Я помню...
Алексей КОНДРАШКИН:
«Трагедия войны коснулась каждой семьи».
В годы войны трудно было всем. И тем, кто в окопах, кто встречал смерть лицом к лицу, и тем, кто работал в тылу. У моей тёти муж не вернулся с фронта, погиб. Никто и не знает, как и где. А мой папа, Кондрашкин Иван Алексеевич, прошел всю войну. Родился, как сам говорил, не очень удачно — в 1919 году. В 1938 году призвали в армию, три года срочной службы отслужил — война. И ещё четыре с лишним года на фронте. Всего семь с половиной лет отслужил. Как только мать его дождалась? Последнее время, в 1944—1945-м, когда наши войска быстро двигались вперёд, часто и связи не было, письма не приходили по нескольку месяцев.
Из наград у папы был орден Красной Звезды, много медалей — ещё оттуда, с фронта, не юбилейных. О войне он, как правило, рассказывал тяжело. Знаю, что служил в пехоте, неоднократно был ранен, воевал под Москвой, через Белоруссию прошёл. А вот конкретно — на каком фронте, в какой армии воевал — этого не знаю. Чтобы рассказывал про геройства, какие-то особые случаи — не припомню. Если и говорил, то про холод и голод, которые приходилось испытывать. В горячее время, когда наступали, порой сутками не подвозили еду. Отец вспоминал, что усталость накапливалась такая, что мечта была одна — выспаться. Какой-то привал — падали замертво. Зимой, если человек засыпал, мог и не проснуться, такие случаи были. Поэтому всё было отстроено так: кто раньше отдохнул — бодрствует, ходит и всех тормошит. Даже такой сон, пусть на часок, взбадривал.
Отец старался тему войны не поднимать, она слишком его ранила. Помню, если немножко употребит — плакал. Говорил, были такие случаи, когда либо ты убьёшь — либо тебя убьют. Чтобы выжить, приходилось концентрировать все свои физические силы, разжигать в себе ненависть. В общем, лиха хватил. Чуть не половину Европы прошел, а до Германии дойти не удалось. В 1945-м, когда исход войны был уже предрешен, их соединение, как и ряд других, было оставлено для поддержания порядка на освобождённых территориях. И там тоже гибли люди, порой в последние дни войны, даже уже после подписания капитуляции. И всё равно отец говорил: жаль, что я не участник взятия рейхстага. Очень ему хотелось ногой ступить на германскую землю.
Мама тоже хватила лиха, хоть и не на фронте. Их семья жила на заимке, километрах в восьми от Изырака, в Маслянинском районе, там, где таёжные места начинаются. Семья была большая — два брата и три сестры. Родители сеяли лён на своём участке, делали из него паклю. Жили своим трудом. Про игры и речи не было. Лет в 6 мать уже молотила, вычёсывала лён. В 1941-м или в 1942-м её, вместе с тремя девчонками, отправили учиться на механизатора в Ояш. Вот они где на лошадях попутных ехали, где пешком шли, автобусов же не было. Учились полгода, потом маму распределили в родное село. Так всю войну и проработала в колхозе — сеяли, пахали, жали. Жили в кульстане — так называли дом, который строился прямо в поле. Транспорта-то не было, чтобы домой людей каждый день возить. Целыми неделями жили в поле, трудились от темна до темна. Работа была очень тяжелой. Техника не такая, как нынешняя. Смену отработал — картер надо снять, перетяжку подшипников сделать, снова поставить. Это всё мужская работа, а они девчонки ещё. Вот на таких, как они, тыл и держался.
Вскоре после войны родители поженились. Папа закончил в Куйбышеве ветеринарный техникум. Работал в селе ветеринаром, заведующим фермой. Мама трудилась и дояркой, и телятницей, да ещё хозяйство — дом, скотина, огород. Если бы все были живы, 11 детей бы в семье было. А так — семеро: пять сестёр и два брата. Все в люди вышли.
Очень сожалею, что корни ушли. Молодой был — не до того. А сейчас, когда понимаешь, какой ценой доставалась Победа, когда знаешь, о чём спросить, — уже не у кого. Из того поколения остались уже единицы — великого поколения нашей великой страны, которое мы должны всегда помнить, отдавшего за нашу Победу самую высокую цену, которую только можно себе представить.
Сергей ТИТКОВ:
«С моим дедом произошла интереснейшая история».
С моим дедом, Сергеем Юдаевичем Титковым, в честь которого я назван, интереснейшая история связана. Он был призван в действующую армию в начале войны, воевал младшим командиром. Дома остались жена с детьми, моя бабушка. Не знаю, как она выдержала, когда получила похоронку. Чуть не через год после этого дед вернулся. Моя тётя Маша, ей тогда было 6 лет, одна была дома. Дед стучится — она не открывает. Он говорит: «Маша, Маша, это я, твой папа». А она ему: «У меня нет папы, папа убит. Ты дядька чужой». Потом пришли соседи, позвали бабушку. Что было! Представьте, после похоронки увидеть отца живым! Бабушка потом рассказывала, что он попал под мину, получил контузию, долго лечился в госпитале. Когда вернулся, руки ещё долго были на перевязи — посекло осколками. Бабушка вспоминала, как он говорил: «Прости меня, Надя, я тебя не могу обнять». Она его спрашивает: «Почему писем-то не было?» Дед говорит: «Да я же писал!». А писать-то он сам не мог, писала медсестра. Как говорили дома, видно, влюбилась в него и не отсылала писем. Молодые же были — только тридцать с небольшим. Такая получилась история.
