Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Как понять, адекватно ли подросток выстраивает отношения с социальными сетями? Способствуют ли гаджеты раннему развитию ребёнка? Зачем молодые люди вступают в «группы смерти»? На вопросы «Ведомостей» отвечает семейный психолог Анна БЕРДНИКОВА.

Рабочий инструмент

— Анна, подскажите, как сформировать у ребёнка правильное отношение к гаджетам? И когда это следует делать?

— Вопрос очень масштабный. К сожалению, нет какой-то инструкции, схемы: раз-два-три — и обязательно будет счастье. Но, на мой взгляд, есть несколько важных рекомендаций. Первое — это воспитание личным примером. Если ребёнок, который ходит в детский сад или в начальную школу (подростка контролировать в этом смысле уже невозможно), видит, что папа пришёл с работы, сел и рубится в «танки», то мама может сколько угодно говорить сыну или дочке, что надо погулять с собакой, выбросить мусор, подмести в комнате, сделать уроки и, если останется время, тогда поиграть за компьютером. Ребёнок видит: папа пришёл, его мусор выносить и прибирать в комнате никто не заставляет — он сидит и играет. Вырасту — буду играть, когда хочу, как папа, думает он. И у него происходит сдвиг в сознании: для того чтобы играть в любое время, нужно вырасти. Игра становится как бы атрибутом взрослости. Как с алкоголем: если я начинаю пить, я уже взрослый. Чтобы этого не произошло, ребёнок должен видеть в семье адекватное обращение с гаджетами. Если он понимает, что это рабочий инструмент мамы и папы, он относится так же. По большому счёту, гаджет — инструмент для улучшения качества жизни, облегчения решения каких-то задач. Если это с ребёнком обсуждается, если он видит, как взрослые пользуются этим инструментом, даже если иногда какой-то игровой момент присутствует, то ребёнок этому тоже обучается, как само собой разумеющемуся.

Второй момент: нужно заинтересовать ребёнка в нормальном общении. Мы разговариваем с ним и доносим мысль, что живое общение всегда интереснее и продуктивнее. Но если он считает иначе, его нужно расспросить почему. И, что важно, это не должно быть общение в нотационном директивном ключе. Если мы видим, что ребёнок западает в сети, нужно понять, что его туда влечёт. Может быть, он чувствует себя более защищённым, общаясь через сеть, или, например, он в рейтинге какой-то популярной игры занял высокую позицию. Означает ли это, что в окружающей реальности он не чувствует себя защищённым? Для чего ему эта маска с аватаром? А если он там занимает какую-то статусную позицию, как помочь ему занять ту же самую строчку в рейтинге или близкую по ощущениям, но в обычной жизни? Как его наработки и достижения внутри сети могут использоваться для наращивания его собственной социальной позиции уже в реальности? И тогда, мне кажется, гаджет не будет представлять собой какую-то опасность. Задача взрослого — попробовать общение в сетях «заземлить». А как понимание того, что ты там видишь, обогащает тебя в реальной жизни? И когда у ребёнка будет на уровне автоматизма: это пригодится, а это нет, он тоже начинает бережно к своему времени относиться. Это просто инструмент. Если это красной нитью проходит через всё общение родителей с ребёнком, то ничего страшного, как правило, не происходит.

Маугли с гаджетами

— В интернете можно увидеть ролики, где родители снимают своих детей, которые едва ли не в грудном возрасте листают картинки на планшете или смартфоне. Как вы к этому относитесь? С какого возраста ребёнка можно приобщать к гаджетам?

— Давая ребёнку гаджет, нужно отдавать себе отчёт, какую цель мы преследуем. К сожалению, самая распространённая цель: сделать так, чтобы ребёнок меня не беспокоил. И чем дольше, тем лучше. В этом случае мы как родители сами создаём почву для зависимости от гаджетов. Потому что в этом возрасте ребёнок не способен анализировать. Более того, даже его развитию, если мы говорим о детях двух-трёх лет, игра с гаджетами не будет способствовать. Потому что его интеллект развивается через взаимодействие с материальными объектами, эта стадия развития называется сенсомоторной. От рождения до двух с половиной лет ребёнок развивается, прикасаясь к предметам, изучая их свойства. То есть должно быть физическое взаимодействие.

