Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Худрук международного фестиваля «Сибирские сезоны» и двух больших хоров Елена РУДЗЕЙ рассказывает о певческой культуре, актуальности Баха и «Битлз», о консерватории в «лесах» и своём пути в музыку.

Елена Рудзей — доцент Новосибирской государственной консерватории им. Глинки, лауреат международных конкурсов, дирижёр и один из руководителей «Лаборатории новой музыки» и международного фестиваля «Сибирские сезоны», создатель и художественный руководитель Сводного детского хора Новосибирской области и Академического хора молодёжи и студентов, член Общественного совета при министерстве культуры НСО.

— Елена, восемь лет назад вы создали Сводный детский хор Новосибирской области, и вот новое ваше детище — Новосибирский областной академический хор молодёжи и студентов. Статус у хора любительский?

— В хоре поют люди, которые не зарабатывают искусством, а занимаются этим в свободное от учёбы и работы время, поэтому и статус у него любительский. С подачи президента страны в 2015 году был задан этот вектор — срочно поднимать и заново создавать любительские хоры. И сейчас это одна из генеральных линий в хоровом искусстве. Учредителем нашего хора является Концертно-театральный центр «Евразия», где мы базируемся, поддержку оказывает министерство культуры Новосибирской области, поэтому хор и носит такое название — Новосибирский областной академический хор молодёжи и студентов при КТЦ «Евразия».

— Основная масса — это студенты консерватории?

— Идея создания хора родилась из уже существующего сводного детского хора Новосибирской области. За восемь лет через него прошли много детей, они учились в музыкальных школах, заканчивали учёбу и выбирали профессии, не связанные с музыкой. Было жаль вложенных педагогических усилий; кроме того, все эти люди любят сцену, они её знают, побывали на многих конкурсах и уже заражены «бациллой творчества», и вот теперь оказались в категории слушателей. Поэтому и родилась идея создания хора. Но когда объявили кастинг, пришло большое количество самых разных людей. И возрастные рамки пришлось раздвигать, изначально было от 18 до 35 лет, у нас же есть и младше, и старше, что позволительно даже для международных конкурсов — 2-3 процента за пределы возрастной категории. Основу хора составляют люди, окончившие музыкальную школу. Есть те, кто пел в хоре Юрия Брагинского в НЭТИ-НГТУ. Много людей из других городов, Новосибирск ведь стоит на пересечении путей-дорог. Кто-то из наших хористов учится в колледже. Очень небольшой процент консерваторцев — теоретики, а также композиторы, пианисты, мои ученики — помощники, которые работают здесь хормейстерами. Человек двадцать вообще не знают нот, это люди с голосами, но без образования. В этом огромная сложность — сделать так, чтобы всем было интересно: одних не задавить, другим дать возможность расти.

— Новогодняя программа на сцене КТЦ «Евразия» — «Предчувствие Рождества» — стала открытием хора для публики?

 — Да, нужна была какая-то очень демократическая программа, поскольку ещё нет общей ментальности. А здесь сама тема замечательная — Новый год и Рождество. Мы постарались представить разную рождественскую музыку — и народную, и православную, и протестантскую. «Битлз» взяли, потому что это близко и понятно молодёжи. После этой программы хор оказался весьма востребованным. Нас сейчас много приглашают. 3 марта мы выступали в филармоническом концерте фестиваля «Мартовский код», основателем этого фестиваля современной музыки является Владимир Калужский. Приезжал московский композитор Виктор Екимовский, произведение которого мы исполняли. В апреле по приглашению КТЦ «Евразия» приезжает Государственная певческая капелла Санкт-Петербурга, наш хор будет её принимать и открывать своим выступлением концерт капеллы. Также нас пригласили поучаствовать в большой программе к 60-летию Института ядерной физики имени Г. И. Будкера СО РАН, концерт состоится 3 мая. В наших планах и участие во всероссийском конкурсе, который будет проходить в этом году в Новосибирске. К сожалению, пока мы не можем выезжать, вывезти такой коллектив — это всегда большие средства.

— А сколько сегодня в хоре занято человек?

— На кастинг пришли около 350 человек, мы отобрали 70, сейчас осталось 65. Думаю, что некое непостоянство в составе  первые два-три года — это нормально, люди пробуют себя.

