Компот. Коллаж. Вербатим
Ирина ТИМОФЕЕВА
Фото Валерия ПАНОВА
«Кому влетит, если “Летит” пролетит?» — каламбурили поклонники театра «Глобус» на встрече с творческой группой постановки «Летит» в попытке придумать самый интересный вопрос из зала.
«Думаю, для многих имя драматурга, который 15 лет назад взорвал театральную общественность, малоизвестно, — начал общение с публикой главный режиссёр “Глобуса” и постановщик спектакля “Летит” Алексей Крикливый. — Оля Мухина совершенно дивный человек. И с Новосибирском ей везёт. Почти полное собрание сочинений скоро будет здесь представлено в живом виде. Когда-то у нас был спектакль “Ю”, Аня Зиновьева в “Старом доме” год назад выпустила спектакль “Таня-Таня”. И вот сейчас последняя на сегодняшний день пьеса (Оля не так часто пишет), она 2004 года. Тексты Оли Мухиной отличаются поэтическим строем. Они интересны, загадочны, полуабсурдны, но в любом абсурде есть зона такой правды… Это действительно хорошие тексты. В нашей пьесе несколько совершенно прекрасных сцен, от которых вибрирует сердечко, благодаря которым можно думать об этой пьесе как о литературе. Часть вторая, которая называется “Трепет”, очень человечная, очень тонкая и грустная. И именно человеческие темы — это то, что является ценностью этого текста».
За последний год пьеса была экранизирована, но пока так и не дошла до проката. Зато добралась до подмостков США и Чехии, где была с успехом поставлена. «У этого текста есть очень важная особенность, — отмечает Алексей Михайлович. — Это одна из сложностей и радостей одновременно. Текст не совсем авторский. Оля взяла диктофон и задавала вопросы 15 своим друзьям — артистам, режиссёрам. Из обрывков их фраз она сложила текст. У технологии есть название — вербатим. Технология не новая, но всё время к ней происходит возвращение. Недавно в “Фейсбуке” я прочитал у драматурга Михаила Угарова, который вернулся недавно из США, что американцы сейчас считают вербатим трендом этого театрального сезона. Очень смешно, потому что у нас этот тренд был лет десять назад. Технология вербатим, когда мы берём живые показания людей, записываем их на диктофон, расшифровываем, а потом конструируем из них текст, пошла из Англии. В нашей истории участвуют восемь человек. Им за 20. И по идее автора они либо уже успешные, либо им светит прекрасная карьера в ближайшем будущем».
Что касается жанра произведения, то Алексей Крикливый не то в шутку, не то всерьёз относит пьесу к «производственной драме»: «Герои работают на телевидении, в кафе, в милиции… Когда эти производства сталкиваются, и возникает драма. А иногда и комедия. Вот такая жизненная история. Объяснить сегодняшние пьесы и подогнать их под единый жанровый подзаголовок: драма, комедия, трагедия — невозможно. Мы существуем в таком времени, когда эстетические принципы меняются. Границы жанров плавающие. Как это назвать? Компот? Коллаж?»
