Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Кандидат исторических наук, доктор социологических наук, ректор Нового сибирского института Надежда ВАВИЛИНА уверена, что позиции женщин в российской власти должны усилиться. При этом отрицательно относится к феминистской идеологии и любит получать на 8 марта подарки и цветы.

Дорога к знаниям

— Надежда Дмитриевна, у каждого учёного путь в науку складывается по-своему. А как это было у вас?

— Я росла в обычной советской семье, как тогда писали в анкетах, когда надо было указать происхождение, — «из служащих». Родилась я в Алтайском крае, училась в самой обычной школе, но потом семья переехала в Горный Алтай — тогда он тоже входил в состав края, — и там, в такой же обычной сельской школе, я встретилась с необычными для такой отдалённой глубинки учителями. Например, учительница истории была выпускницей МГУ, учительница русского и литературы — Киевского университета. Может быть, такой сильный состав педагогов был связан с различными военными или послевоенными переселениями людей, в том числе из Москвы. Как бы там ни было, мне сильно повезло. Окончила школу с одной четвёркой — по английскому языку, поскольку у нас он практически не преподавался из-за тяжёлой болезни учителя. Серебряные медали к тому времени отменили, так что медалисткой я не стала.

С детства я мечтала стать юристом, который бы боролся за справедливость, — скорее всего судьёй. Поэтому поступать решила на юридический факультет Томского госуниверситета. Но в НГУ вступительные экзамены начинались на месяц раньше, и по дороге в Томск я решила «потренироваться» и поступить на гуманитарный факультет НГУ. Так там и осталась, и считаю, что решение приняла верно. Бороться за справедливость можно ведь не только в судейской мантии на плечах. Историческое отделение закончила хорошо, по распределению проработала немного в педагогическом институте Горно-Алтайска, потом вернулась в Новосибирск, в аспирантуру технического университета к профессору Георгию Антоновичу Докучаеву. Там и проработала лет 16 и считаю, что этот вуз и дал мне главное становление.

Теперь могу сказать, что детская мечта сбылась — я борюсь за справедливость. Добиваться её можно на любом месте — даже просто начать со справедливости по отношению к своим детям и родителям. Для меня справедливость — в том числе, ещё и служение высшему образованию, система которого принципиально изменилась по сравнению с теми временами, когда училась я. Но доступ к образованию для людей, которые хотят его получить, должен оставаться таким же, как и раньше.

— Вуз, который вы возглавляете, — негосударственный. Как вы воплощаете идеи справедливости в должности ректора?

— Учредители, которые двадцать лет назад создали Новый сибирский институт, дали мне право предоставлять возможности для обучения людям, у которых нет для этого реальных средств. Мы ввели именные стипендии, которые может получать любой из наших студентов, участвующий в наших внутренних конкурсах и демонстрирующий хорошие результаты в учёбе. Сейчас благодаря именным стипендиям у нас бесплатно учатся около 20 человек. А всего за эти годы её получили около 200 студентов. Вот это и есть справедливость.
А ещё у нас есть гранты. Тот, кто учится на одни пятёрки, получает гранты в настоящее время в размере 30 процентов стоимости обучения, у кого нет троек — чуть меньше. Ведь изначально в концепции нашего вуза было заложено представление о том, что он будет не просто местом получения высшего образования, а неким социальным проектом. Проектом, который в новых условиях платности образования создавал бы возможности учиться бесплатно. А если быть точным — на средства учредителей вуза.

Есть у нас и другие формы поддержки студентов. Общежитий у нас нет — они сейчас и для государственных вузов почти не строятся, а для частных вузов и подавно. Поэтому мы ежегодно обращаемся к владельцам хостелов, чтобы наши студенты могли селиться у них за небольшие деньги, а вуз оказывает за это какие-то услуги. Стараемся изыскивать малейшую возможность для каких-то других дополнительных бонусов студентам.

— Каковы ближайшие планы по развитию института?

— Мы понимаем, что перед нами, как и перед другими вузами, в этом году особенно остро встанет проблема набора: сейчас в вузы поступают те, кто родился в 1999-2000 годах, когда рождаемость была крайне низкой. Поэтому обсуждаем возможности присоединения к крупному вузу. Министерство образования как раз объявило о начале второго этапа программы создания опорных вузов. Первый этап Новосибирск «благополучно» пропустил, и надеюсь, что теперь мы это осознали и не упустим возможность укрупниться, и, если наши вузы подадут заявку на создание опорного вуза и победят, мы будем готовы присоединиться к нему.

Урок от чемпионки

—Чем вам больше всего запомнились шесть лет работы в Общественной палате?

— Так получилось, что я стала членом Общественной палаты от Сибирского федерального округа с момента её создания в 2005 году и отработала там три созыва. Могу сказать, что это была невероятно интересная работа. Мы были очень активными, делали многое, и на улицах Новосибирска я часто слышала о себе: «Вон идёт человек из Общественной палаты!». Узнают меня до сих пор.

