Об охоте, рыбалке. И не только…
В предисловии к опубликованному во втором номере нашей газеты за 2011 год рассказу писателя Юрия Чернова «У чужого костра» сообщалось, что этот рассказ взят из рукописи книги «Какие мне снятся охоты», готовившейся к печати в Издательском доме Новосибирского отделения Союза журналистов России. И вот симпатичный, богато иллюстрированный сборник рассказов у меня на столе и я, бывалый рыболов, с удовольствием рекомендую его для неспешного чтения не только своему брату рыбаку-охотнику, но и всем, кто не потерял интерес к умной книге.
Об оговорке «не только» я ещё скажу, а вначале несколько слов о самом авторе, а также истоках его интереса к теме «Человек и природа» на протяжении всей жизни, приближающейся к почтенному 75-летнему рубежу. В отличие от тех, кто знакомился с творчеством Юрия Чернова по его книгам, публикациям в журналах «Молодая гвардия», «Уральский следопыт», «Юный натуралист», «Муравейник» и других, а также в региональной газете «Транссиб», где он десять лет вёл рубрику «Солнцеворот», я могу назвать ещё одно самое раннее издание с его рассказами о природе — краевую газету «Молодой целинник». В ней выпускник факультета журналистики КазГУ редактировал затеянную им ежемесячную страничку следопытов и друзей природы «Фламинго».
Помню, с каким интересом я и мои коллеги по кокчетавской газете «Степной маяк» читали рассказы и проблемные статьи выпуска «Фламинго», удивляясь самому факту отвода целой страницы тематике вроде бы далёкой от злободневных тогда задач: сева кукурузы и уборки зерновых… Причём, заметьте, выпуски «Фламинго» осуществлялись «внеурочно», они не входили в обязательные планы работы. Как-то я спросил Юрия Чернова, что же заставило его, молодого журналиста, тянуть ещё одну газетную лямку, когда и основной было предостаточно?
— Я бы так вопрос не ставил, — ответил Юрий. — Выпуск «страниц природы» не был для меня обузой, напротив, работалось легко, от души. А от души говоришь и пишешь о том, что по-настоящему любишь. Мне же очень повезло: я вырос на отшибе алтайского села Мамонтово, посреди ковыльных степей, и не мог не влюбиться в их неброскую красоту, освящённую небесной песней жаворонка. И ещё: меня не покидало и не покидает до сих пор ощущение вины и долга перед природой — той, которую знал раньше, и той, которую вижу теперь…
Оценили «Фламинго» и в Москве. Журнал «Охота и охотничье хозяйство» (№ 12, 1964 г.) в обзоре прессы писал: «Инициативу журналистов “Молодого целинника” следует всячески приветствовать, они делают большое и доброе дело, воспитывая у молодёжи любовь к родной природе, чувство бережного отношения к её богатствам».
Работа разъездного корреспондента, увлечение охотой и рыбалкой щедро одарили писателя богатыми впечатлениями и сюжетами. В новой книге Юрия Чернова я могу назвать такие рассказы, как «Испорченный клёв», «Прекрасная, ненастная погода» «Щучья месть», «Чирок на двоих» и другие, замысел и фабула которых определённо связаны с его целинной биографией. Взять тот же знакомый читателям газеты рассказ «У чужого костра». Его пафос в бесспорном торжестве атмосферы мужской дружбы и взаимовыручки, царившей в большой рыбацкой компании, над мирком индивидуализма и ухода в себя, в который чуть было не затворился главный герой. Проведя волей случая всего лишь одну ночь у чужого костра, через который, дурачась, с восторгом прыгали матёрые мужики, «иммигрант в себя», в конце концов, находит разгадку такого бесшабашного веселья: «их окрыляло то, что, сплотившись и растворившись в могучей кучке, каждый из них и сам стал как бы сильнее и остроумнее…»
Что любопытно: в этом «рыбацком» рассказе нет ни одной сцены самой рыбалки (кроме её предвкушения). «Во многих рассказах, пишет в предисловии к книге сам автор, охота и рыбалка — лишь фон, на котором герой-охотник выступает в своей главной ипостаси — человека, наделённого (или обделённого) теми качествами доброты, справедливости и любви, по которым мы оцениваем любого, с кем сталкиваемся в жизни».
