И вновь зашумели хлеба...
Зоя ЛАВРОВА
По итогам уборки 2010 года три фермерских хозяйства области были награждены «уазиками» за высокий урожай зерна. «В новом году “уазик” будет мой», — твердо заявляет фермер Искитимского района Юрий ШЕЛУДЯКОВ (на фото). За последние четыре года площадь земли в его хозяйстве увеличилась с 700 до 3000 гектаров, урожаи — 26—33 центнера с гектара, себестоимость зерна — не более двух рублей за килограмм. Юрий Иванович намерен довести урожайность до 40—50 центнеров. При этом ни рубля пока не тратит на удобрения! Что же за секреты у Шелудякова и его товарищей?
«Без коллектива я — никто»
В конце короткого холодного зимнего дня я «обнаружила» Юрия Ивановича в банке. Он приехал поговорить в скромный офис районной ассоциации фермеров на хорошем джипе и в парадном костюме. «Счастливое время зимой, особенно если год был удачным?» — предполагаю я, видя фермера в отличном настроении. «Если честно, чего-то не хватает, — смеётся он. — Когда в работе и заботе — лучше». Шелудяков уже продал 40 процентов своего зерна, расплатился со всеми, кому был должен, и сейчас хочет оформить новый кредит — чтобы купить импортный посевной комплекс «Джон-Дир». Остатки зерна, предназначенного для продажи, лежат на Евсинском мелькомбинате, откуда и будут продаваться. «Плачу за хранение, склад у меня только один, надо строить ещё».
Хозяин отдаёт должное своему коллективу. «Без него я — никто. Готов на своих работников Богу молиться каждый день. Мы живём одной семьёй!» Эта семья — всего четыре механизатора, один водитель, рабочий и два сторожа — на три тысячи гектаров земли! Работают мужики так, что в 2010-м все четверо механизаторов стали победителями районного соревнования. Одно время Юрий Иванович покупал своим «отличникам» путёвки и отправлял зимой отдыхать в санаторий. Но не привыкшие к такому деревенские люди попросили вместо путёвок денежную компенсацию, и сейчас отдыхают дома, всю зиму получая по 6 тысяч рублей в месяц, хотя на работу к фермеру не ходят. А в полевой сезон их заработки — 35—40 тысяч, в уборку — до 60. В страду каждое утро Шелудяков и его водитель на двух машинах собирают людей из разных деревень района — с семи точек! В поле — трёхразовое горячее питание, а в посевную кормят четыре раза. «Прошлой весной три механизатора на трёх сеялках засеяли 1820 гектаров, остальное у нас было под парами, — восхищается Юрий Иванович. — Работаем мы с пяти утра, а домой механизаторы возвращаются почти в двенадцать ночи. У меня в голове не укладывается: в жарищу из трактора не вылезают, как заведённые… В прошлом году, когда площадь увеличилась, сказали мне: “Юр, надо бы ещё один трактор с механизатором”. Я: “Да можно, конечно, но получать-то вы меньше будете”. Они: “Тогда не надо, мы сами справимся”. Рассудили, как организовать рабочий день, чтобы вовремя засеять большую площадь. И сделали! Для меня это загадка. Поэтому я создаю людям все условия».
«Надо сеять и сеять»
Юрий Шелудяков ушёл на вольные хлеба с начальников: до фермерства работал главным агрономом Сосновской птицефабрики, начальником станции защиты растений, главным агрономом райсельхозуправления. Став 18 лет назад единоличником, начал сам землю пахать и хлеб молотить. Пережил развал объединения шестерых соратников, когда они через год начали деньги делить и разбежались. «А потом мне один руководитель посоветовал: “Юра, ты лучше организовывай дело, и людям работа будет, и ты будешь успевать”, — вспоминает Шелудяков. — Сейчас в Улыбино хотят строить животноводческий комплекс, приехал туда новый директор, позвал меня агрономом. Я отказался: у меня, говорю, своё дело теперь».