Больше всего мне запомнились две истории. Кроме заседаний, экспертиз, работы над проектами, поездок по разным проблемным территориям, нам часто приходилось работать с обращениями граждан. Самое первое обращение мне пришло от лётчика-испытателя из Новосибирска, который конфликтовал с областным отделением Пенсионного фонда. Тяжким трудом и постоянным риском, долгие годы испытывая военные самолёты, он заработал себе приличную пенсию — тысяч 26—28, тогда как у большинства пенсионеров она тогда была в районе 5-6 тысяч. Пенсионный фонд эту пенсию выплачивать не соглашался, хотя у лётчика на руках были решения суда в его пользу. Ситуация меня сильно удивила. Я решила обратиться к тогдашнему руководителю новосибирского отделения ПФР, которого знала лично. Думала — приду к нему, объясню ситуацию, он сразу со мной согласится и восстановит справедливость. И была очень удивлена, когда он… не согласился. Пришлось решать проблему со всей серьёзностью. У меня было право обратиться в Верховный суд, что я и сделала. Дело решилось не сразу, примерно через полгода, но всё же решилось.

И ещё один случай. В какой-то из не очень урожайных годов областное министерство торговли и промышленности заключило соглашение с торговыми сетями об удержании цен на определённые виды продуктов. Соглашение должно было действовать до конца года, и было ясно, что в январе цены начнут расти с катастрофической скоростью. Цены на хлеб меня беспокоили больше всего, и я решила принять превентивные меры. При первом же увеличении цены на хлеб я письменно обратилась в областное УФАС с просьбой рассмотреть, насколько законно повышение цен на самые социально значимые продукты. Я знала тех сотрудников, которым предстояло готовить для меня ответ, позвонила им и попросила вести проверку торговых сетей подольше — ведь у антимонополистов было право готовить ответ в течение месяца. Но я понимала, что нарушений со стороны продавцов нет, закупочные цены на зерно и муку тоже были повышены и хлебопёки не могли работать себе в убыток. Закономерно, что пока шла проверка, рост цен был незначительным, а поскольку за это время и спрос на хлебобулочные изделия стал падать (во время кризиса народ начинает по возможности что-то делать самостоятельно, например, печь хлеб, а не искать его в продаже), то хлебопёки сами пришли к мысли, что от скоропалительного повышения цен они потеряют больше, чем приобретут.

— В разное время в Общественную палату входили люди со всероссийской и даже мировой известностью, знакомство с кем из них произвело на вас самое большое впечатление?

— Мне запомнилась Ирина Роднина, просто потрясала её удивительная открытость и искренность. Как-то мы готовили в Новосибирске большой симпозиум, связанный с проблемами семьи, и, понимая, что для многих людей она непререкаемый авторитет, я попросила Ирину Константиновну приехать и сказать своё слово в защиту семьи перед молодыми людьми. А она отвечает: «Ну какой же я авторитет? У меня ведь уже третий брак!» Я объяснила: в этом-то и весь смысл — поделиться личным опытом, сказать, что брак — это тяжкий труд, и если не удаётся сделать его успешным, то надо принять другое решение, но оно в любом случае должно быть честным и ответственным. Особенно если в семье есть дети: у детей всегда должны оставаться мама и папа. С этими доводами Роднина согласилась и обещала приехать. Мероприятие, правда, не состоялось, но для меня это был большой урок. Сказать в глаза то, что иногда говорить совсем не хочется, даже если это может кому-то помочь, — серьёзная способность, которая есть далеко не у всех.

Без изб и коней

— Надежда Дмитриевна, в чём, на ваш взгляд, сейчас заключаются основные проблемы женщин в России?

— С мая прошлого года по федеральным министерствам ходит проект Национальной стратегии в интересах женщин РФ до 2025 года. Думаю, что его вот-вот примут, и он превратится в реальную программу действия. В этом проекте зафиксировано, что наши женщины не то чтобы подвергаются дискриминации, но всё равно проигрывают мужчинам в экономическом положении, политических позициях и социальном статусе. В частности, там указывается, что зарплаты женщин в России составляют 60 % от зарплаты мужчин. Это, конечно, «средняя температура по больнице», а вот более конкретный пример. В СО РАН в прошлом году появился, наверное, не один десяток новых членов-корреспондентов, но среди них всего одна женщина — Галина Лазарева из Института вычислительной математики и математической геофизики. А общая пропорция женщин в науке скорее обратная. Эту проблему мы обсуждали в одном из институтов, занимающихся химией, где среди научных сотрудников женщины составляют 60 с лишним процентов, директор тоже женщина, но она, несмотря на все свои трудовые и научные достижения, до сих пор не избрана в состав РАН, хотя в прошлогодних выборах участвовала, а ведь такое избрание директора НИИ членкором или академиком повышает не только его личный статус, но и даёт новый статус и новые возможности возглавляемому им институту.

