Мастер своей профессии
Анастасия ВОЛКОВА
Заслуженного артиста России Сергея Безродных по праву можно назвать мастером своей профессии.
В творческой мастерской ведущего актёра «Старого дома» множество типажей и бесконечное число красок. На сцене Сергею Ивановичу без преувеличения подвластно всё — трагические и комические персонажи, гротеск, ирония, юмор, сарказм, русская и зарубежная классика, современные пьесы и ультрарадикальный авангард.
В НДТ «Старый дом» прошёл бенефис, посвящённый 50-летию артиста. Бенефициант вышел на сцену в одной из своих любимых ролей — Кавалера Рипафратта в комедийном спектакле «Трактирщица» по пьесе К. Гольдони. В связи с этим знаменательным событием Сергей Безродных поделился мыслями о любимых ролях, званиях и профессии.
— Сергей Иванович, в качестве ключевой фразы для своего бенефиса вы выбрали цитату голливудского актёра Чарлтона Хестона: «Подмостки — отечество актёра, и нужно всё время продлевать паспорт, чтобы не лишиться гражданства». Что для вас значат эти слова?
— Для меня любая новая роль — это работа с чистого листа. И эти слова означают, что актёру каждый раз нужно заново подтверждать свой профессионализм и всё время доказывать, что он не зря выходит на сцену.
— Какие спектакли — классические или современные — отвечают вашим душевным потребностям?
— Особенно люблю русскую классику: именно там я нахожу точки соприкосновения с моими собственными мыслями, желаниями и мечтами. Но и современные спектакли, если они поставлены талантливо и неординарно, мне тоже интересны.
— Вы с успехом играете и комические, и драматические роли. Какие вам всё-таки ближе?
— Мне нравятся те роли, которые одновременно смешные и печальные, наверное, поэтому меня привлекает жанр трагикомедии. Особенно нравятся роли, где приходится перевоплощаться настолько, что меня трудно узнать. Например, недавно был спектакль «Дуэт», где я играю одновременно несколько персонажей, и к каждому из них надо находить свою краску и интонацию. И когда я исполнял Бернарда Шоу, я настолько изменил свой голос, что наш костюмер, которая слышала трансляцию спектакля, сказала потом, что не сразу поняла, что это я говорю — в тот момент она меня просто не узнала.
Я люблю, когда в течение одного спектакля резко меняются образы и состояния. К таким спектаклям относится, например, «Удар» режиссёра Ронни Якубашка, где я играю одновременно десять персонажей. Там все перевоплощения происходят на глазах у зрителя, и хотя внешне всё остаётся неизменным, что-то должно происходить во мне такое, чтобы зритель понял: перед ним — другой персонаж. Это, конечно, тяжело, но вместе с тем очень интересно.
— Какую роль вы можете назвать самой любимой?
— Принц Уэльский в спектакле «Кин IV». Это одна из моих самых любимых постановок, огромное спасибо за неё режиссёру Анатолию Афанасьевичу Морозову. Этот спектакль мне нравился своей человечностью, ведь для моего персонажа была важна не власть и политика, а искусство. Он дружил с трагиком Кином, тянулся к театру, ему хотелось играть на сцене. У меня была реплика: «Боже, как прекрасно: отблеск свечей в глазах актрис, движение занавеса, дыхание зрительного зала…» — всё это его наполняло. Он был очень сильный и при этом ироничный человек, всё в этом персонаже соединилось…
— А есть ли в текущем репертуаре такие же любимые роли?
— Наверное, это роль Тригорина в «Пяти пудах любви». Многие говорят, что этот спектакль труден для восприятия, но для меня важно, что это чеховская драматургия, с которой нам, актёрам, не так часто приходится соприкасаться. Тригорин мне очень дорог, он забирает у меня много сил, но зато там есть что играть. Мне кажется, этот спектакль очень мощный по силе воздействия на зрителей и по внутреннему состоянию актёров во время игры. Он спорный, жёсткий, но при этом какой-то… сконцентрированный.
— Вы часто принимаете участие в обсуждении со зрителями спектаклей с вашим участием. Что вам дают эти встречи?
— Непосредственное общение со зрителями — это очень здорово и полезно для актёра, такой диалог даёт новое понимание того, что ты делаешь на сцене. Бывает, после таких обсуждений я что-то дорабатываю в своих ролях. К каждому зрителю ведь не подойдёшь после спектакля с вопросом: «Вам понравилось или нет?». А во время таких обсуждений специально остаются те, кто хочет пообщаться, задать вопросы, и я в свою очередь могу объяснить им какие-то нюансы. Например, как-то после спектакля «Поздняя любовь» у нас состоялось обсуждение с новосибирскими студентами, и они поинтересовались, почему один из своих монологов я читаю на немецком. И я объяснил, что мой герой — передовой парень, учился в университете и следует моде, а в конце XIX века молодёжь увлеклась немецкой романтикой и литературой, и этот факт вылился в монолог на немецком языке.
— Как вы, заслуженный артист РФ, относитесь к театральным званиям и премиям?
— Это действительно определённая оценка моей деятельности, которая накладывает ещё большую ответственность перед зрителями, коллегами, перед самим собой. Хотя мой главный принцип, который, кстати, был слоганом на моём первом бенефисе: «Не требую награды, покоя не прошу». Ведь дело-то не в регалиях, а в тебе самом, в том, что ты из себя представляешь. Хорошим человеком надо оставаться, независимо от званий.
— Многие зрители отмечают, что вы обладаете удивительно красивым голосом. Вы ведь поёте?
— Иногда. Правда, у меня бывают проблемы с ритмом, или я могу из одной тональности в другую «заехать», но голос Бог дал, это да. В молодости я ходил в вокальную студию, и мой педагог говорил мне, что с моим лирическим баритоном мне дорога на оперную сцену, надо только много работать над голосом, шлифовать его, расширять диапазон... Но я его не послушался и поступил в театральное училище. Позже, когда мы случайно встретились на трамвайной остановке, он спросил меня, почему я перестал посещать занятия в студии? Я ответил, что поступил в театральный. «Очень жаль!» — сказал он мне. Но я об этом нисколько не жалею.
— Почему вы выбрали для бенефиса именно легкомысленную и искромётную «Трактирщицу»?
— Я с большим удовольствием играю в этом спектакле. Это одна из самых ярких страниц моего репертуара. В «Трактирщице» есть над чем посмеяться, а это в наше время тоже немаловажно. n
