Один из лучших саксофонистов Новосибирска Андрей ТУРЫГИН о любимом инструменте и его изобретателе, своей первой встрече с саксофоном
и о том, когда лучше начинать изучать этот инструмент.

И мелодия эта,
как сказочный сон

— Саксофон возник как интонационный «посредник» между деревянными и медными инструментами духовых оркестров. Получился некий гибрид: медный корпус и деревянный мундштук. Своё нынешнее название новый инструмент получил не сразу — сначала его называли «мундштучный офиклеид». А саксофоном его впервые назвал французский композитор Гектор Берлиоз, будучи в восторге от изобретения Сакса. Классические композиторы стали включать саксофон в свои партитуры, однако в симфоническом оркестре новый инструмент не задержался. Это привело к тому, что в середине XIX века саксофон прижился только в… военных оркестрах. Был и период полного забвения. Второе дыхание саксофон обрёл с рождением джаза. Но Адольф Сакс до этого времени не дожил.

— Как этот инструмент появился в вашей жизни?

— В детстве я вообще не собирался связывать свою жизнь с музыкой, хотя в нашем роду было много музыкантов. Но в музыкальную школу меня отдали учиться — по классу фортепиано. Этот инструмент меня и сейчас вдохновляет, сочиняю я именно на фортепиано.

А саксофон взял в руки в 17 лет. Кстати, в то время был студентом политехнического техникума — усатым и с мощной шевелюрой. Ничего об этом инструменте не знал, видел только несколько раз на концертах. На удивление, саксофон мне очень понравился. И я стал усиленно им заниматься, репетировал каждый день по три часа. Оставался вечерами в здании музыкальной школы. Потом друзья затащили меня в рок-н-ролльную группу, и буквально спустя два месяца я уже вышел на сцену. Это ощущение, когда играешь соло, мне очень понравилось. Вообще, это было время, когда я варился среди таких известных коллективов, как «Калинов мост», «Город Дит». А потом были консерватория, аспирантура. Преподавал класс саксофона в музыкальной школе, играл в оркестрах и группах.

— Как складывалась судьба саксофона в Новосибирске?

— Первым педагогом по саксофону в Новосибирской консерватории был Владимир Толкачёв. Он был практически самоучкой, потому что сам в своё время учился у трубача. Чаще всего игру на саксофоне преподавали кларнетисты. И до сих пор это распространено.

— Сколько существует разновидностей саксофонов?

— Четырнадцать. Это помимо редко встречающихся. В обиходе используется в основном шесть видов.

— Сколькими видами вы владеете?

— Всеми существующими. Правда, на самых старых моделях, которые появились с ХV века, должен заново учиться играть. Конструктивно они сильно отличаются от современных инструментов.

— Появляются новые инструменты в саксофонной группе?

— Самые последние эксперименты, которые были с саксофоном, проходили лет 90 назад, в 20-е годы XX века. Это притом, что саксофон самый молодой инструмент.

— У вас есть коллекция саксофонов. В том числе в ней и старинные инструменты. Вы их сами ремонтируете, реставрируете?

— Сам. Правда, только когда выдаётся окошко между концертами и педагогической деятельностью. Какие-то навыки обращения с железками я перенял у отца, он был слесарем. В детстве, живя в Академгородке, я почему-то немного стыдился его профессии. В жизни мне посчастливилось познакомиться в Германии с известными производителями духовых инструментов. Работая на их маленьком заводе в Бремени, хорошо изучил эту кухню.

— Сколько может стоить хороший саксофон?

— Это зависит от модели, от марки. Нижний порог — 3,5 тысячи евро. Речь, конечно, идёт о фирменном инструменте, например, Selmer. Саксофон, на котором я играю, — это инструмент филармонии, стоит примерно 4,3 тысячи евро. Кстати, фирма Selmer является в мире самой популярной. И знаете почему? Оказывается, в 1928 году она купила компанию у сына Адольфа Сакса — с техническими мощностями и наверняка с чертежами, инновационными идеями. И ещё есть такой момент — многие интересные технические решения, которые Адольф Сакс прописывал в своих патентах в середине ХIХ века, получили техническое воплощение только спустя 30 лет.

— Андрей, что вам всё же ближе — исполнительство или педагогическая деятельность?

