Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

8 мая – Международный День Красного Креста. Действительно ли эта уважаемая организация родилась в Швейцарии? Предлагаем иной взгляд на историю её возникновения

Международный День Красного Креста и Красного полумесяца отмечается в день рождения швейцарского гуманиста, основателя Красного креста и первого лауреата Нобелевской премии мира Анри Дюнана, родившегося 8 мая в 1828 году.

Историческая справка: в 1864 году несколько жителей Швейцарии, движимых гуманистическими идеями, которые изложил в своей книге «Воспоминание о битве при Сольферино» Анри Дюнон, основала «комитет пяти». В его составе был и Дюнан, швейцарский искатель приключений, которого занесло на поле сражения одной из многочисленных европейских войн. Потрясённый увиденным, он описал свои чувства и изложил несколько идей, которые стали основой деятельности женевского «комитета пяти». Это была, как сейчас говорят, общественная организация, которая разработала и приняла воззвание к правительствам государств с предложением покончить с дикостью оставления раненых на поле боя. Так как в те времена воевали много, то предложение назрело. Полтора десятка государств откликнулись на предложение, подписавшись под Женевской конвенцией, которая установила общие правила гуманного отношения к раненым во время войны. Несколько позднее к ним присоединилась другие страны, в том числе Россия.

Вот, собственно, и вся история. Она вполне меня устраивала в 90-е, потому что в воздухе витали идеи сближения с Европой и США. Когда же выяснилось, что Россию тупо кинули, благостная картина рождения Красного Креста перестала выглядеть как гжельский лубок. Я стал внимательнее относиться к шероховатостям в действиях «партнёров». Например, когда интернет-издание FB.ru напоминает своим читателям, что «Российское общество Красного Креста появилось несколько позже всемирного», об этом часто забывают историки и любители старины, я проверяю эту информацию, чтобы убедиться: это не так. На самом деле Российский Комитет Красного Креста объявился в Петербурге в 1879 году, а Международный Комитет Красного Креста в Женеве – в 1880 году. На год позднее. Многочисленные авторы хотят меня убедить, что не стоит обращать внимание на эту деталь, что на самом деле Красный Крест был создан в Женеве в 1864 году, но только назывался он «Международный комитет помощи раненым», а в 1880 году состоялось его переименование. Но вот ведь какое дело: в России все было точно так же! За год до того, как переименовали комитет в Женеве, в Санкт-Петербурге было переименовано в Красный Крест местное «Общество попечения о раненых и больных воинах». Причём Россия была единственным государством в Европе, где требовалось не создавать Красный Крест, а именно переименовывать. Ведь к тому моменту здесь уже 15 лет велась эта деятельность! В Петербурге первая «Община сестёр попечения о раненых и больных» появилась ещё в 1854 году, и действовала она настолько громко, что весь мир знал о её существовании.

Всё началось 5 ноября 1854 года в праздник Воздвижения Честного Креста Господня. В тот день под патронажем вдовствующей невестки Николая I великой княгини Елены Павловны был создан первый в мире отряд женщин-подвижниц для оказания помощи раненым воинам в зоне боевых действий. В него вошли представительницы разных сословий, но костяк составляли титулованные особы – княгини, графини, баронессы: Бакунина, Стахович, Меркурова, Хитрова, Карцева (их фамилии значатся в Указателе к боярским книгам), Грабаричи (дочь полковника, коменданта Тифлиса), фон Будберг, Чупати (урождённая фон Будберг), фон Лоде… В том же ноябре 1854 года первые 28 крестовоздвиженских сестёр милосердия прибыли в окутанный пороховым дымом Крым.

5 ноября 1854 года под патронажем великой княгини Елены Павловны создан первый в мире отряд женщин-подвижниц для оказания помощи раненым в зоне боевых действий.

Крымская война, названная так по самому громкому месту сражений, на самом деле была классической мировой войной. Неслучайно в европейской историографии её называют Восточной. В Чёрное море «наказать» Россию вошли корабли антироссийской коалиции в составе Британии, Франции, Османской империи при нескрываемой поддержке Австрии, Пруссии и европейской мелочи типа Сардинии. Боевые действия разворачивались не только в Крыму, но и по периметру границ Российской империи: на Кавказe, в Дунайских княжествах, на Балтийском, Чёрном, Азовском, Белом и Баренцевом морях, на Камчатке и Курилах.

