мастера-конструктора есть три основных правила: кукла должна быть удобной, практичной и лёгкой, а для этого необходим инженерный склад ума. Как говорит Юрий Юрин, кукла – это тот же самый актёр, только у неё возможности ограничены. Нет своего голоса да и с мимикой проблемы, к тому же угловата, как подросток. Вся сила её образа заключается только в движении – в том, как она голову поворачивает, какие жесты использует, как глазами моргает или рот открывает. И жизнь в неё вдохнуть только механик может, потому что всё это кукольное красноречие зависит от технической «начинки». Имеет значение даже материал, из которого она сделана!

Художник-бутафор Зинаида Федораева рассказывает, что в театре кукол все творческие посылы идут от режиссёра, а не от художника. Да, у последнего может быть своё видение спектакля, но он во всём подчиняется творческой режиссёрской воле. В то время как в драматическом театре полёт мысли художника может запросто увлечь за собой режиссёра и заставить его полностью поменять сценографическую концепцию. В театре кукол – всё наоборот. Вот, к примеру, работали мастерские над спектаклем для взрослых «Женитьба Фигаро»: ставил бессмертную комедию заслуженный деятель культуры РФ Борис Саламчёв, а куклы и сценографию разрабатывала художница Александра Павлова. Зинаида Миниаминовна просто влюбилась в эскизы молодой художницы: чудесные образы — есть с чем работать! А режиссёр приезжает и бровь хмурит: мне не нравятся герои, слишком они у вас традиционные — нужно, чтобы в них изюминка была. Для взрослых, конечно, изюминка-то. Те, кто «Женитьбу Фигаро» видел, вряд ли эти «живые парики» забудет.

Куклы, утверждают создатели, это существа живые, волшебные, способные на разные поступки. Работали над спектаклем «Волшебная лампа Аладдина» – восточный колорит, яркие характеры, аутентичные костюмы. Восток – дело тонкое, сами понимаете. И был там герой – харизматичный горбун-волшебник, к которому постоянно Визирь за помощью обращался. Кукла получилась очень колоритная. А актёр с ней справиться не может! И ладно был бы он из новобранцев, недавно институт окончивших, так нет – заслуженный мастер-кукловод! Приходит в мастерские: «Не могу с ней работать – тяжёлая очень». Ладно, с помощью художников-бутафоров кукла изрядно похудела. И вновь приходит актёр в мастерские: «Голова у неё всё время вперёд падает». Проверили голову – всё с механикой хорошо, не должна она заваливаться. В общем, с характером волшебник-горбун оказался. Так и мучился с ней артист.

Или вот случай был: повесили рядом на вешала двух кукол, родных сестёр по спектаклю, и сразу – конфликт, вражда, обиды! Одна нос воротит от сестры, отворачивается, другая с извинениями пристаёт. В общем, всё как у людей.

– А у меня случай был, когда я в детском театре режиссёром работала, – рассказывает «страшную историю» Зинаида Федораева. – Из серии «хотите верьте – хотите нет». Я работала с марионеткой Бабой-ягой. Провели с детьми спектакль, нужно в свой кабинет возвращаться, я хватилась, а ключа от него нет! Бегаю со своей Бабой-ягой, ищу его. И вдруг такое ощущение, что она меня за руку дёрнула: мол, посмотри на меня. Я гляжу, а у неё в правой руке ключ от кабинета зажат. До сих пор я это объяснить не могу. Да и вообще я многое в нашей профессии здравым смыслом объяснить не могу, хотя всю жизнь ей посвятила.

– В драматическом театре главную роль играет актёр и оформление сцены, – рассуждает начальник бутафорского цеха Надежда Волкова. – А у нас театр не сможет существовать без куклы. Ей всё тут подчинено, она главная. У нас реквизит играет второстепенную роль, он мелкий – в отличие от драматических театров, где предметы и декорации могут быть на главных ролях. Поэтому работа художника-бутафора театра кукол сильно отличается от того, что делают наши коллеги в драматических театрах. Они мастерят реквизит, а мы создаём образ куклы. Это невероятно нежная работа.

Иногда актёры капризничают и не соглашаются с концепцией художников: плохой костюм – я себе своего героя не так представлял! Приходится убеждать: мол, вы в этом спектакле не главные, внимание детей на кукле должно быть сконцентрировано, а не на вас. В общем, в любом творческом коллективе бывают разногласия. Тут главное - договориться. Художник-модельер театральных костюмов Елена Касьянова очень убедительно это умеет делать.

А ещё в мастерских собирают…. старые кожаные сапоги. Все сотрудники НОТЕКа знают: если у тебя (родственников, друзей, знакомых!) валяются на антресолях без надобности старенькие и прохудившиеся сапоги, не спеши нести их на помойку! Принеси в театр – и тебе скажут спасибо. Ибо старый сапог – это качественная голяшка из кожи, которая в скорняцком хозяйстве Любови Коротковой всегда пригодится.

Вот в столярном цеху декоратора Виктора Бурмистрова – ровные ряды станков и стеллажей, где хранятся разные инструменты. И пахнет, конечно, древесной свежестью. «Ну, вот о чём вам рассказывать? – разводит он руками. – Здесь рождаются декорации и разные выгородки, которые я потом отправлю в бутафорский цех для декора или росписи. Работу люблю, а интервью давать – не очень».

Художник-бутафор Антон Кышлару сразу после окончания художественного училища окунулся в театральную среду: работал в нескольких театрах, но сейчас «остановился» в НОТЕКе, и все этому рады – это вдумчивый профессионал с философией созерцателя. Сегодня Антон – заведующий постановочной частью театра, и это очень хлопотная работа – держать руку на производственном театральном пульсе.

Читатель! У тебя есть уникальная возможность вызвать на «бис» этих скромных служителей искусства. Их имена не стоят в театральных программках, и на поклон они не выходят, но в редкие моменты отдыха тихонько пробираются во время спектакля в зрительный зал, чтобы посмотреть, как работают их «ожившие дети» – куклы. Эти аплодисменты в вашу честь, Мастера!

Начало проекта: акт 1, акт 2, акт 3, акт 4 и акт 5

Над проектом работали Наталия ДМИТРИЕВА и Валерий ПАНОВ

Спецпроект «Люди театра» подготовлен при поддержке Министерства культуры Новосибирской области