Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Зоя Власовна и Сергей Васильевич Пащенко, 20 июля 1946 г.

Эвакуация… Война в одночасье перевернула человеческие жизни, прочно соединив западную часть России с восточной. В годы Великой Отечественной войны Сибирь приняла более 100 тысяч жителей с оккупированных немцами территорий Украины, Белоруссии, Прибалтики, Москвы и осаждённого Ленинграда. Вывозились предприятия оборонного значения, учебные заведения, детские дома и дома ребёнка, тяжело раненные бойцы и командиры, требующие длительного лечения и реабилитации. Сюда, в тыл, вывозили ценные произведения искусства, принадлежащие государству. Более 50 предприятий были размещены на территории нашего города и области. Вместе с ними — семьи рабочих, служащих, инженеров, техников.

Сутки
на сборы

Десять лет назад мне, как сотруднику областного Государственного архива, довелось принимать участие в подготовке юбилейного сборника документов «Оборонная промышленность Новосибирской области в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.». Опубликованные в нём материалы запечатлели сложные процессы жизни и деятельности сибирского тыла. За каждым документом — человеческие судьбы, закон военного времени для всех един. Среди тысяч архивных документов свидетелей тех грозных военных лет встретились несколько, которые коснулись и членов моей семьи в период эвакуации.

4 сентября 1941 года состоялось заседание Новосибирского обкома ВКП (б) «О  строительстве артполигона Наркомата боеприпасов». На заседании выдавались задания: «Начальнику Сиблага НКВД в двухдневный срок приступить к строительству сооружений полигона и закончить к 5 сентября 1941 года; …срочно обеспечить перевозку на строительство полигона необходимых материалов и строительство железнодорожного тупика на ст. Чик для артполигона; …в трёхдневный срок организовать на строительстве полигона столовую и торговлю; Коченёвскому райкому ВКП (б) и райисполкому расселить прибывающих работников артполигона в селе Прокудское в порядке уплотнения проживающих… Секретарь обкома ВКП (б) М. В. Кулагин». Прочитанные строки документа всколыхнули в памяти рассказы моей бабушки Екатерины Ивановны Байрак, в девичестве Савран, тёти Анастасии Григорьевны и моей мамы Зои Власовны, которые до войны жили на полигоне в городе Павлоград Днепропетровской области.

Сёстры Зоя и Анастасия с дочерью Маей перед эвакуацией, 1941 г.

Немцы бомбили Киев. В спешном порядке было объявлено: «…полигон эвакуируется, время на сборы — одни сутки, брать только самое необходимое». Моя тётя, мамина сестра — Анастасия Григорьевна, её муж — Фёдор Тимофеевич Тимонин, дедушка Влас Фёдорович, как работники полигона, были привлечены к подготовке предприятия к эвакуации. Семейные сборы легли на плечи бабушки Екатерины Ивановны и моей мамы Зои Власовны, тогда 13-летней девчонки. Узлы собрали быстро: постельное бельё, немного одежды, посуда, документы. Хорошо, что догадались взять швейную машинку, в эвакуации она очень пригодилась. Бабушка обшивала и свою семью, и семьи друзей и соседей.

Эшелон с дюжиной теплушек для семей состоял из длинной цепи платформ. Погрузка проходила ночью. Всё оборудование было погружено на открытые платформы, а сверху замаскировано. Крытые вагоны были спешно переправлены для эвакуации раненых с передовых, поэтому ехать пришлось на открытых платформах. Была поздняя осень. Народу много, в теплушки, где постоянно топилась печь-буржуйка, ходили греться по очереди. В нашей семье была годовалая Майя. Ехали сутками без остановок. Моя мама, Зоя Власовна, рассказывала: «Эшелон останавливался в основном в тупиках, в безлюдных местах и мог стоять часами, чтобы пропустить другие поезда. Везли через Донбасс, выбираясь из-под обстрелов. На второй день пути у станции Синельниково был разбит эшелон, вышедший тремя часами раньше. Разбитые, истерзанные в клочья поля, сожжённые дотла сёла с чернеющими трубами печей… Через полторы недели пути заметили, что на станциях перестали соблюдать светомаскировку. Сопровождали эшелон сотрудники НКВД. Станцию назначения никто не знал. Через месяц эшелон остановился у небольшого селения, на здании вокзала название “Чик”. У эшелона начальник из местного райисполкома дал команду: “Выгружаться!”».

Разместили прибывающих в небольшом клубе при станции Чик. Жить пришлось по нескольку семей, площади перегораживали импровизированными стенками из простыней и парашютной ткани. Боль, страдания, неизвестность сплотили людей. Сразу после размещения приступили к работе. На полигон ходили пешком, как-то сразу началась суровая сибирская зима.

Два метра на человека

В 1942 году, когда выстроили несколько домов для сотрудников полигона, в одном из них выделили комнату в 16 кв. м с печным отоплением для нашей семьи. В начале войны из-за увеличения населения за счёт приезжающих санитарная норма резко снизилась и составляла 2 кв. м на человека. Поэтому выделенная площадь на семью из шести человек была по тем временам роскошью.