Хотелось бы довести численность хора до 100 человек, есть такая мечта. В Екатеринбурге, к примеру, при филармонии создан городской хор любителей пения численностью 150 человек. Управляться с такой вокальной машиной очень сложно, тем не менее это — явление. Сложность работы с таким любительским хором в том, что у людей есть работа, учёба, сессии. Хор не главное в их жизни, но мы стремимся к хорошему уровню исполнительства, репетируем по вечерам и выходным. Приятно, что 14 июня будем петь на открытии Чемпионата мира по футболу. Новосибирск участвует в большой мировой трансляции: за два часа до официального открытия состоится телемост, где каждый город покажет лучшее. По решению министерства культуры Новосибирской области одним из блоков станет выступление сводного детского хора и сводного хора молодёжи и студентов, трансляцию будут вести с набережной Оби.

— Вообще, создаётся ощущение, что в хоровом движении в нашей стране наметился прорыв, и дело не только в административном ресурсе, тут и влияние телепрограмм типа «Голос», «Битва хоров», «Большая опера». Или пение хором — в природе человеческой?

— Конечно, вы правы. Я бы добавила, что это в природе русского искусства. Та самая соборность, к которой мы стремимся, как бы мы её ни называли. Хор — собрание поющих, в котором есть ощущение общего духа, сотворчества. И это здорово! Когда человек погружается в хоровое искусство, он понимает, что это нечто совершенно фантастическое — создание общей энергии, рождение возвышенных тонких материй, которые ты затем сообща передаёшь людям — слушателям. Тут такие душевные метаморфозы происходят! Словами трудно передать, но, если человек это почувствовал, он будет это искать. Россия — это певческая держава. Наш основной культурный корень, культурный код нации — хоровое искусство. Взять ту же петербургскую певческую капеллу, которая приезжает к нам, ей больше 500 лет! Ещё ни одного певческого профессионального коллектива в мире не было, а Иоанн III уже создаёт хор государевых певчих дьяков в Москве, потом Пётр I перевезёт хор в Санкт-Петербург. Никаких оркестров не было, первый появился в стенах этой певческой капеллы в конце XIX века. И потом в нашей стране все пели, в любой церкви строили хоры, численность певцов доходила до ста человек. И народную песню любили, и духовные гимны. Православная культура по сути своей вокальная, а не органная. Другое дело, что советская эпоха этот мощный корень подрубила, развивая только народную и массовую песню. Хоры в школах и на предприятиях — всё-таки нередко это было из-под палки. А сейчас эти шлюзы открылись. И, как мне кажется, хоровое пение может стать национальной идеей, на которой стоит поднимать и воспитывать народ, новые поколения. Тем более что для этого есть прекрасные тексты и музыка.

— Была на вашей репетиции с детским хором: чтобы напитаться впечатлениями, вы просили ребят посмотреть фильмы, в том числе «Обыкновенный фашизм» Ромма и новый тогда «Время первых». А молодёжному хору что рекомендуете?

— Всё зависит от того, над чем в данный момент работаем. Сейчас, скажем, это «Молитва Франциска Ассизского» современного композитора Виктора Екимовского, поэтому говорим о культуре Проторенессанса, о том, как готика возникла и развивалась. Советую почитать «Розу мира» Даниила Андреева. Если мы поём вокализ «Поклонники» Эдуарда Артемьева из фильма «Раба любви», предлагаю посмотреть кино Никиты Михалкова. Просветительская работа продолжается.

— В каком возрасте вы сами начинали петь в хоре?

— В восемь лет, пошла в музыкальную школу учиться на фортепиано, и выяснилось, что хор — обязательный предмет. На самом деле всё зависит от учителя, я попала к совершенно фантастическому педагогу — Людмиле Леонидовне Невской. Она долгое время работала в Новосибирске, создавала детский хоровой абонемент, который потом через 30 лет я воссоздавала в консерватории. Сейчас она живёт в Омске, куда в своё время перевели мужа — военного. Когда я засобиралась на хоровое отделение и написала ей, Людмила Леонидовна отговаривала: Лена, это такой труд… Но меня уже нельзя было остановить. И до сих пор это время, проведённое в детском хоре, я вспоминаю как нечто феерическое.

— Какие вам песни нравились?