— Исполнительство легче, потому что ты отвечаешь только за самого себя. Если, простите за музыкальный жаргон, «облажался», винить в этом, кроме себя, некого. А в педагогической деятельности есть такой, скажем, драматичный момент. В своих учеников мы пытаемся вложить как можно больше информации. Но у одних эти знания остаются в голове, у других — нет. Но ты всё равно испытываешь некое чувство вины за то, что твой ученик чему-то не научился. Но при всём при этом педагогика мне безумно нравится.

Андрей Турыгин — известный новосибирский саксофонист. Окончил Новосибирскую государственную консерваторию им. М. И. Глинки. Успешно совмещает педагогическую деятельность с исполнительской: первый саксофонист и второй дирижёр Биг-бэнда Новосибирской филармонии, концертмейстер группы и солист духового оркестра филармонии. Выступает сольно и в составе различных ансамблей как в Новосибирске, так и в городах США, Канады, Франции, Германии, Англии. Регулярно приглашается в жюри престижных исполнительских конкурсов.

Лауреат премии Новосибирской филармонии «Золотой ключ», заслуженный артист России.

— Вы сами и сочиняете для саксофона?

— Потребность в этом появилась после двух десятков лет работы с чужими произведениями. Помните, что советовал Хемингуэй: прежде чем писать романы, нужно обратиться к опыту мастеров. Так и в музыке. Она подобна математике. Если есть образ, известен набор средств, то можно вывести нужную формулу, которая будет работать на публику. Музыка, в отличие, скажем, от живописи, более объективное искусство, она понятнее воспринимается. И если в музыке всё «правильно», успех обеспечен стопроцентно.

— С какого возраста ребёнку рекомендуется начинать заниматься на саксофоне?

— Ещё лет двадцать назад бытовало мнение, что брать инструмент в руки не желательно раньше 10—12 лет. Я в те времена работал в музыкальной школе в Академгородке. У нас проводились конкурсы, на которых первые места занимали мои довольно уже взросленькие ученики. И коллеги меня подчас укоряли, мол, из таких музыкантов проще вырастить звёзд. Это меня задело, и я принял в свой класс по саксофону шестилетнего мальчика. Полгода мы с ним занимались только сольфеджио, и только ещё примерно через такое время я дал ему в руки саксофон. Этот мальчик стал одним из первых учеников в десятилетке, потом окончил две консерватории в Париже. Это Евгений Новиков. Он живёт сейчас в Голландии.

— А можно научиться игре на этом инструменте, будучи взрослым?

— У меня было много взрослых учеников. Однажды женщина старше 70 лет брала уроки. Правда, она недолго проучилась, её мучила гипертония, а от саксофона давление поднималось ещё выше. Так что дело не в возрасте. В обучении как детей, так и взрослых главным является выбор педагога, правильная школа. Многое также зависит от состояния инструмента. А вот физические данные, объём лёгких значения не имеют.

— Как вы относитесь к женщинам-саксофонисткам? Видите в них соперниц?

— Среди моих учеников по количеству лауреатских мест и золотых медалей, допустим, в Дельфийских играх, первенство держат девчонки. В целом же процент исполнительниц на саксофоне совсем небольшой. И не потому, что они не могут занимать главенствующие позиции. В какой-то момент, видимо, делают выбор в сторону семьи. Хотя есть среди женщин-саксофонистов очень значимые фигуры. Например, создательница российской школы саксофона Маргарита Шапошникова. В прошлом — прекрасный исполнитель. Сейчас она в преклонном возрасте, но продолжает преподавать в академии имени Гнесиных.

— У вас есть любимые произведения для исполнения?

— Могу назвать концерт Тамази для саксофона. Произведение сложное. Отмечу, что композиторы писали для саксофона безумно сложную музыку. И это одна из причин того, что в начале пути этот инструмент развивался среди оркестров духовых инструментов, а не на сольных площадках. Речь, конечно, идёт о классике.

— Не было желания написать книгу о любимом инструменте, его развитии в Новосибирске?

— Очень хочется создать в нашем городе музей духовых инструментов. Знаю, как это легко сделать и за сравнительно небольшие средства. Это было бы полезно в первую очередь нашим студентам. Когда знаешь, как эволюционировал инструмент, как это связано было с написанным в то или иное время для него репертуаром, легче овладеть мастерством, понять «душу» инструмента.

Любовь ЩЕРБАНЕНКО
Фото Валерия ПАНОВА