Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Невероятная жизнь Александра Грека

Главный редактор журнала «National Geographic Россия» Александр ГРЕК, один из экспертов Фестиваля науки, который прошёл на днях в Новосибирске, считает, что его образ жизни чём-то схож с буднями персонажа Бена Стиллера из фильма «Невероятная жизнь Уолтера Митти». Большую часть времени Александр проводит в офисе редакции, но когда надо написать материал, отправляется на поиски очередного приключения.

— У National Geographic общая идеология по всему миру. Головной офис находится в Вашингтоне, но журнал уже продолжительное время выходит во многих странах мира  — с разными формами правления, государственного устройства, вероисповедания. Поэтому можно сказать, что National Geographic  — это издание об общечеловеческих ценностях, о том, как устроен мир и мы, люди, которые живут в этом мире. Это классический научно-популярный журнал, с некоторым уклоном в биологию, зоологию, географию, историю, антропологию и другие сферы. Поэтому содержание журнала любой другой страны очень похоже на российский вариант, но со своими особенностями. Российский National Geographic состоит из американской «начинки» и процентов на 40 из наших материалов. Кстати, российский National Geographic самый объёмный.

— А что мешает другим странам делать журналы, эквивалентные по объёму российскому?

— Фильтр прохождения материалов в National Geographic один для всех. Мы делаем материал, переводим его на английский, посылаем в Соединенные Штаты, где арт-директор и редактор по текстам смотрят и говорят: «Ok, это National Geographic, а это  — не National Geographic». В основном материалы «срубаются» на фотографиях, потому что к ним у National Geographic самые жёсткие требования в мире. Фотографы должны снимать либо так, как никто не снимает, либо то, что никто не снимает.

— Получается, вам удаётся быть новаторами. Львов и касаток уже десятилетиями снимают, но статьи про них и их фотографии продолжают появляться в National Geographic.

— Если человек едет снимать львов и привозит львов, которых кто-то когда-то уже снимал в похожих ракурсах, то эти снимки никогда не попадут к нам в журнал. Так, наш фотограф Елена Чернышёва снимала Норильск (казалось бы, кто только ни снимал Норильск), но именно её фотографии перепечатал весь мир. За эти снимки Лена получила World Press Photo, награду, которая даётся за фотографии, которые до определённого момента ещё никто не делал. И мы стараемся укладываться в это требование, наверное, у нас это получается чуть лучше, чем в редакциях других стран.

Хороших фотографов очень мало: их несколько десятков человек по всему миру, а в каждой конкретной тематике и вовсе по два-три. Есть люди, которые снимают только животных, есть те, кто специализируется на подводной съёмке, кто-то занимается пейзажами или делает репортажи. Конечно, есть и фотографы-универсалы, но это случается крайне редко. Обычно у фотографов довольно узкая специализация, потому что требуется много времени, чтобы сделать очередной сюжет.

— Насколько я понимаю, профессия фотографа National Geographic сопряжена с огромным риском?

— А как же! Профессия очень опасная, несчастных случаев немало. Например, опасно заниматься подводной съёмкой или снимать диких животных. Так, самым опасным зверем считается бурый медведь: от бурых медведей погибло фотографов больше, чем от всех других животных вместе взятых. А ведь есть фотографы, которые снимают только хищников, что требует от них глубокого знания повадок этих зверей. Часто фотограф снимает года четыре одного зверя, пока он не «почувствует» животное и не поймёт, как именно надо его запечатлеть. Зачастую получается, что наши фотографы знают повадки зверей лучше зоологов, которые их изучают. Например, сейчас есть такая фишка — подходить к зверю как можно ближе. Одним из первых в мире так стал снимать наш фотограф Сергей Горшков. У него есть знаменитая фотография, за которую он получил престижную премию в 2006 году и был признан во всём мире. Фото бурого медведя, стоящего по пояс в воде. На снимке прекрасно видно то, что под водой и над водой. Известно, что под водой видимость очень небольшая, поэтому профессионал понимает, что такое фото можно сделать только с очень близкого расстояния, примерно с двух метров. Ещё Сергей придумал новый способ снимать хищников — короткофокусным объективом с нижней точки. Например, так он снял леопардов. Проблема заключается в том, что, когда хищники видят кого-то с верхней точки, то есть смотрят сверху вниз, они автоматически воспринимают этот объект как жертву, и часто происходит нападение. Но Горшковым была придумана технология, позволяющая делать такие кадры. И последние пять лет все хорошие фотографии хищников снимаются именно с нижней точки. До этого их снимали только с верхней. Кстати, сегодня Горшков входит в пятёрку лучших фотографов-анималистов мира.