— На патриотическую тему, они меня всегда задевали. К примеру, на концертах Новосибирской капеллы мальчиков, я очень реагировала, когда, встав плечом к плечу, юные певцы пели про Аврору или о героях-моряках, песни Пахмутовой — очень пронзительные. А руководил Новосибирской капеллой мальчиков Вячеслав Викторович Мочалов (всего в стране таких коллектива было четыре), потом в 90-е капелла распалась. Кстати, Павел Шаромов, руководитель филармонического вокального ансамбля, — выпускник этой хоровой капеллы… Самой мне многое нравилось: и итальянские арии пела в детстве, и песни из кинофильмов — тогда были замечательные детские фильмы с огромным количеством прекрасной музыки. Позже увлекалась бардовской песней, ездила на слёты, даже какие-то премии получала. Если говорить о том, что я слушала в детстве, кроме классики, это хеви-металл — Оззи Осборн, «Металлика»; Depeche Mode, Deep Purple — это уже другое направление. Когда стала старше, открыла для себя «Битлз». Я думаю, что так же, как Бах написал всю музыку на все времена вперёд, и всё, что пишется сейчас, с моей точки зрения, — это вариации на тему, так и «Битлз» написали всё в поп- и рок-музыке на тысячу лет вперёд. Это становится понятно, если не ограничиваться только известными вещами, а переслушать всё написанное ими. Когда я для себя это открыла, мир для меня перевернулся.

— И сейчас, выбирая произведения для хора молодёжи, какими принципами руководствуетесь?

— Здесь важно, чтобы музыка была такая вот — юная, новая, свежая. Поэтому стараемся брать произведения современных композиторов и именно с такой интонацией — привычной и понятной молодёжи. Мы исполняли произведения питерца Николая Драницына, сейчас москвича Екимовского. Из новосибирских авторов — Сергей Кравцов, с удовольствием поём его «Вечер», дружим с Оксаной Серебровой, обработка «Битлз» для хора молодёжи — это её работа, очень любим её музыку. Рождественский концерт мы открывали песнопениями Ираиды Сальниковой.

— Как развивается проект «Лаборатория новой музыки»?

— Сейчас грядёт большой проект. Я приглашаю всех 6 апреля в Государственный концертный зал имени Каца, где состоится исполнение видео-оперы Стива Райха и Берил Корот «Три истории». Она посвящена теме ответственности человечества за жизнь на земле, для оперного творчества это колоссальная необычная тема. Для нас эта работа — предмет большой гордости, оперу «Три истории» ждёт всероссийский тур: Новосибирск — Омск — Екатеринбург, а 29 ноября показ состоится в Концертном зале имени Чайковского в Москве. Международный фестиваль актуальной музыки «Другое пространство», которым руководит Владимир Юровский, пригласил Сергея Шебалина и проект как один из самых ярких, новых, мощных в стране. Стив Райх дал личное разрешение на этот тур, мы выкупили лицензию в Лондоне. И сейчас эта грандиозная работа будет показана в Новосибирске, единственный раз.

— Была на показе в 2015 году, и, признаюсь, музыка, её исполнение, хоровое сопровождение и видеоряд воссоздают атмосферу XX века и производят колоссальное впечатление.

— Первый показ состоялся в 2011 году, когда мы давали первую часть на площади перед «Победой», в 2015-м была премьера в ГКЗ, и вот теперь предстоит большой всероссийский показ. А что касается впечатления, действительно это попадает во всех. Даже для меня, хотя, казалось бы, мы каждую ноту сами делаем, но я не могу спокойно это смотреть и слушать.

— Тогда, чтобы заразиться ритмами современности, оркестр «Лаборатории новой музыки» с дирижёром Сергеем Шебалиным, вашим супругом, и в ИЯФе играли, и в метро спускались.

— Да, Сергей любит такие «выходы за пределы». На этот раз СО РАН выступает партнёром проекта. В фойе ГКЗ состоится выставка научных достижений институтов Сибирского отделения. Сейчас, после приезда президента, когда идут разговоры о реновации нашего Академгородка, это особенно актуально.

— Ваша мама, Галина Фёдоровна Рудзей, многие годы трудится на СибНИА, доктор технических наук, автор монографий. Можно приоткрыть завесу тайны и рассказать о сфере её научных интересов?