— А вот в политике у нас женщин действительно мало. С этим нужно что-то делать?

— В проекте стратегии говорится и об этом. В нём сказано, что одним из результатов воплощения стратегии должно стать наличие в правительстве не менее трети министров-женщин, та же пропорция предусмотрена на уровне руководства регионов России. Не менее 10 % мест, которые политические партии получают в Госдуме по спискам, тоже должны отдаваться женщинам. Надеюсь, что проект всё же превратится в документ, и позиции женщин в российской власти и обществе будут меняться. При этом я отрицательно отношусь к феминистским группам и идеологиям. Мы, социологи, люди прагматичные и всегда исходим из того, что человеческий потенциал должен служить развитию общества.

Позволю напомнить: двадцать лет доля женщин, получающих высшее профессиональное образование, колеблется от 70 до 60 процентов. Такое же соотношение наблюдается, кстати, и в Новом сибирском институте. Так давайте же использовать этот потенциал во благо нашего Отечества, нашей области, самих женщин!

Оставьте женщине праздник

— Каким в двадцать первом веке должен быть праздник 8 марта?

— В Советском Союзе Международный женский день изменил своё первоначальное значение праздника женщин, борющихся за свои права, Он стал праздником, демонстрирующим отношение к женщине именно как к женщине. И мой жизненный опыт говорит, что менять это отношение не надо. Национальные стратегии национальными стратегиями, это каждодневная работа, а праздник должен остаться таким, каким был, когда каждая женщина становится просто женщиной, самой красивой и любимой, когда ей все дарят цветы и оказывают другие знаки внимания. И пусть у неё будут для этого и время, и возможности, и окружающие люди, которые её поздравят.

— А как 8 марта отмечаете вы?

— С давних лет у меня есть традиция устраивать в этот день девичник. Я придумываю что-то оригинальное на стол, зову домой подруг, мы делаем друг другу подарки, солирует на празднике с оригинальными речами мой муж — по образованию и учёной степени он философ, так что ему эта роль удаётся хорошо!
Заодно 8 марта — это подарок от меня моей семье. Я же большую часть времени провожу на работе и в науке, часто баловать домашних пирогами-разносолами не получается. Так что стараюсь порадовать их хотя бы по праздникам.

— Из кого ещё состоит ваша семья?

— У нас двое детей, по нашим стопам они не пошли. Дочь работает врачом-неврологом в детской больнице, сын окончил НГТУ по специальности «прикладная математика и информатика», занимается разработками в сфере искусственного интеллекта. У них есть свои семьи, внуками они нас пока не порадовали — я только мечтаю об этом, но как оптимист надеюсь, что и внуки у нас тоже будут. Моя мама тоже живёт вместе с нами.

И снова о дорогах!

— Хобби у вас есть?

— Да — путешествия! Обожаю открывать для себя мир. Видела очень много стран, где люблю изучать творения человеческих рук, но больше всего мне запомнилась поездка с мужем в природный парк на реке Чобе — экологический памятник в Ботсване, на юге Африки. Путешествие до этого парка было страшно трудным: мы пересекли несколько границ, плыли по рекам на моторных лодках, куда побоялись бы сесть наши рыбаки — в таком они были состоянии. Но, попав на место, мы были вознаграждены: это совершенно уникальный уголок природы. Там ходят семьи слонов, можно встретить стада жирафов и носорогов, в небе — множество птиц.

Нашим проводником-рейнджером был невероятно колоритный африканец, красивый джентльмен с великолепным английским языком и невероятным знанием природы и любовью к ней. Для него каждая травинка, каждый след наполнялись особым смыслом. Мы, шесть туристов — с нами были ещё две супружеские пары из Японии и Великобритании, — под руководством рейнджера и подкрадывались на лодке к носорогу на расстояние в полтора метра (а этот зверь очень агрессивен) и подъезжали к слонам на военном джипе. При этом у нас ни разу не возникло желания сделать что-то по-своему, не так, как нам показывал — иногда одними глазами — проводник, залезть куда не надо ради хорошего кадра. Наверное, поэтому у нас осталось не так много вещественных подтверждений той поездки, зато эмоциональное впечатление от другой, не похожей на нашу жизни, которую надо беречь, не изгладилось до сих пор.

А в 2008 году мы побывали в Антарктиде. Наша поездка туда на океанском лайнере началась в Чили, мы проплыли вдоль западного побережья Южной Америки, обогнули Огненную Землю и приблизились к Антарктиде. Вдоль её берегов наше плавание продолжалось трое суток, побывали на чилийской, аргентинской и российской полярных станциях: правда, людей почти не видели — не везде там разрешён выход на берег, — зато насмотрелись на антарктических «аборигенов» — пингвинов.

Виталий СОЛОВОВ | Фото Валерия ПАНОВА