Разумеется, успокаивает далее автор читателя, ищущего в произведении сугубо охотничью и рыбацкую фабулу, и таковой «найдёт здесь страницы, удовлетворяющие его любительский интерес».
Особо в сборнике я бы выделил большой охотничий рассказ «Глухарь из Чуула», имеющий нашу васюганскую прописку. В центре его классическая охота на глухарином току. Охота эта, прекрасно описанная, для городского гостя удалась, однако была омрачена обстоятельствами, выявившими двойную, довольно неприглядную жизнь её устроителя — лесника Никиты. И вот, когда гость, кстати, журналист, упрекнул хозяина в том, что на его захламлённых делянах не соблюдаются правила рубок, то получил ответ весьма неожиданный:
— У нас тут свои правила, наподобие московских.
— Это как?
— А так: коли правила и законы едины, то почему одни от жира трескаются, а другие наживают только мозоля? Ты дели прибыля по справедливости, по труду, а не как у нас.
Разволновавшись, Никита заключил:
— По правилам… От таких правилов Сибирь-кормилица и обезлюдела — наполовину! А коли московские правители все сибирские прибыля загребают, то и нам, на местах, отщипнуть сам бог велел. Как оне, так и мы.
Если мы убеждённо говорим, что крайняя социальная несправедливость и вопиющее расслоение общества на сверхбогатых и бедных неминуемо разлагает и развращает какую-то его часть, то поведение и логика суждений Никиты убедительное тому свидетельство. Более того, узаконив браконьерство на заготовке леса («отщипнув» от него «свою» часть), Никита совершил и другой, более тяжкий проступок — измену жене, в чём горько потом раскаивался.
Рассказ «Глухарь из Чуула» в прошлом году был опубликован в московском альманахе «Охотничий сборник» и получил одобрительные отклики. В письме к редактору альманаха Николаю Старченко известный охотовед, доктор биологических наук Сергей Корытин из Вятки по поводу рассказа нашего земляка написал: «В “Глухаре из Чуула” Юрия Чернова социальная и сексуальная приправа к выпукло описанной охоте на эту птицу оказывается к месту. Сцена ревности обжигает».
К рассказу «Глухарь из Чуула» тематически примыкает раздел сборника «Дуэль на Курсуле», имеющий подзаголовок «Рассказы о таёжнике Гавырине». Их герой Иван Васильевич, осиротевший в детстве остяк, воспитывался в русской семье охотника Василия Гавырина, промышлявшего на реке Колгач. Дитя тайги, он прекрасно её знал, в охоте и рыбалке ему не было равных. Однако талант следопыта он не использовал в корыстных целях и свято соблюдал традиции своего малого народа — не брать у тайги лишнего. Эта же высокая мораль честного промысловика и просто человека не позволила ему поднять ружьё на косача, подсевшему к нему в двух шагах от кончиков лыж, чтобы спастись от когтей ястреба-тетеревятника («Когда охотник не стреляет»). Помиловал он и загнанную хищницу рысь, ослабевшую от голода и придавленную лыжей, когда в глазах последней вместо злобы и ненависти увидел мольбу о пощаде («Дуэль на Курсуле»).
Образ таёжника Ивана Гавырина в одном ряду с такими известными охотниками-проводниками, как арсеньевский Дерсу Узала или Улукиткан Григория Федосеева. Все они — достойные учителя сибирских охотников, особенно молодых.
В своём кратком представлении книги «Какие мне снятся охоты» председатель Союза журналистов НСО Андрей Челноков признался, что после её прочтения испытал сожаление от того, что книга кончилась. Вот и я с тем же ощущением прекращаю лицеприятный обзор других рассказов книги Юрия Чернова, оставляя их на суд самих читателей. n
Анатолий ЛЫСЕНКО,
п. Кудряшовский