— Мама пришла в СибНИА после окончания НЭТИ и работает до сих пор, руководит отделом. Год назад, в феврале 2017-го, на СибНИА отметили мамин юбилей — 70 лет. Устроили замечательную экскурсию по институту, показали военные самолёты, Т-50 и Суперджет, мы побывали в мамином зале со 100-тоннками и 200-тоннками, в библиотеке, где стоят и её книги... Мы с дочерью смотрели на всё это распахнутыми глазами и гордились... институтом, людьми, мамой. А потом состоялась конференция, где рассказывали о мамином научном пути, её открытиях и достижениях, о работе по созданию космического «Бурана», о том, как и сейчас она на самой передовой — все новые Су и новейшие технологии без её разработок не обходятся… Она у нас действительно феноменальный человек — академик, профессор, преподаёт в СГУПСе, а ещё мама и бабушка.

— Интересно, что женщина в такой области, как авиация, не просто состоялась, но ещё и руководит!

— И папа в своё время занимался созданием космического лазерного оружия, работал в СибНИА, в сложные 90-е ему пришлось уйти в другие области, был заместителем директора завода «Эрасиб», а прошлым летом, к сожалению, его не стало… У меня и бабушка была главным хирургом города, правда, не Новосибирска. В нашей семье по-другому не умеют. Я привыкла к тому, что женщина себя очень мощно реализует, это — норма в нашей семье, важно, что в таком случае ты интересен своим детям. Воспитание идёт и в этом направлении, когда родители, бабушки и дедушки реализуют себя в обществе, делают многое для страны, для людей. И мне было странно, что могут быть какие-то другие сценарии жизни.

— С такими интересами в семье тем более странным кажется ваш выбор музыки как жизненного приоритета.

— Здесь надо отдать должное маминой мудрости. Она сама закончила музыкальную школу, слушала классику, много играла. Дома часто устраивались вечера классической музыки с прослушиванием мировых шедевров под чашечку кофе, со свечами. Меня много водили по концертам: абонемент симфонического оркестра под руководством Арнольда Михайловича Каца обязательно посещали, детский абонемент, в театры часто ходили. Родителей всегда окружали удивительно творческие люди из научной, театральной и музыкальной среды. Тем не менее семья предполагала, что я пойду в математику. Но я, сама записалась в музыкальную школу, на что мама сказала: раз записалась — теперь не ной. И дальше она меня просто в ежовых рукавицах держала, не давала отлынивать или бросать, сидела со мной, пока я занималась. Кроме того, конечно, я благодарна преподавателям. Это просто счастливый случай: когда ты попадаешь к людям творческим, которые тебя любят, вообще любят детей, тогда ты идёшь легко. И в школе мне всё было интересно, я также космосом бредила, физикой и математикой. Но в 9 классе решила попробовать поступать в музыкальный колледж: если не получится — буду учиться дальше, а потом в НГУ, на физмат. Но поступила. И вот сейчас понимаю, что всё было правильно. Потому что если ты человек творческий, а особенно, если в тебе голос живёт, твой вокальный, то нужно выбирать этот путь. Сколько примеров, когда люди поступали в вузы, а потом бросали всё и шли учиться музыке, иначе можно промучиться всю жизнь, не имея возможности самореализации. Поэтому я здесь. И организаторские способности, данные от природы, здесь реализуются, и аналитические, потому что музыка очень структурная вещь. Поэтому я считаю себя счастливым человеком.

— Рахманинов говорил, что в нём музыки 85 процентов и только 15 — человека. Сколько в вас музыки, какое соотношение?

— Вот интересно, мы на днях с Сергеем говорили о том, что любим репетировать. Момент репетиции — когда ты творишь — самое сладкое время. Сергей сказал, что, к сожалению, не вся жизнь из этого состоит, приходится заниматься организационной деятельностью, продажей залов, менеджерскими вещами — это всё утяжеляет нас, но без этого не будет творческого процесса. В нашей стране с менеджерами от искусства напряжённо, специалистов нет. А работы и без того много — консерватория, хоры, проекты типа «Трёх историй», планов много и они очень интересные.

— Сейчас общественность активно обсуждает судьбу мозаик на бывшем ДК «Строителе», а ныне КТЦ «Евразия». Вы — как член Общественного совета при региональном минкульте — за то, чтобы сохранять или переносить панно Василия Кирьянова?