Крестовоздвиженские сёстры прибыли в Крым, когда здесь уже прошли первые кровопролитные сражения на Альме (сентябрь 1854), под Балаклавой (октябрь 1854) и только что – Инкерманское сражение (ноябрь 1854), благодаря которому штурм Севастополя был сорван, но в целом ситуация складывалась для России проигрышная. Наши историки освещают эти события с проевропейской точки зрения, поэтому подвиг Даши Севастопольской (Дарьи Лаврентьевны Михайловой) выглядит частной историей, хотя речь идёт о рождении российского движения Красного Креста, с которого началось и мировое. Оставшись без родителей, 18-летняя девушка продала всё имущество, на вырученные деньги закупила целый воз медикаментов и, отрезав косы, оказалась в самой гуще сражения на Альме-реке. Прямо на поле боя Даша перевязывала бойцов, стерилизуя их раны уксусом, а страдания – вином. На своей повозке она вывозила их в безопасное место. Молва о подвиге Даши Севастопольской докатилась до Петербурга, подтолкнув великую княгиню Елену Павловану пригласить к себе корифея тогдашней мировой хирургии, действительного статского советника Николая Ивановича Пирогова, который как раз просился в действующую армию. Как писал сам Пирогов, «она объяснила её гигантский план: основать организованную женскую помощь больным и раненым на поле битвы и предложила мне самому избрать медицинский персонал и взять управление всего дела». Пирогов стал руководителем сестринской общины, для которой он изобрел сегодняшнюю структуру младшего медицинского персонала: сёстры операционные, перевязочные, сёстры-аптекари и сёстры-хозяйки.

Обучив дам сестринскому делу, Пирогов принял участие в учреждении общины. Это произошло на следующий день после Инкерманского сражения. Ещё через день были утверждены её Правила, и 11 ноября в Симферополь, где скопилось несколько тысяч раненых, прибыли крестовоздвиженские сёстры милосердия. По отзывам современников, их узнавали по особому знаку – они носили «золотые продолговатые кресты на широких голубых лентах» (С. Н. Сергеев-Ценский, «Севастопольская страда»). На лицевой стороне креста была выбита надпись «Ты, еси, Боже, Крепость моя!», а на оборотной: «Возьмите иго мое на себе». В те грозные дни в Крым прибыли и сыновья Императора, которые 16 ноября 1854 года исполнили поручение отца: провели церемонию награждения Даши Севастопольской, вручив ей золотую медаль «За усердие» на Владимирской ленте (это был исключительный случай – к золотой медали представляли после трёх серебряных) и 500 рублей серебром, а также провозгласили волю Государя, который назначил девушке своё царское приданое. К тому времени Даша Севастопольская уже работала в команде Пирогова.

Всего на крымском театре военных действий выполняли свою миссию 202 крестовоздвиженские сестры. Они помогали хирургам, врачам, фельдшерам в операционных и на перевязочных пунктах, принимали участие в распределении и организации транспортировки раненых по степени ранения и его тяжести. Нередко сёстрам приходилось обрабатывать раны и перевязывать в стеснённых или полевых условиях, поэтому каждая вторая переболела тифом или крымской лихорадкой, а каждая четвёртая умерла от этих болезней. Из 120 севастопольских сестёр погибли 17 – каждая седьмая.

В те времена женщин не привлекали для оказания помощи в местах боевых действий, поэтому появление в рядах действующей Русской Армии сестёр милосердия с золотыми крестами на груди произвело эффект грома среди ясного неба. Их слава прокатилась по всей Европе, достигнув английской военной базы в Скутари (азиатская часть Стамбула), куда английское командование отправляло солдат, получивших ранение в Крыму. Здесь за больными ухаживали монахини под руководством английской аристократки Флоренс Найтингейл. Деятельность русских сестёр милосердия была на слуху, и «леди со светильником» (так Найнтингел прозвали раненые солдаты) тоже мечтала попасть на передовую. На второй год войны она побывала в кратковременной командировке под Балаклавой, где за свой счёт воздвигла Большой крест белого мрамора в память о погибших. В конце 1855 года Найтингейл прибыла в Крым уже со своей командой. Эта активность не осталась без внимания британской общественности (в Крымской войне родилась не только военно-полевая хирургия, но и военная журналистика), поэтому домой Найтингейл возвращалась как национальная героиня с репутацией английской Даши Севастопольской. Стесняясь незаслуженных чествований (стамбульские сёстры прибыли в Крым, когда боевые действия уже не велись), Флоренс Найтингейл пыталась скрываться от внимания журналистов под вымышленным именем, но тем самым только разжигала интерес. В итоге она стала общественным деятелем, поставившим себе цель реорганизовать армейскую медицинскую службу. В 1858 году Найтингейл написала «Заметки о факторах, влияющих на здоровье, эффективность и управление госпиталями британской армии» (“Notes on Matters Affecting the Health, Efficiency and Hospital Administration of the British Army”), настольную книгу Анри Дюнона, инициатора создания Международного комитета помощи раненым.

