14.03.19

Ржавым гвоздём по сердцу

Режиссёр Сергей ДРОЗДОВ о ночной стройке,
пьесах МакДонаха и статье 105 УК РФ

Год назад в Новосибирске появился новый театр с интригующим названием «Понедельник выходной»: негосударственное дитя Мельпомены придумал бывший ведущий актёр «Старого дома» Сергей Дроздов, блиставший в спектаклях «Калека с острова Инишмаан», «Сиротливый Запад» и «Пер Гюнт». За год театр встал на ноги, прогремел на весь город скандальной постановкой «Подонки» и окончательно застолбил своё место под творческим солнцем, ориентируясь на прогрессивного зрителя, готового к экспериментам. С художественным руководителем театра «Понедельник выходной» мы встретились в рамках проекта «Люди как книги», который проходит в стенах НГОНБ.  Почти двухчасовая беседа не уложилась в одно интервью, поэтому представляем вашему вниманию главные моменты интервью с худруком молодого театра. 

Кайфа нет, пора уходить

— Меня часто спрашивают: как вы, успешный актёр, которому довелось поработать с отличным материалом, встали, ушли из театра и пустились в собственное плавание? А я честно отвечаю: в последний год в «Старом доме» работа перестала приносить мне то удовольствие, которое я получал раньше, она стала для меня абсолютно обыденной. Нет, мне было интересно, я такой человек, что могу сам себя легко заинтересовать и поверить в то, что мне интересно, но кайф от работы исчез. А у меня есть строгое убеждение, что артисты приходят в нашу профессию не за деньгами, а за кайфом — может быть, сложным, иногда больным, но за кайфом. А если его нет, пора уходить.

 

Сергей Дроздов — актёр, режиссёр, художественный руководитель театра «Понедельник выходной». Начинал карьеру актёра в небольшом театре города Первоуральска. Окончил Екатеринбургский государственный театральный институт. Учился в НГТИ по специальности «Режиссура театра». В 2009 году Сергей получил премию «Парадиз» в номинации «Лучший дебют на новосибирской сцене» за спектакль «Калека с острова Инишмаан». В 2016 году стал Лауреатом премии имени Владлена Бирюкова. После 8 лет служения в «Старом доме» закончил карьеру актёра.

 

К тому же меня давно интересовала режиссура. Перед тем, как создать «Понедельник», я ставил спектакли в Омске — в одном небольшом, коммерческом театре, одно время меня туда худруком звали. А потом я узнал, что театр развалился, ребята не получают зарплату и деваться им некуда. И понял, что нужно их забирать оттуда. К тому времени мы с будущим директором театра Дашей Каребо подыскивали здание для нашего театра, и нашли ведь в центре, и с деньгами был вопрос решён (я продал свою машину, и один человек нам беспроцентный займ сделал) — в общем, всё сложилось, и я сказал ребятам: едем в Новосибирск! Но предупредил: первое время будем жить у меня, днём репетируем, а ночью строим театр, потом снимем трёхкомнатную квартиру и всех туда «запихаем». Так и случилось, жили у меня, строили амфитеатр, а мои родители каждую неделю привозили нам продукты из деревни. Все деньги уходили на стройматериалы. Это был чистой воды авантюризм и безумство, но именно так, я считаю, и создаются какие-то новые формы. Если бы меня так позвали, когда я только начинал карьеру, я бы тоже поехал сломя голову. Благодаря тому, что актёры с нуля создают театр, они относятся к нему более трепетно, чем к месту, в которое просто пришли и устроились. Это их театр, точно такой же, как и мой. Почему такое странное название? Всё очень просто — в понедельник в театре всегда выходной.

О типажах и жёсткости

— Мне часто говорят, что у меня с Анатолием Григорьевым (актёр «Старого дома» — прим. ред.) одинаковый типаж. Мы втроём — я, Толик и Виталий Саянок (актёр «Старого дома» — прим. ред.) — называли себя трёхглавым змеем: все лысые, практически одинаковые. У нас никогда не было конкуренции — наоборот, в работах над ролями старались друг другу помочь. Расскажу страшный секрет, как мы с Толиком Григорьевым работали над спектаклем «Пер Гюнт» — я в нём Мефистофеля играл. После всех спектаклей и репетиций мы с ним оставались в театре, шли за пивом, начинали это пиво пить и в шахматы играть, а потом опять репетировать. У меня от того времени остались самые лучшие воспоминания, но на сцену в качестве актёра я уже не вернусь. Во-первых, я режиссёр и худрук, и я считаю, что играющий тренер — это что-то непонятное, ни рыба ни мясо. Во-вторых, я наигрался. Каждый театр, в котором я работал, мне много чего дал. Я работал на пяти площадках: в «Старом доме», до этого в театре Сергея Павловича Федотова «У моста», ещё раньше в Серове, Екатеринбурге и Первоуральске. Например, у нас, как и у Федотова, каждый актёр, кроме своей роли, отвечает за что-то ещё. У нас тоже сейчас недостаточно средств, чтобы содержать команду, которая обслуживает театр. Поэтому роли монтировщиков, реквизитров и костюмеров выполняют актёры. Все парни у меня — монтировщики, и я монтирую вместе с ними. Девочки отвечают за реквизит, за костюмы, кто-то выполняет роль помощника режиссёра. У меня теперь в разы больше ответственности — по сравнению с тем, когда я был актёром. Отвечаю за весь театр. И ещё все промахи принимаю на себя. При любых неудачах говорю: «Ребята, это не вы, это я. Все косяки — это ко мне». Так должно быть. Но при этом я как режиссёр довольно жёсткий.

