Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Новосибирские школьники взяли интервью у капитана атомного ледокола «Сибирь» накануне большого рейда по Северному морскому пути

Создание серии атомных ледоколов — часть большой программы России по освоению Арктики. Атомный ледокол «Сибирь» вошёл в состав флота ФГУП «Атомфлот» в конце прошлого года, когда на Балтийском заводе в Санкт-Петербурге состоялась церемония передачи. Это первый серийный универсальный атомный ледокол из подобных ледоколов проекта 22220, которым предстоит раскрыть транспортный потенциал Северного морского пути. Он может ломать почти трёхметровые океанские льды и работать на мелководье, в устьях сибирских рек.

Это интервью с капитаном атомного ледокола «Сибирь» Олегом Щапиным было записано в формате видеоконференции накануне выхода ледокола с базы Атомфлота в Мурманске на очередную вахту в Северный Ледовитый океан 7 октября. Школьный пресс-центр и девятиклассники школы №4 города Новосибирска подготовили вопросы человеку, который помогает кораблям бороться с многокилометровыми льдами.

— Олег Михайлович, расскажите немного о себе.

— Если вы думаете, что вы далеко — в Центральной Сибири, то это не так, я был ещё дальше. В 1979 году я окончил Якутское речное училище, которое стоит на реке Лене. Работал на танкерах от Осетрова до Тикси, мы заходили в Жиганск и даже Тамонт. Потом, поскольку из 16 речных училищ только в двух были военные кафедры, меня из Якутска забрали в морские части погранвойск в Анапу, где я проходил учебную службу, а затем был направлен служить в Таллин, в бригаду сторожевых катеров. Выйдя со службы, я устроился в эстонское пароходство, работал на маленьких судах в Таллине, а затем перешёл на большие лесовозы, бывал в разных местах — Африка, Средиземноморье, Швеция, Дания, Англия, Турция, Пакистан, даже по Конго поднимались трое суток за красным деревом... И должен признаться, работа в Арктике в сто раз интересней, чем работа в тёплых морях и океанах.

— В какой момент вы решили стать капитаном?

— Отец мой был шахтёром, работал на шахте в Якутии, и, когда я был в седьмом классе, мы выходили на реку Алдан, где проходили красивые беленькие танкеры Ленского объединённого речного пароходства. Я понял, что мне это интересно, и после восьмого класса поступил в Якутское речное училище. После службы в Эстонии был направлен в Ленинградское училище имени адмирала Макарова. В 1990-м пришёл работать в Мурманское морское пароходство и сразу попал на «Арктику» четвёртым помощником. Буквально через три месяца стал третьим помощником на «России». В 2005 году наш капитан, у которого я уже был старпомом, принял атомный ледокол «50 лет Победы», а я принял у него «Россию». Получается, капитаном я с 2005 года и по сегодняшний день. Застал все атомные ледоколы, всех серий, кроме «Ленина». Возил туристов на Северный полюс — в летний период, конечно.

— Можете рассказать про трудности, которые пришлось пережить команде?

— Слово «трудно» — неправильное слово, лучше его заменить на «ответственно». Ответственность работы на атомоходе гораздо выше, чем на транспортных судах. Мы не только за своё судно отвечаем, но и за проводимый караван. А насчёт сюрпризов — Арктика постоянно их преподносит, к примеру, разбрасывает айсберги, если ночью посмотреть в экран радара, а там звёздное небо — вот столько айсбергов бывает в море Лаптевых. Но один уникальный случай был. На востоке бывает такое явление, как миграция северного кита. Вокруг ледокола всплывают тысячи китов и поднимают фонтаны. Этот участок от Берингова пролива до Певека мы шли медленно, целые сутки, и наблюдали это явление. Не передать словами!

— Какие качества должны быть присущи капитану?

— Нормальные человеческие качества: добросовестность, правдивость, уважение к людям, к подчинённым.

— Чем вам запомнился первый рейс в роли капитана?

— На первый рейс любого капитана накладываются особые обстоятельства, поскольку в первый рейс капитан утверждается. Необходимо пройти его без потерь: это и здоровый экипаж без пострадавших, и безаварийный проход судна. Все капитаны, которые утверждались, проходили эту стадию, и поэтому первый рейс — самый волнительный, когда ты должен отойти от причала, прийти к причалу без ошибок. Потом проходит утверждение. А церемония принятия корабля в пароходстве очень красивая, с вручением 40-сантиметрового белого медведя — это медведь Ломоносовского императорского завода. У меня их два дома.