— Могу сказать больше — как пользователь этого помещения, поскольку наш хор здесь «прописан». Эти стены нужно ставить на капитальный ремонт, потому что мы здесь мёрзнем. Когда были морозы, пришлось на месяц останавливать репетиционную работу. Если из этого здания хотят сделать «Евразию», а не «Строитель», тогда, возможно, вопрос о переносе панно в метро правомерен. А что касается общественного совета при министерстве культуры, я по натуре своей делатель, а не переговорщик, и пришла в совет, отдать свои знания и опыт министерству как специалист. Мне очень нравится руководитель совета — Елена Макарова. Мы с ней сходимся во взглядах на то, что сейчас происходит в культуре, у неё также есть желание повлиять на эти вещи позитивно. А то, что она делает в своём музее «Заельцовка», — просто фантастика! Поэтому, думаю, мы не зря в совете, в такой форме приносим обществу пользу.

— Как работается в здании консерватории, где сейчас идёт реконструкция? Заниматься приходится в практически аварийных условиях?

— Хорошо, что работы вообще начались. Но состояние ремонта — это тяжело: грязь, холод, потому что меняют окна; про эстетику, вкус к которой мы должны прививать, трудно говорить. Но мы работаем, как всегда, вопреки. Федеральный центр долго не выделял консерватории средства на капитальный ремонт. И сейчас средств недостаточно.

— Только на крышу и лестницы внутри?

— И внешние работы, в таком состоянии здание будет находиться до октября. А дальше нужен ремонт большого зала, который просто в жутком состоянии, тяжело туда детей заводить, хотя это лучший акустический зал Новосибирска. Там наш первый и главный орган, у него весь фундамент в трещинах, это безобразие! Нельзя так к людям относиться, к тем, кто столько лет трудится в консерватории, кто учится любить и понимать музыку. Понятно, что зал придётся закрывать и концертная деятельность приостановится, но все готовы терпеть, поскольку это нужно консерватории, городу, людям. Библиотека наша с огромными фондами тоже в очень небольшом и сложном помещении. Но вот когда в Санкт-Петербургской консерватории делали ремонт и их перевозили в другое здание на три года — это тоже ад (перевезти все музыкальные инструменты в здание, которое не отвечает требованиям музыкального вуза)! Московская консерватория несколько лет в «лесах» — там ремонт идёт блок за блоком. Очень хорошо сделан ремонт в Гнесинке, где также был заключён договор с фирмой «Ямаха», которая полностью оснастила вуз, установили огромные телевизоры и панели, можно слушать любую музыку — такое ощущение, что ты попал в будущее, когда находишься в классах. Я считаю, что Новосибирской консерватории требуется пристальное внимание со стороны министерства культуры и правительства России, потому что это единственный музыкальный вуз на шесть тысяч километров от Екатеринбурга до Тихого океана. И в таком состоянии её держать просто неправильно.

— Сейчас много говорят о том, что такое счастье, — как раньше о смысле жизни. Для кого-то счастье — это путешествия, для кого-то — самореализация. А как вы ответите?

— Я всё больше склоняюсь к тому, что счастье — ощущение полноты жизни. Когда есть только работа, даже самая любимая, — это тяжело, от любой деятельности рано или поздно человек устаёт. Должна быть смена деятельности и впечатлений. И семья, и любовь, и путешествия. Мне кажется, дело в этом балансе. Но я люблю, чтобы всего было много и всё было сильно, не по чуть-чуть, а выпукло. Поэтому мы стараемся везде успеть. Сейчас занялась изучением английского языка. Учитель, развивая мой словарный запас, спрашивает: когда вы встречаетесь с друзьями? Я отвечаю: раз в год, может быть. А когда у вас вечеринки бывают? А я думаю: у нас сплошные уроки, репетиции, концерты, какие тут вечеринки… (смеётся)

— Что делает вашу жизнь полной?

— Детей своих очень люблю. Дочери Софии 18 лет, она учится в музыкальном колледже на вокальном отделении и здесь в хоре поёт. Сыну Матвею ещё только три года. Я очень люблю путешествовать, в своё время занималась альпинизмом и, конечно, хочется в горы, люблю Европу, море. Но пока ребёнок маленький, я «не выездная», «не выходная». Пока только главное — работа и воспитание сына; это всё, что мы успеваем. Самое большее — раз в год выехать на отдых и ещё короткие поездки на дачу. Я счастлива тем, что в нашей жизни есть такой растущий малыш и такие развивающиеся проекты. И вообще стараюсь быть благодарной жизни и Богу.

Марина ШАБАНОВА | Фото Владимира ЖУКОВА