04.07.18

По лезвию ножа

Он не сразу определился с профессией, но она стала любимой. Сейчас он признаётся, что идти в операционную для него счастье. Гость «Ведомостей» — победитель областного конкурса профессионального мастерства «Врач года-2018», заведующий отделением челюстно-лицевой хирургии Городской детской больницы скорой помощи Михаил Колыбелкин.

— Ожидали, Михаил Васильевич, что окажетесь лучшим?

 

— Это было приятной неожиданностью. Считаю, что каждый врач, который занимается своим делом много лет, может считать себя лучшим.

 

— Как вы пришли в медицину?

 

— Я вырос в Первомайском районе Новосибирска, учился в школе №144. В старших классах несколько моих друзей агитировали поступать вместе с ними в мединститут. Однако я решил продолжить семейные традиции: дед — Почётный железнодорожник, орденоносец, родители работали на стрелочном заводе. Но поступление в НИИЖТ оказалось неудачным, пошёл учиться в электромеханический техникум, потом в армию. Друзья, которые стали студентами-медиками, вовсю расписывали, как интересно у них учиться. Снабдили меня сборником по биологии для поступающих в вуз. Этот сборник за остававшиеся полгода службы я практически наизусть выучил. С этого, наверное, начался мой интерес к медицине. После демобилизации моя тётя, Надежда Владимировна Бедарькова, учитель химии, подготовила меня по предмету так, что вступительные я сдал без особых усилий, и стал студентом стоматологического факультета.

 

— А как в хирургии оказались?

 

— После третьего курса я стал подрабатывать. У меня уже появилась семья, сын родился. Устроился постовым медбратом в отделение травматологии на станции Инская. Работал вечерами, в выходные. Чего только не приходилось выполнять! Поступали пациенты с резаными, рублеными ранами, ножевыми ранениями, было много ампутаций. Я смотрел на старших коллег и с каждым днём все больше загорался идеей стать хирургом, работать в стационаре. Это интересная мужская работа, где приходится принимать решения, брать на себя огромную ответственность за жизнь пациентов. Челюстно-лицевая хирургия была единственным направлением, откуда выпускнику стоматологического факультета можно было попасть в стационар. Конечно, изначально мне хотелось работать взрослым челюстно-лицевым хирургом. Но мест не было. Пошёл работать с детьми. В детской больнице скорой помощи тружусь с 1987 года. С 1992-го заведую отделением челюстно-лицевой хирургии. Многие врачи не идут в детскую медицину, потому что это постоянный детский плач, маленькие пациенты бурно реагируют на все манипуляции. Детишек жалко. Но с опытом понимаешь, что твоя жалость может навредить. Ты не сюсюкаться должен, а делать своё дело. Чувство сострадания к детям никуда не уходит, но на него накладывается профессиональный долг, который ты должен выполнить хорошо.

 

— Кто ваши пациенты?

 

— Дети с опухолями, в основном, конечно, доброкачественными. Со всевозможными врождёнными патологиями — расщелинами губы, нёба, травмами, переломами челюстей, воспалительными заболеваниями, кистами. С откушенными собаками носами, ушами. Одно из направлений — деформации, которые возникают у детей после травмы либо перенесённых заболеваний. Например, есть такое сложное заболевание, как анкилоз костный височно-челюстного сустава. Это состояние, когда у человека перестаёт двигаться нижняя челюсть, не открывается рот. И это не единичные случаи. Только в мою диссертацию на тему деформации челюсти у детей раннего возраста вошло более 60 случаев.

 

— Вы часто оперируете?

 

— В операционной бываю все дни, кроме понедельника, — это консультационный день. В отделении ежедневно работают ещё по три челюстно-лицевых хирурга.

 

— Какие случаи из практики оставили самый глубокий след?