Работали по 12—16 часов в сутки, потом шли на погрузку угля, заготовку дров, ездили в Новосибирск ухаживать за тяжелоранеными в госпиталя, помогали колхозникам в уборке урожая. Сибиряки — народ немногословный, но в трудные моменты помогали эвакуированным, делились тем, что было со своих огородов. 26 августа 1941 года вышло постановление «О введении карточек на хлеб, сахар, кондитерские изделия». Паёк для работающих 600—800 граммов хлеба, для иждивенцев, служащих и детей по 400 граммов. По нормам снабжения населения по карточкам на 1 января 1943 года, рабочим полагалось в месяц 1 кг 200 граммов круп, макарон, служащим и детям — 800 граммов. Держалась семья на пайках, картофельных драниках из мёрзлой картошки, да на бабушкиных «золотых руках».

Жили по законам военного времени: опоздание на пять минут — взыскание, не выход на смену приравнивался к дезертирству. 14 июля 1942 года Новосибирский обком проводит заседание, где рассматривается вопрос «об охране установки М-8 на новосибирском артполигоне». Начальнику НКВД вменяется установить специальную охрану системы для стрельбы снарядами М-8 на новом полигоне на станции Чик.

Пошла работать и моя мама. 22 февраля 1944 г. оформлена рабочей в цех № 6 полигона, а в 1945-м переведена в ОТК контролёром. В доме добавилась ещё одна рабочая карточка на хлеб и продукты. 14—15-летние девчонки и мальчишки трудились наравне со взрослыми. Делали снаряды, которые заполняли начинкой, а затем аккуратно укладывали их в специальные ящики. Каждый снаряд 8—10 кг. К концу смены руки еле удерживали снаряд, который ни в коем случае нельзя было ронять. Ноги тоже не слушались, как будто наливались свинцом. Подростки валились с ног, а иногда в столовой засыпали за тарелкой супа и тогда мастер громко говорила: «Не спать! — обед заканчивается! Все к рабочим местам!».

Горячий хлеб

И вот настал этот день неописуемой радости и одновременно боли от невосполнимой утраты. Возвращались с фронта мужчины. Началась мирная жизнь. И опять война, но теперь на Востоке с империалистической Японией.

Моя мама познакомилась с моим отцом, когда он, Пащенко Сергей Васильевич, отвоевав с июня 1941-го по 1946-й, получив в боях две контузии и четыре ранения, ехал со своим полком на другую войну. После войны они встретились и поженились. Отработали по полвека каждый на Новосибирском заводе низковольтной аппаратуры (НВА). Этот завод во время войны был эвакуирован из города Подольска Московской области. Их трудолюбие и жизнелюбие, закалённое трудными годами, умением дружить, оставаясь верными друзьям и друг другу, забота и человеческая доброта стали залогом того, что они смогли отметить бриллиантовую свадьбу, прожив более 60 лет вместе. Я горжусь, что их жизнь, их знания в трудный час пригодились Родине.

Мы, рождённые после войны, в первую послевоенную пятилетку захватили ещё не совсем сытую жизнь: очереди за хлебом, бутерброды с маргарином. Родители работали в Новосибирске, а я жила у бабушки на полигоне в Чике, потом на Украине. Поэтому помню грохот стрельбы, землянки, в которые мы, ребятишками, бегали играть, и бабушкин ароматный с румяной корочкой горячий хлеб, хоть и был этот хлеб ржаной и тёмный...

Весь персонал артполигона в 1943 году, согласно документу, сохранившемуся в Государственном архиве Новосибирской области, состоял из 399 человек, а в 1944-м уже было 522 человека. В 1955-м вышло постановление правительства о реэвакуации полигона в Украину. Кто-то уехал, кто-то решился остаться жить в Сибири, так как появились новые семьи. Разделилась и наша семья. Эвакуированные уехали и продолжали там свой трудовой путь в очень сложных условиях, восстанавливая разрушенное войной. Выросли и мои двоюродные сестры, которых сейчас называют «дети войны», получили высшее образование, стали уважаемыми специалистами. Ирина Фёдоровна по образованию — физик, Майя Фёдоровна — химик. И Ирины Фёдоровны и её мужа, Валерия Георгиевича Воронова, военного лётчика, сыновья также стали военными. Мальчишкам-офицерам есть чем гордиться, ведь их дед, Фёдор Тимофеевич Тимонин, погиб за Родину. В Павлограде стоит мемориальный комплекс, где золотыми буквами на камне вписано его имя. Жаль, что нет такой записи в Коченёво, откуда он был призван на фронт.

В 2011 году я побывала с внуком Кириллом на Украине, хотелось в память о моём отце-фронтовике показать Родину прадедушки и прабабушки — города Полтаву, Лозовую, Павлоград, Киев. В музее боевой славы защитников Киева, что стоит на высоком холме над Днепром, видели мы фотографию моего дяди  — папиного старшего брата Харитона Васильевича Пащенко, погибшего при форсировании Днепра. Очень красив Киев с его каштанами, золотыми куполами церквей! Сколько было вложено человеческой любви, труда тысяч людей, чтобы восстановить всё разрушенное, поднять города Украины с руин.

Эта история одной из сотен тысяч эвакуированных семей, которых соединила в трудную годину человеческая боль, горечь утрат и поражений, и счастливые минуты Победы, и великий труд, и подвиг во имя мира. Но в ней, как в капле воды, отразилась история всей страны.

100 тысяч жителей

с оккупированных немцами территорий приняла Новосибирская область в годы войны.