— Что заставляет этих людей идти на такой риск?

— А разве сегодня рискуют только они? Этим занимается огромное количество людей. На гору Эверест в день ходит по сто и более человек, причём платят за это тысячи долларов. Вероятность погибнуть на Эвересте не меньшая, чем от лап бурого медведя. В горах гибнет довольно много народу, но всё равно есть люди, которые жаждут пройти некую проверку, поэтому и загоняют себя в экстремальные условия. Кто-то занимается экстремальными видами спорта. Наверное, это происходит потому, что мужчины так запрограммированы: им нужны подвиги, а пока нет войн, они начинают их себе придумывать. Я думаю, что ответ на ваш вопрос кроется здесь. Есть много фотографов, тот же Горшков, которые переквалифицировались из охотников. А ведь фотоохота более опасная, чем просто охота. Это реально мужское приключение, на которое пойдёт не каждый.

— Но ведь среди фотографов National Geographic есть и женщины.

— Да, у нас снимает много женщин, причём порой они делают очень жёсткие репортажи. Елена Чернышёва снимала то, как в Норильске моют золото; ещё одна женщина-фотограф снимала, как в горах Таджикистана живут пастухи. А там очень суровые условия. Это те места, куда лично я не хотел бы поехать отдыхать. Но всё равно первую скрипку в этом деле играют мужчины. Хотя… женщины сейчас такие, что часто многих мужчин заткнут за пояс.

National Geographic, как и все остальные журналы, эксплуатирует тему человеческого любопытства. Наши фотографы и журналисты должны показывать то, что многим людям трудно увидеть. Поэтому нам и приходится забираться в труднодоступные и опасные места. В силу своей принадлежности к редакторской когорте я сам больше похож на главного героя фильма «Невероятная жизнь Уолтера Митти», которого сыграл Бен Стиллер: подолгу сижу в офисе, лишь время от времени куда-нибудь выбираюсь для того, чтобы набрать материал для статьи. Но моя главная задача в другом — именно я должен придумать все те приключения, которые отличают National Geographic от других изданий, организовать их и самому поучаствовать в одном из них, чтобы написать интересный текст.

А вот что касается наших фотографов, то они очень похожи на отшельника с фотоаппаратом из той же картины в исполнении Шона Пенна. Они ездят по всему миру, зарабатывая не очень большие деньги. Но в этих кадрах — вся их жизнь. При этом оценить их снимки может сравнительно небольшое количество людей в мире. Сложно проходит водораздел между хорошей и отличной фотографией. Я три года проработал в National Geographic и до сих пор ощущаю то, насколько трудноуловима эта разница. Кстати, совсем недавно один из наших фотографов, как и герой Шона Пенна, отснял снежного барса; скоро мы опубликуем эти снимки.

— Александр, какая из ваших командировок запомнилась вам больше всего?

— Недавно работал над материалом на историческую тему про городок Кяхта, некогда очень известный город в Бурятии, где в XVIII—XIX веках проживало огромное количество миллионеров, поэтому его тогда и прозвали «городом миллионеров». Деловая жизнь города была сосредоточена вокруг одного очень серьёзного фактора — долгое время это была единственная точка, где Китай торговал с внешним миром. В Кяхте было фантастическое образование, сильное подразделение Русского географического общества. Из этого городка стартовали все наши путешественники в Азию. Местные купцы выступали в роли меценатов, которые частично финансировали эти путешествия. Но сегодня про этот город и его интересную историю уже никто не помнит. Я решил восполнить этот пробел.

— И, конечно, не могу не задать ещё один вопрос: как повлияли на редакционную политику National Geographic внешнеполитические события последних месяцев?

— Наше издание существует вне политики, поэтому политические темы на его страницах не обсуждаются. Единственное, что сегодня обсуждается, так это недавнее заявление головного офиса National Geographic, что Крым будет раскрашиваться в цвета России. При вашингтонском офисе есть отдельное подразделение, которое отвечает за картографическое направление, оно является поставщиком карт, в частности, правительству США. Заявив об этом, National Geographic подчеркнуло, что отражает геополитическую ситуацию в мире де-факто, а не так, как кому-то хочется или нравится. Если украинцы вернут себе Крым, то он снова будет покрашен в цвета Украины.

Максим СИДОРЕНКО

Фото Виталия МИХАЙЛОВА

«Если человек едет снимать львов и привозит львов, которых кто-то когда-то уже снимал в похожих ракурсах, то эти снимки никогда не попадут к нам в журнал».

«Наше издание существует вне политики. Единственное, что сегодня обсуждается, так это недавнее заявление головного офиса National Geographic, что Крым будет раскрашиваться в цвета России.»