Его основные земли — на территории бывшего Улыбинского совхоза. Только 70 гектаров в бывшем Бердском совхозе, где в селе Рябчинка создана и стационарная база. В Улыбино большая часть земли — паи населения, с людьми фермер исправно рассчитывается: за гектар пашни отдаёт центнер зерна или деньги по стоимости зерна. При таком отношении к ним пайщики отказались продавать паи стороннему инвестору и дружно сдают их в аренду фермеру. «Я вообще противник купли-продажи земли, — удивляет рыночник Шелудяков. — Просто с землёй надо навести порядок и повысить ответственность за её использование». Опытный агроном с горечью добавляет, что в бывшем Бердском совхозе зарастают лесом около тысячи гектаров, а он, имеющий здесь базу, ездит обрабатывать улыбинские поля за 15 километров. «Мы дичающую бердскую пашню взять не можем: хозяин её в Москве и, наверное, гордится, что владеет землёй в Сибири. Но ею много лет никто не занимается!»
Почему Юрий Шелудяков усиленно наращивает пашню, хотя цены на зерно не стабильные? «Как можно сбрасывать посевы, если мы набрали по нацпроекту столько новой техники? — “говорит” в фермере агроном. — Кто сбросил, тот уже пожалел. Низкие цены на зерно в 2009 году, кстати, все фермеры пережили, не разорились, хотя шуму, вспомните, было из-за этого много. Честно сказать, я тоже задумывался, сеять ли мне ячмень предстоящей весной: одно время за него гроши давали. Сейчас решил: надо сеять и сеять! В конце 2010 года пшеница стоила уже 7 рублей килограмм. Это хорошая цена. Если и дальше 6—7 рублей будет, можно и удобрения покупать. Мы пока удобрений не вносим ни килограмма — не окупаются на них затраты стоимостью зерна». Сейчас фермер намеренно придерживает продажу зерна: до 1 февраля денег хватит, а потом, он уверен, пшеница может подорожать и до 9 рублей за килограмм, зерна в стране нынче меньше — как заявила на днях министр сельского хозяйства РФ Елена Скрынник, на 35 процентов, чем в предыдущие годы. Юрий Иванович ведёт учёт цен на зерно по годам. «Средняя цена реализации моего зерна за 2009 год составила 2,93 рубля за килограмм — такого я за пять лет не помню! — удивляется фермер обесцениванию крестьянского труда. — Но всё равно зерно у меня прибыльно, потому что себестоимость — не более двух рублей. Если урожай хороший и зерно качественное, нормально складывается экономика».
Урожай и качество его без использования удобрений обеспечивают пары — два последних года механизаторы на совесть обрабатывают всё лето по 1200 гектаров. Плюс по настоянию агронома Шелудякова измельчают и запахивают осенью в почву всю солому. Плюс работают только культиваторами, никакой пахоты! «Мы берём бросовые земли, где за 20 лет берёзы выросли, — гордится Юрий Иванович. — В прошлом году на одном массиве мои мужики за три дня 18 телег дров нарубили! Сначала получаем здесь меньше 15 центнеров зерна с гектара, а потом — за 30 — так с землёй работаем. Это дело принципа».
«Мы для немцев — латифундисты»
Конечно, как и все сельхозпроизводители, Юрий Шелудяков хотел бы стабильных цен на свою продукцию. Ну, почему, не может он забыть, государство в 2008 году закупало зерно по 6 рублей за килограмм, а в 2009-м своё обещание о такой же цене на госинтервенциях не выполнило, обвалив рынок зерна? «А посредники какие на нас деньги наваривают? — никак не привыкнет к этому крестьянин Шелудяков. — И нынче брали у нас зерно по 2.30 и отправляли в западные регионы по 5 рублей. О госзакупках сейчас вообще все молчат — это засуха и дефицит зерна подняли на него рыночные цены». Кстати, искитимские фермеры учли, что покупатели не хотят возиться с мелкими поставщиками. Председатель районной ассоциации фермеров Галина Спицына создала кооператив «Сибирская усадьба»: он формирует большую партию зерна, и тогда «цена маленечко повыше». «Диктат покупателей спадёт! — уверен Юрий Шелудяков. — Были годы, когда они сами приезжали и амбары выгребали. И нынче так будет».