 

Мне нравится фраза, которую я услышал однажды: «Артист не прощает режиссёру только неуспех». Если режиссёр будет жёстким, но в итоге получится успех, значит, оно того стоило. А если успеха не будет, как бы ты ни любил своих актёров, ты для них уже никто. Поэтому я скорее не жёсткий, а требовательный. Но характер у меня ужасный, всё близко к сердцу принимаю, реагирую на мельчайшие нюансы. Понимаю, что так нельзя, стараюсь сдерживаться. Спасибо моим ребятам, что терпят меня.

Не надо убегать от МакДонаха

— Я очень плохой режиссёр: я не думаю про зрителя. Конечно, представляю, как спектакли будут смотреть и будут ли вообще, но руководствуюсь не этим. В моём понимании в театре должен существовать закон: если тебе интересно, значит, и зрителю будет интересно. Можно сколько угодно гнаться за модными тенденциями, но, если режиссёру и актёрам материал безразличен, ничего не получится. Поэтому берёшь то, что нравится, и с этим работаешь, а потом найдутся зрители, которым с тобой по пути. Зарекаться плохо, но сейчас я ставлю только классику. Мне неинтересна современная драма. Я могу её поставить, она будет техничной, проработанной, но в ней не будет души, потому что нет моего подключения. Я выбираю произведения классиков, потому что они писали про отношения, их в большинстве случаев не волновали социальные проблемы. Социальная обстановка изменится через пару лет, и это станет никому не интересным, а люди и отношения между ними не меняются. К тому же современная драма — это больше спектакль для головы. А я хочу, чтобы в театре чувствовали, а не рассуждали, чтобы больше для сердца, а не для ума. Да, замечательный МакДонах — наш с вами современник, но для меня он — классик, он от сердца идёт. Я пересмотрел все его пьесы и фильмы, играл в спектаклях Сергея Федотова, поэтому я пока не берусь за него, боюсь, что не смогу отстроиться, буду повторяться или, наоборот, начну убегать — и всё испорчу. Тут решили поставить пьесу Синга «Удалой молодец — гордость Запада» — это предтеча «Сиротливого запада» МакДонаха. Прочли её, смотрим друг на друга в недоумении: что это? о чём это? Решили, что пока не пришло её время.

Статья 105 УК

— Я создал театр из корыстных побуждений. Нет, не из-за материальных благ, какие тут блага, одни расходы. А для того, чтобы делать то, что мне нравится. Чтобы создавать проекты, которые мне интересны. К примеру, мы поставили спектакль «105. Пожизненно» — это статья уголовного кодекса, тройное убийство, пожизненное заключение. Это леди Макбет Мценского уезда, Катерина из повести Лескова. В моём представлении, это моноспектакль: Катерина будет прикована к стене кандалами и расскажет зрителю свою историю. Да, форма необычная, но никаких текстовых адаптаций нет — я всегда с особой бережностью отношусь к авторам. Так было и в «Подонках» — по пьесе Максима Горького «На дне». Да, мы сделали спектакль выездной, да, я вымарал из пьесы героев, которые не работали на основную идею, но текст был горьковский, без купюр. Сначала мы думали, что наш спектакль получится на любителей экшна — в наше время победу одержало клиповое мышление: если у человека нет перед глазами интересной картинки, то ему ваш проект будет не интересен. Это как с детскими сказками, там же всегда очень быстро меняется сюжетная картинка, иначе ребёнок заснёт. А оказалось, что «Подонки» побили все рекорды — у нас редко было меньше 100 человек на спектакле, хотя заявлено мест всего 30. Мы, конечно, перед выходом спектакля немного поинтриговали в соцсетях — не без этого. Сначала просто написали — «Подонки». Потом через две недели — Максим Горькой. И наконец, ещё через две недели, всё объяснили.

Макбет и гвоздь

— У меня есть задумка — поставить «Макбета». Но это будет тоже моноспектакль. Я считаю, что эта форма даёт актёру максимально раскрыться и донести до зрителя идею и посыл автора. Для меня Макбет — это нездоровый психически человек, который уже давно перешёл все свои внутренние Рубиконы и сжёг все мосты за собой. Мне интересен человек на грани. Когда он балансирует над пропастью между явью и безумием, между смертью и жизнью. Когда он делает сложный нравственный выбор — меня завораживают такие состояния! Вот, скоро я еду в женскую колонию, буду девушек там готовить к конкурсу красоты. Параллельно я хочу собрать у них их истории, записать их, а потом, может быть, и сделать из этого материала что-то. Я никогда не выступал в роли сценариста и мне интересен этот опыт. Человек — вот мой проект. Особенно во время пограничных состояний. Поэтому если мне придется выбирать между комедией и жёсткой пьесой, выберу последнюю, конечно. У меня есть книжечка, где я записываю свои мысли, одна из них — «Не люблю, когда в театре смешно. Люблю, когда ржавым гвоздём по сердцу». Видимо мне ближе катарсис не через смех, а через слёзы. Хотя на самом деле я очень весёлый и добрый человек.

 

Наталия ДМИТРИЕВА | Фото Валерия ПАНОВА

back

Новости  [Архив новостей]

x

Сообщите вашу новость:


up
Яндекс.Метрика