 

— В нашей профессии желательно, чтобы было меньше неожиданностей. Всё должно быть спрогнозировано, чётко выверено. Если идёшь на плановую операцию, то её заранее продумываешь. Но бывают и экстренные случаи. Один из таких — огнестрельное ранение в лицо. Подобный случай — когда один ребёнок другому дробовым зарядом с близкого расстояния снёс пол-лица. Подростки дома нашли ружьё отца, а оно оказалось заряженным. Недавний случай — привезли ребёнка с выкушенной раной носа. Чтобы её закрыть, «выкраивали» лоскутки с рядом расположенных мест. Конечно, по таким случаям есть стандартные решения, но всего предугадать невозможно. Когда видишь дефект, принимаешь решение здесь и сейчас.

 

— В челюстно-лицевой хирургии используются современные методы?

 

— Конечно. Например, мы делаем модели на 3D-принтере. Одна из серьёзных операций конца 2017 года — удаление у ребёнка злокачественного образования глазницы, саркома проросла в верхнюю челюсть, в область основания черепа. Индивидуальная модель скелета головы на основе компьютерной томограммы позволяет распланировать ход операции, чтобы во время манипуляций не «провалиться» в полость черепа. Или другой случай — перелом у ребёнка нижней части глазницы, когда затрудняются движения глазного яблока, в глазах возникает двоение. Наша задача — «вытащить» мышцу, которая поддерживает глазное яблоко, не даёт ему «провалиться». Эта задача возложена на специальный материал, термопластичный, рассасывающийся. Перед употреблением его нагревают. Модель глазницы нужна для того, чтобы «примерить» этот специальный материал, «подкроить» как надо. В противном случае эти примерки пришлось бы делать прямо в ране пациента во время операции. Есть и другие направления, связанные с 3D-технологиями, — мы хотели бы изготавливать уже не макеты, а индивидуальные стерильные импланты.

3D модель глазницы позволяет сделать точные расчёты еще до начала операции.

 

— Новые челюсти устанавливаете?

 

— Эта процедура стала уже рутинной работой. Пересадкой челюсти ещё мои учителя в 1990-е годы занимались, используя трансплантат — орган донора. Сейчас переходим на искусственные материалы.

 

— Самые молодые ваши пациенты?

 

— Дети первых дней жизни. Ребёнок рождается, а дышать не может из-за кисты в области корня языка. Или полипов на ножках. Все операции завершились благополучно.

 

— Как вы считаете, врач должен пропускать через себя судьбу пациента?

 

— Мне повезло: в своей профессии я могу радикально изменить жизнь ребёнка, сделать так, чтобы он стал полноценным членом общества, не отличался от других детей. Я говорю об операциях по поводу такого врожденного дефекта, как расщелина нёба. Это приносит радость и удовлетворение от своей работы. Наши неудачи, которые, безусловно, бывают, можно нивелировать, сделать менее значимыми. А вот когда ты не в силах помочь ребёнку — например, при злокачественной опухоли, — это трагедия, большой стресс для врача. Трудными считаю операции на магистральных сосудах шеи, когда приходится удалять опухоль или кисту, отделять её от сонной артерии, внутренней яремной вены. Работа ювелирная, не должно быть ни одного лишнего движения. Ты с ребёнком в этот момент становишься одним целым, наши судьбы сливаются. Состояние можно сравнить с ходьбой по лезвию ножа. Но и к этому привыкаешь.

 

— Вы общаетесь со своими пациентами?

 

— Они сами приходят, звонят, благодарят. Первые пациенты стали уже взрослыми. С одним из них мы сдружились, часто проводим время вместе. Он меня дядей Мишей называет.

 

— Михаил Васильевич, как вы стали волонтёром?