Лично у Шелудякова против нестабильного рынка есть одно надёжное средство — уровень его хозяйства. «С такой площадью посевов можно жить, — не сомневается Юрий Иванович. — А когда земли мало, нет возможности покупать и кредитоваться». Он считает уже неприличным для своего хозяйства не иметь импортного посевного комплекса «Джон-Дир» стоимостью 14—15 миллионов рублей. Один комплекс заменит все их тракторы и сеялки — последним по 18 лет! И как бы ни дорожил Юрий Иванович своими мужиками-асами, рано или поздно ветераны уйдут, а молодёжь на старую технику не заманишь. Ещё задумал купить немецкий сорт пшеницы «тризо»: её можно сеять рано, в начале мая.
В 2010 году Шелудяков съездил в Германию — посмотреть технику и технологии немецких фермеров. «Там самое крупное хозяйство — 150 гектаров, — делится впечатлениями Юрий Иванович. — Когда мы называли свои площади, немцы удивлялись: мы для них — латифундисты. Но нам бы их условия! Для немецкого фермера нет слова «убыточность»: если ему плохо, государство поддержит, лишь бы не разорился. Коровы дают 10 тысяч литров молока в год. Урожай — почти 100 центнеров зерна с гектара. Огромные деньги тратятся на селекцию. Мы мечтаем о 50 килограммах удобрений на гектар, они вносят 500… Семь химобработок проводят! Но мы обратили внимание: они мало хлеба едят. Так его есть нельзя! И когда нам сегодня заявляют, что Россия может закупить зерно, то мы его купим с ядами и химией. Заграница же хорошее не продаст. У них и экологически чистое зерно есть, но оно стоит втрое дороже! Конечно, в Европе климат лучше: тёплее, влажнее — у нас в хорошие годы осадков вдвое меньше. Мы таких урожаев, как там, не получим, но к этому стремиться надо. Не 25—30 центнеров зерна с гектара иметь, как сегодня, а 50». В поездке Шелудяков ещё раз убедился, как важно тщательно и загодя планировать работу. И что с посевным комплексом медлить нельзя.
«Всю зиму планы составляю, компьютер дочка для меня купила, так что не скучно вообще-то и сейчас», — неожиданно признаётся Юрий Иванович. Замечаю за его спиной шикарный сноп пшеницы: чей? «Да наш, мужики мои надёргали, — с удовольствием берёт его в руки Шелудяков. — Это “новосибирская-29”. Такие же снопы от нас стоят в райсельхозуправлении и областной ассоциации фермеров. Этот, кстати, взят с участка со средним урожаем. А были поля — ого-го колоски выросли!»
- Шелудяков с теплотой в голосе характеризует механизаторов. Владимир Альхимович — 54 года, с ним пять лет. Сергей Харизов — 52 года, работает побольше, уходил, но вернулся. Геннадий Шмаков — 63 года, ещё в советское время получил трудовой орден Славы. Комбайнер-легенда — Александр Долженко — 72 года, а в прошлую уборку намолотил на «Ниве» 10 тысяч центнеров. «Когда комбайн после жатвы помыл и поставил, я спросил его: “Ну, всё, дядя Саша, тяжело? Ты сказал перед уборкой, что последний год работаешь”. Он: “Да тебе приснилось, Юра. Я и на следующий год приду”. Вот такие у меня люди — отборные». «Юрий Иванович, но возраст уже…» — напоминаю я. «Самый нормальный возраст! — протестует Шелудяков. — Мне самому 52 года, и я полон сил, энергии и планов».
n