По итогам Крымской войны 68 крестовоздвиженских сестёр милосердия были награждены медалью «За оборону Севастополя», а самые отличившиеся – Георгиевской медалью. Известный государственный и общественный деятель России А. Ф. Кони, говоря о крестовоздвиженских сёстрах, утверждал, что «тут не было обычного заимствования последнего слова с Запада — наоборот, Англия стала подражать нам, прислав под Севастополь мисс Найтингейл со своим отрядом». Правда, эта точка зрения оказалась гласом вопиющего в пустыне. После войны победители практически сразу приписали инициативу в организации женского ухода за ранеными в условиях фронта англичанке Найтингейл. Пирогов, узнав об этом, сильно ругался. В одном из писем (баронессе Раден) великий хирург настаивал на том, что русские должны бороться за истину: «Может, конечно, носиться слух в Западной Европе будто бы мисс Найтингейл с 37 сёстрами, "дамами высокой души" была первая, которая по собственному желанию приехала в Крымскую войну, чтобы с сёстрами взять на своё попечение всех больных и раненых, находящихся в амбулатории. Мы, русские, не должны дозволять никому переделывать до такой степени историческую истину. Мы имеем долг истребовать пальму первенства в деле столь благословенном, благотворном и ныне всеми принятом… В октябре 1854 года Крестовоздвиженская община получила высочайшее соизволение, а в ноябре того же года она находилась уже на театре войны в полной деятельности. О мисс Найтингейл и о её "высокой души дамах" мы в первый раз услышали только в начале 1855 года».

Взошедший на престол Александр II 18 марта 1856 года был вынужден подписывать унизительные Парижские трактаты. Приглашение на Женевскую конференцию было ещё одной пощёчиной, потому что идея «помощи раненым», которая была рождена и вскормлена в России, нагло провозглашалась как изобретение Англии и Швейцарии. И всё же на следующий год императрица Мария Александровна уговорила царственного супруга присоединиться к Женевской конвенции. В связи с тем, что Крестовоздвиженской общине было не к лицу участвовать в мероприятиях самозваного комитета, императрица создала ещё одно «Общество попечения о раненых и больных воинах» – специально под Женевскую конвенцию. Дело в том, что все государства, подписавшие женевские протоколы, были обязаны создать у себя комитеты по оказанию помощи раненым, предоставить статус нейтральности медицинскому и санитарному персоналу, действующему на официальной и добровольной основе. Вот только не все торопились выполнить обещанное. Та же Швейцария, герб которой был взят за основу символа новой организации, основала не общество, но фонд Красного Креста, который начал действовать в Берне с 1866 года. США открыла свой Красный Крест только в 1881 году, а Франция и вовсе в 1919 году. Единственной страной, где Красный Крест развернулся сразу в полный рост, была его естественная родина – Россия. Здесь ничего не надо было придумывать или создавать, тем более что с 1867 года Высочайшей покровительницей Российского Красного Креста была официально провозглашена императрица.

Она развернула кипучую деятельность, и уже на следующий год Санкт-Петербург становится местом, где впервые в мире государства договорились отказаться от оружия, которое причиняет чрезмерные страдания. Это событие имело не меньшее значение, чем создание Красного Креста, потому что главы государств подписали международную декларацию о запрете разрывных и зажигательных пуль. Очень скоро под патронажем Ея Императорского Величества Российское общество Красного Креста превратилось в крупную общественно-государственную структуру, аккумулирующую на своих счетах огромные суммы, переводимые благотворителями со всей страны. В структуре РКК насчитывалось 5 больниц, 12 богаделен, 36 приютов, 2 института, 38 гимназий, 156 низших училищ и пять сестринских обществ, в том числе «Утоли моя Печали» в Москве, Святого Георгия в Петербурге, Елисаветы в Варшаве. Таким образом, несмотря на декларации и заявления, которым не было недостатка в выступлениях участников Женевской конвенции, единственной страной, где Красный Крест существовал не формально, была Россия. В 1896 году дело дошло до того, что Анри Дюнон, будущий лауреат Нобелевской премии мира, а в тот момент – нищий, всеми забытый и никому не нужный,  стал получать от Российского Красного Креста персональную пенсию. В ответном письме инициатор создания Международного Комитета по защите раненых выдавил из себя: «...Я не могу не отметить, что сегодня Красный Крест существует во многих странах мира и что в определённой степени выводы, сделанные мною в книге "Воспоминание о битве при Сольферино", были подсказаны благородным примером, который во время Крымской войны показала Её императорское высочество госпожа великая княгиня Елена Павловна».

Так, спустя более чем 30 лет (письмо датировано 17 июня 1896 года), создатель Красного Креста сознался в подлоге.

А что же Общество сестёр милосердия «Во имя Воздвижения Честного Креста»? Детище невестки Николая I с достоинством существовало параллельно с Красным Крестом, продолжая независимую деятельность на поприще христианского служения согласно уставу. В 1894 году, после смерти последней покровительницы из великокняжеского рода, Крестовоздвиженская община перешла в ведение Российского Красного Креста. В тот момент она насчитывала более ста сестёр милосердия.

Фёдор ГРИГОРЬЕВ, директор Новосибирской школы журналистики