У нас в Барабинске изданы две Книги Памяти. Первая издана к 50-летию Победы в 1995 году — о тех, кто погиб и не вернулся с фронта. Вторая — к 60-летию, в 2005 году — о тех, кто воевал и вернулся. В ней и было рассказано о деде — фотография, откуда призван, где воевал. А в первой книге я деда даже и не искал, он же живым вернулся. И вот неожиданно, совсем недавно, моя тётя — его дочь говорит: «Наш-то отец и в той, и в другой Книге Памяти есть». Не может быть! Открыл первую книгу — о погибших. И точно. Титков Сергей Пудович — только отчество немного другое. Год рождения, время призыва, где воевал — всё совпадает. Указано место гибели — Орловская область, район, деревня, где похоронен. Вот она откуда та похоронка. Я бы очень хотел съездить в ту деревню, посмотреть места, где он воевал. Вполне возможно, что его имя есть на обелиске погибшим. На фронте от смерти ушёл, но много не прожил, умер в 70-х.
Второй дед-фронтовик, Яков Сергеевич, тоже умер в 64 года. Пришел с фронта раненый, большие проблемы с ногой были. Вот так, в родне у меня все долгожители, бабушки до 90 прожили, а деды-фронтовики рано ушли.
Отец мой, Николай Сергеевич Титков, с 1929 года. В его трудовой книжке запись: принят кочегаром в локомотивную бригаду в 1945 году, то есть в 15 лет. Смотрю на внука — через год ему тоже будет 15. Он для меня ребёнок. А отцу в этом возрасте надо было по 16 тонн угля в одну сторону перебросать, да 16 тонн — на обратной дороге. При этом они за счастье считали, что их взяли на работу. Паёк у локомотивных бригад совсем другой был, чем у ФЗУшников. И его они домой уносили, потому что там братья, сёстры мал мала меньше.
У тылового Барабинска в годы войны действительно героическая история. Мужиков-то на паровозах не осталось. Когда в 1941 году мужчин призвали — остановились поезда. Тогда Сталин распорядился, и с фронта в 1941 году осенью отзывали локомотивные бригады — машинистов и помощников. Кстати говоря, были и женские локомотивные бригады, были и такие, как у отца, — из пацанов. То, что они делали, — без всякого преувеличения ежедневный подвиг.
Об одном жалею, корю себя, что не расспрашивал бабушек, когда были живы. Они бы много могли рассказать. А нам о том, что узнали когда-то, надо и самим помнить, и внукам передать, чтобы сохранить память о своих дедах, которые воевали и победили в той войне.
Владимир ЗАХАРОВ:
«Мой дед воевал в Сибирской дивизии».
Мой дед, старший сержант Сенянский Дмитрий Ильич, 1902 года рождения, воевал в Сибирской дивизии. В армию его забрали в самом начале войны. Погиб в жестоких боях под Тверью в 1942 году. Как говорят те, кто там воевал, сопротивление наших войск на подступах к Москве было ещё сильнее, чем под Сталинградом. За тот, казалось бы, небольшой период, который он прослужил в армии, на сельский совет приходило от командования Благодарственное письмо на моего деда: он был командиром пулеметного расчёта. Бабушка рассказывала, что тогда собирали сельчан и торжественно это письмо зачитывали.
О том, где и когда дед погиб, семья узнала совсем недавно. В 1942 году родным пришла похоронка, где он числился пропавшим без вести, но мы его искали. В итоге моя тётка Нина Дмитриевна нашла его совсем недавно, в 2012 году. Похоронен дед в братской могиле на территории Тверской области Оленинского района, в деревне Тархово Гусевского сельского поселения. А до войны дед был одним из создателей и руководителей коммуны «Авангард» в Краснозёрском районе Алтайского края. Учился в Омском сельскохозяйственном техникуме.
Бабушка моя работала в авангардной МТС в селе Лобино Краснозёрского района. Работала, как и все, с девизом «Всё для фронта, всё для победы!» Ночами вязала носки, отсылала на фронт. Помнит, как приходили от деда письма-треугольнички — половина замазана чернилами. Так они бумагу молоком отмачивали, через лампочку старались прочитать, что вымарано. Дети в то время начинали работать сызмальства. Мой отец, Захаров Павел Яковлевич, 1930 года рождения, в войну мальчишкой на быках возил горючее из Карасука в Лобино, а это 100 км. И летом и зимой, в самую стужу. Мальчишка 11 лет, в фуфайке, или в том, что кто даст, так и ездил. Рассказывал, как волки нападали, как ему страшно было, но горючее вёз. Сейчас в деревне Лобино создан музей, посвящённый Победе в Великой Отечественной войне, и в экспозиции есть фотография и биография моего деда. В Книге Памяти Краснозёрского района, также и в областной книге, есть его имя. На монументе Славы в Новосибирске и на монументе в Лобино тоже высечена его фамилия.
Эту память, рассказы родителей, бабушки я стараюсь передать своим детям, да уже и внукам. Великая Отечественная война — героическая веха в истории страны. Убеждён, что наша молодёжь должна знать героев, которые отстояли нашу Родину, ведь благодаря им мы сегодня живём в этой стране.
Раздел "Я помню..." посвящен 70-летию Победы в Великой Отечественной войне, где депутаты Законодательного собрания рассказывают о своих родственниках, ветеранах Великой Отечественной Войны и тружениках тыла, защищавших Родину от захватчиков. Иллюстрациями к рассказам стали фото из семейных архивов депутатов.
