Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

— Виктор Семёнович, вы вели активную работу по совершенствованию закона о реформе РАН. Что в этой сфере происходит сейчас?

— Это сложный вопрос. Я сейчас являюсь руководителем рабочей комиссии Совета Федерации по мониторингу правоприменительной практики закона о реформе РАН. Недавно провёл несколько встреч с руководством РАН, главой Академии Владимиром Фортовым, директором Федерального агентства научных организаций (ФАНО) Михаилом Котюковым. Сегодня уже во второй раз встречался с членами президиума СО РАН. И там, и здесь мы обсуждали ситуацию, связанную с ходом реформы. 13 февраля я провожу первое заседание рабочей комиссии по результатам, связанным с мониторингом правоприменительной практики. А примерно через неделю после этого мы с Котюковым уже в Новосибирске будем встречаться с руководителями академических учреждений и тоже говорить о том, как идёт процесс, что получается, что нет. Главная задача: следить за выполнением принципиальных положений, которые мы отстояли в компромиссе с Минобрнауки при принятии и рассмотрении этого закона в Совете Федерации.

— О каких именно положениях идёт речь?

— Создание ФАНО породило много разговоров и домыслов. Нам необходимо было развести научную и хозяйственную функции, и ФАНО создано именно для организации работы с имущественным комплексом. Но академики опасались, что агентство будет вмешиваться в научную работу. Если помните, при обсуждении проекта закона особенно остро ставились вопросы оценки эффективности институтов и замены руководителей научных организаций. Тогда многие говорили: дескать, кто угодно, вплоть до сантехника, сможет получить право управлять наукой. Так вот, сегодня установлено, что при утверждении на пост руководителей институтов будет проводиться тройной отсев. Сначала Академия наук должна внести три кандидатуры на комиссию президентского Совета по науке и образованию. Его члены, рассмотрев их, вносят предложения в институт (либо всех трёх претендентов, либо двоих из них), и уже трудовой коллектив избирает себе руководителя из числа этих кандидатур, представленных академией и рассмотренных президентским Советом. Думаю, через это сито кто попало не пройдёт.

Об аттестации эффективности деятельности научных институтов тоже шли жаркие споры: по каким критериям и кто будет оценивать? Сатрапы-чиновники, которые ничего в науке не понимают? В итоге в положении о ФАНО было записано, что оно рассматривает и утверждает оценку деятельности научных организаций на основе материалов, предоставляемых Академией. То есть собирает и даёт материалы РАН, а ФАНО по факту их рассматривает. Принципиальный вопрос — утверждение планов перспективных и фундаментальных исследований, под это даются финансовые ресурсы. При этом не только программу, но и объём финансирования исследований, какие учёные считают нужным проводить, Академия представляет в ФАНО, оттуда уже данные идут в Минфин. Но, подчёркиваю, на основе представления РАН. Мы отстояли эти позиции при рассмотрении в Совфеде, но от деклараций до действия есть определённый путь. Как это будет реализовано, где найдёт отражение: в уставах, соглашениях, каких-то других документах, это мы сейчас должны решать. В марте должно состояться общее собрание РАН, на котором предполагается утвердить Устав Академии, где должны быть отражены все эти вопросы.

— Когда закон должен заработать в полную силу?

— На полномасштабную реализацию реформы на год установлен мораторий. За это время будет принят Устав РАН, подписано соглашение между ФАНО и Академией. Сделать нужно много. Например, в первом варианте законопроекта вообще не было понятия, что такое региональное отделение. Мы отстояли их право на существование, но в итоге получилось, что де-юре они остались юридически самостоятельными, а стул-то из-под них вытащили: не осталось ни одного института, всё отошло ФАНО. Что дальше будет с региональными отделениями? Где прописаны их функции? Нигде. Но наши академики свято уповают: должна быть высшая справедливость, которая пока где-то гуляет. А она сама по себе не придёт. Надо самим генерировать предложения, которые были бы нацелены на совершенствование этого закона. Необходимо так расставить приоритеты, чтобы было ясно — по-другому нельзя. Какими должны быть функции региональных отделений? РАН в своём Уставе должна это положение зафиксировать. Например, вопрос формирования планов фундаментальных и прикладных исследований: откуда наверху знают, что нужно нашему Институту катализа или ИЯФу? Это должно решаться на местах, но регионам должны быть делегированы полномочия. Я учёным говорю: готов быть проводником ваших идей, но вы идеи-то давайте! Нужно сформулировать, в какую статью какие положения требуется внести.

На май намечено проведение заседания координационного Совета под эгидой Совфеда, где будут рассмотрены проблемы, связанные с правоприменительной практикой этого закона. Будем смотреть, что сделано, какие возникли проблемы, и с какими законодательными инициативами мы можем выходить в Думу, чтобы вносить изменения в ту или иную статью.