— Расскажите, пожалуйста, о характеристиках вашего судна.

— Расскажу про всю серию ледоколов. Это серия самых новых, самых мощных ледоколов, которых нигде, кроме России, нет. В серию закладывалось семь ледоколов: «Арктика» работает уже два года; «Сибирь» почти год отслужила на Енисее — от входа в реку до порта Дудинка; «Урал» с Балтийского завода идёт на ходовые испытания; потом «Якутия», «Чукотка» и ещё два. На трассе ледокол «Сибирь» показал себя хорошо. Буква «У», то есть «Универсальный», стоит на корпусе, потому что он двухосадочный и может работать и в устьях рек, и на ледовой трассе. Лучше ледоколов ещё не было. Длина ледокола — 173 метра, ширина — 34 метра, водоизмещение — 27,5 тысячи тонн в реке и 33,5 тысячи тонн на морском участке. Мощность — 60 МВт, три электродвигателя по 20 МВт.

— Скажите, пожалуйста, присутствуют ли на ледоколе люди гуманитарных специальностей?

— В нашей команде есть специалисты — выпускники вашего Новосибирского института водного транспорта. А гуманитариев в команде нет. Только на берегу, в пароходстве.

— Вы никогда не боялись плавать на кораблях с ядерной силовой установкой на борту?

— Со времени создания в 1959 году первого ледокола «Ленин» на гражданском атомном флоте не было никаких серьёзных аварий.

— Для чего на корабле нужны вертолёты?

— Раньше, в самом начале освоения Северного морского пути, когда не было ещё спутников, ледовую разведку проводила полярная авиация, а после перешли на вертолёты. Полярная авиация, западный штаб которой находился в Диксоне, имела свои задачи: самолёт взлетал, при хорошей видимости гидролог зарисовывал обстановку, потом укладывал карту в пенал, и на парашюте её сбрасывали рядом с ледоколом. Пенал подбирали, записи расшифровывали и шли по этой ледовой карте. Потом пришли времена, когда мы начали пользоваться Мурманским авиаотрядом вертолётов К-32. В каждую навигацию брали вертолёт, на котором при возникновении тяжёлой ситуации гидролог зарисовывал обстановку на 200–300 километров вперёд. Сейчас у нас есть спутниковые снимки, и вертолёты перестали возить с собой. Но площадки для вертолётов нужны и сейчас, правда, задачи у них изменились. Теперь вертолёты используются как санавиация: если кому-то стало плохо, одним нажатием кнопки мы вызываем вертолёт, который прилетает к нам на борт из ближайшего населённого пункта.

— Вы упомянули, что в случае форс-мажора останетесь на корабле, то есть на борту у вас комфортно как дома?

— Да, у нас очень тепло, при этом ни комаров, ни мух. Есть бассейн, баня, спортзал, велодорожки, лыжи, наконец. Есть телевизор и интернет.

— Какие задачи стоят перед командой ледокола при выходе на трассу?

— Задачи нам ставит штаб морских операций. Ледоколов много, каждый получает свою задачу. Иногда мы ведём караван двумя-тремя ледоколами. Куда ведут караван? В недалёком будущем у нас будет круглогодичная навигация, а пока есть зимний и летний варианты. Зимний — это когда мы работаем на реки Обь и Енисей, выводим большие танкеры на запад. Летний вариант — ведём корабли на восток до Беренгова пролива, до чистой воды, откуда они идут в Юго-Восточную Азию.

— Какова самая большая продолжительность выхода в море?

— Стараемся работать 4 на 4 месяца, но не всегда получается поменять экипаж, поэтому 4+1. Например, ледокол наш был построен в Санкт-Петербурге 12 января, мы вышли и отработали до конца июня, потому что у нас не было экипажа на смену. А самая длительная вахта была восемь месяцев. Но это не характерно для нашей службы.

— Насколько тяжело морально и физически работать в Северном Ледовитом океане?

— Домой всегда хочется, с первого дня, но все привыкают, справляются, это судьба.

— Как семья относится к вашим постоянным отъездам?

— Семья? Ревнует к ледоколу.

— За что вы любите свою работу?

— Когда летел на самолёте и приземлялся в Мурманске, я сразу влюбился в Арктику. Меня поразили мурманские сопки, этот пейзаж. У нас очень красиво.

Напоследок хотел бы пожелать вам, ребята, искать себя в жизни и идти к поставленной цели.