 

— С организацией «Операция “Улыбка”» сотрудничаю пятнадцать лет. Помню их первые акции в Томске, в которых участвовали дети и из Новосибирской области. Помню свои мысли о том, что мы у себя тоже могли бы проводить такие операции. Потом устроители предложили провести акцию в Новосибирске. Мы начали сотрудничать, и я понял, что хочу этим заниматься. В 2005 году я побывал на конференции в США, там собрались 70 хирургов из разных стран. Мы посещали больницы, говорили о стандартах лечения детей с врождёнными аномалиями. По приезде я стал проводить операции по раннему устранению расщелины нёба в нашей больнице. С 2007 года аккредитован для международных акций. К слову, для поездок в другие страны пришлось подтягивать английский. Первая поездка была в Кению, потом были Иордания, Марокко, дважды Индия, Китай. В акциях участвую только в свой отпуск. Ближайшая благотворительная акция в Новосибирске начнётся 8 июля, я на днях вернулся с Алтая — отбирал детей для операций.

Индия, 2010 г. 

 

Во время операции с индийскими коллегами.

 

— Почему дети рождаются с такими деформациями? Можно такие случаи предотвратить?

 

— Расщелина нёба стоит на третьем месте по распространённости порока. В России и в мире регистрируется 1 случай на 700—800 новорождённых. Есть места и с большей концентрацией. Например, на конференции в Уфе нам приводили их цифры: один случай на 150—200 новорождённых. Какой-то одной причины появления врождённых дефектов лица учёные и медики не выявили — это могут быть, например, последствия респираторной инфекции у будущей мамы.

 

В нашей больнице ежегодно проводятся 200—220 операций по устранению расщелин нёба на разных этапах. Кстати, мы единственные в России, кто способен сделать малышам в раннем возрасте одномоментную операцию по расщелинам губы и нёба. Это очень важно для дальнейшего формирования речи.

 

— У вас есть последователи?

 

— Некоторые мои первые ученики стали известными хирургами, имплантологами. Кто-то ушёл работать в поликлиники. Надеюсь, кто-то из нынешних наших молодых врачей надолго останется в этой профессии. Мой старший сын, Константин, одиннадцатый год работает рядом со мной. Он тоже челюстно-лицевой хирург, тоже волонтёр организации «Операция "Улыбка"». Младший Никита — студент 2 курса лечебного факультета медуниверситета, до этого окончил медицинское училище. Пока хочет стать реаниматологом.

 

— Что ещё вам интересно кроме любимой работы?

 

— Не менее важная часть моей жизни — общение с природой. Люблю рыбалку, охоту — зимнюю, «ходовую». Еду на электричке, выхожу, надеваю лыжи и вперёд. За день могу находить 25 и более километров. Чаще всего ничего не добываю. Эмоции от встречи рассвета в зимнем лесу или поле вдохновляют, снимают напряжение от рабочей недели. Летом люблю заниматься домом. В своё время сам его достраивал. Сейчас моя мечта — иметь большой гараж, своё личное пространство. Я люблю заниматься машиной, какими-то хозяйственными делами. Я домашний семейный человек. Когда дети были маленькими, любили путешествовать по Новосибирской области, с палатками. Не так давно были с супругой в Крыму, хотелось бы ещё туда вернуться. Меня всё же больше привлекает Россия, её просторы. За границей был только по работе.

Вылазки в лес — одно из любимых занятий Михаила Колыбелкина.

 

Главное на охоте — слиться с окружающей природой

 

— У вас есть любимое изречение, девиз?

 

— Мне близко выражение «врач божьей милости». Бог милует людей через наши руки, творя какие-то чудеса выздоровления. Мне хочется творить, помогать людям, в этом вижу своё предназначение.

БЛИЦ—ОПРОС
  • Лучшее место на земле, это…Сибирь.
  • Профессионализм, это…трудолюбие.
  • Лучше всего я умею…любить.
  • Я верю, что…всё это не напрасно.
  • С самого детства человек должен…любить свою Родину.
  • Чтобы принять смелое решение, надо…всегда быть к этому готовым.
  • Глядя на меня, никогда не подумаешь, что…я лучший врач.

 

 

 

Любовь ЩЕРБАНЕНКО | Фото Валерия ПАНОВА

back

Новости  [Архив новостей]

x

Сообщите вашу новость:


up
Яндекс.Метрика