Когда у ребёнка в руках гаджет — совершенно гладкий, ничем не примечательный, — его развитию это совершенно не способствует. Точно так же, как и речевому развитию. Иногда родители включают телевизор или видео на гаджете перед ещё не говорящим ребёнком, предполагая, что он будет развиваться в речевом плане. Это совсем не так. Потому что речь — это не только восприятие на слух потока звуков. Речь, коммуникация — это определённые правила, взаимодействие, это эмоции, которые стоят за каждой репликой. Именно их оказывается лишён ребёнок, которому дали в руки гаджет раньше, чем он научился ходить и говорить. То есть возможно, что, сконцентрировавшись потом на его интеллектуальном развитии, мы можем получить вундеркинда, но чувствовать других людей он уже не будет. Потому что у речи, у мышления, у памяти есть свои стадии развития. И как только мы что-то пропускаем, часть процесса заваливается в образовавшуюся лакуну. Например, дети-маугли: даже если ребёнок всего до двух-трёх лет воспитывался с животными, он уже не адаптируется к нормальной жизни. Дети, воспитанные гаджетами, — те же самые маугли.

— Как определить, что общение ребёнка с компьютером выходит за пределы нормы и перерастает в зависимость?

— Самый простой способ — оценить, не нарушается ли нормальный жизненный уклад. Признак зависимости — если сидение за компьютером мешает нормально учиться, снижается успеваемость. Если осложняются отношения с домашними — не ситуативно, а глобально. Если человек перестаёт выходить из дома. Если жизненно важный порядок вещей нарушается, мы имеем дело с зависимостью. Этим уже занимаются психиатры-наркологи.

Пройти по грани

— Сейчас в школах много внимания уделяется профилактике буллинга — травле детей с помощью социальных сетей.

— Буллинг был всегда. Но интернет и социальные сети значительно расширяют его возможности. Они дают больше возможностей оставаться анонимными, осуществляя буллинг. Это имеет отношение к тому, о чём мы говорили: я могу получить какой-то рейтинг в глазах своей референтной группы, обзывая кого-то, спрятавшись за аватар. Этот тот же троллинг, но с более жёсткими последствиями. Поэтому, если мы видим, что ребёнок во что-то такое западает, важно понять, что он там делает и что это ему даёт. И попробовать его извлечь оттуда, чтобы посмотреть, не опасно ли то, что он делает в сети.

— Что нужно знать о круге общения ребёнка? Нужно ли выяснять, что собой представляют все его друзья в соцсетях?

— Нужно общаться с ребёнком и делать это неформально. Важно иметь общие интересы и в течение суток находить возможность хотя бы пятнадцать минут — полчаса поговорить с ребёнком о вещах, не связанных со школьными проблемами. Если у родителей есть доверительные отношения с ребёнком, тогда независимо от того, возникают проблемы в соцсетях или реальном окружении, он будет обращаться к ним за помощью, если это ему потребуется. Я считаю, что тотально контролировать круг общения в соцсетях не нужно, потому что всё, чему вы могли научить ребёнка к тому возрасту, когда он заводит друзей, вы его уже должны были научить.

— Сейчас много говорят об опасности так называемых «групп смерти», распространённых в соцсетях. Что привлекает в них подростков? Как можно предотвратить возможное несчастье?

— Для подростков это что-то вроде вызова. Он думает: «Я могу пройти по грани между жизнью и смертью, но меня это не коснётся, потому что я выше». Это нечто запретное, некая грань, вызов небывалой силы. Мы сейчас живём в относительно комфортном мире, у нас нет голода, нет глобальных войн, а это даёт возможность получить выброс адреналина.

— То есть подростки вступают в эти группы, не намереваясь покончить с собой, а только чтобы испытать острые ощущения?

— По большей части да. Им хочется соприкоснуться с запретной гранью и остаться в живых. И здесь они переоценивают свои силы, свою гибкость в принятии решений. Потом оказывается, что те, кто ими манипулирует, просчитывают ситуацию на два хода вперёд, и в итоге подросток попадает в туннельную ситуацию. Его берут на «слабо», и он встаёт перед выбором: либо сделать то, что от тебя требуют, либо потерять собственное достоинство, оказаться слабаком. Он не понимает, как можно без потерь выйти из этой ситуации. И если рядом нет взрослого, который покажет третий выход из этого туннеля, подростку самому справиться очень трудно.

Меры профилактики всё те же — хороший контакт с ребёнком. Это позволит вовремя рассмотреть желание пощекотать себе нервы и найти возможность для его удовлетворения. Это могут быть горные лыжи, прыжки с парашютом, другие социально приемлемые способы получения адреналина.

— Как вы думаете, какую цель преследуют организаторы таких групп? Хотят упиваться своим могуществом, способностью влиять на других, подавлять их волю?

— У меня нет ответа на этот вопрос. Возможно, так и есть.

Татьяна МАЛКОВА | Фото Валерия ПАНОВА

Анна БЕРДНИКОВА:
— Если у родителей есть привычка общаться с ребёнком как с другом, если есть доверительные отношения, тогда независимо от того, возникают проблемы в соцсетях или реальном окружении, он будет защищать себя в контакте с родителями и обращаться за помощью, если это ему потребуется.