Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

В театре «Старый дом» поставили спектакль, в котором шекспировский сюжет зазвучал речитативом и на языке рэп-баттлов.

Анатолий Григорьев перед премьерой.

Главный режиссёр театра Андрей Прикотенко осуществил постановку, ещё до выхода вызвавшую большой ажиотаж. Интерес подогрели тест «Театральный социопат ли ты?», запущенный в соцсетях, грамотная маркетинговая кампания и глобальные преобразования в самом театре. Взяв за основу сюжет «Гамлета», Андрей Прикотенко написал собственный текст, придав ему новые смыслы. Действие происходит в игре, созданной  героем «типа Гамлет» (Анатолий Григорьев) в своём смартфоне или в голове. Подобно демиургу, он расписывает условия игры, представляя персонажей; описывает характеры, препарируя их; задаёт неудобные вопросы: «что происходит с этим миром, что с ним не так». Он живёт с ощущением «надвигающейся катастрофы, приближающегося конца».

Гамлет (Анатолий Григорьев) и Клавдий (Ян Латышев).                     

Гамлет Андрея Прикотенко — прямое следствие Онегина, Печорина; наконец, Зилова — «персонажа, который переродился в социопата — человека, уставшего рефлексировать по поводу несовершенства человеческой природы, несовершенства окружающего мира, — он интересен только сам себе, внутри своего собственного мира, и совершенно бесчувственен к окружающему», — как заметил в интервью «Ведомостям» режиссёр. Единственный персонаж, который безоговорочно принимает и любит героя — Офелия (София Васильева), трепетная, бессловесная, попавшая в его орбиту комета и растаявшая в ней, — погибает, но это не особенно расстраивает Гамлета: скорее, он получает облегчение. И мать — Лариса Чернобаева (Гертруда), летающая на гироскутере, «как пух, принимая всё, как должное», с прямой роботоподобной спиной, не желающая слышать сына, — не вызывает его сочувствия. «Так запутаться в этой жизни, иметь много, захотеть ещё чуть-чуть и потерять всё — это так по-человечески…»  — говорит ей в спину Гамлет. И дело даже не в мести за отца. Ему претит здоровый, здравый, спортивный, довольный жизнью нынешний муж матери и его дядя — Клавдий (Ян Латышев). Тот, в свою очередь, заводится от одного присутствия племянника: «Я не могу успокоиться, потому что его взгляд попадает в самое моё сердце…»

Офелия — Софья Васильева.                                                                 

При всей технической сложности спектакль рождался в условиях свободы, предоставленной режиссёром, при этом умело им направляемой. Повторение следовало за повторением, пока актёр не осваивал каждый жест, делая его своим. От того — что ни роль, то яркий образ. Здесь и особая пластика Полония (Тимофея Мамлина) и сиамская схожесть парочки друзей (Александр Вострухин, Станислав Кочетков).

«Sociopath» («Гамлет») Андрея Прикотенко — в котором гармонично звучит знакомый текст в переводе Бориса Пастернака, куда вплетается Oxxxymiron, где прорываются речитативы самих актёров — можно «растащить на фразы», настолько точно он передаёт интонации времени, хотя порой и ошеломляет излишней прямотой… «Я вышел на сцену прямиком из плаценты», — выбрасывает из себя Гамлет.  «Я больше всего боюсь, что боюсь его, — говорит Клавдий, а затем поправляется, — то есть я могу что-нибудь такое выкинуть...» Или он же: «Хотели что-то выстроить особенное, в итоге как всегда друг друга перерезали». 

Герои в костюмах фехтовальщиков, в центре зала — клетка-ринг, свободная рассадка зрителей. Сценография спектакля (художник-постановщик — Ольга Шаишмелашвили) играет на идею: жизнь для Гамлета — вечный поединок. Клетка-ринг — одновременно и пространство игры, и «вселенная в ореховой скорлупе» по мысли Стивена Хокинга, которому посвящён спектакль, и дуализм сущего, и вечный диалог человека с собственным «я».

Спектакль захватывает с первых минут. Герои говорят речитативом, темп нарастает, всё сильнее закручивая в водоворот сюжета. Мощное, сильное действие в стиле хип-хоп насыщенно — каждый момент несёт много заряженных смыслов и символов. «Нам важно завлечь зрителя быстрыми переходами — сменой сцен, света, видео. В рэпе есть такой термин "идёт атака". Мы хотели по-хорошему атаковать зрителя. Чтобы он был с нами, чтобы он был на нашей стороне, чтобы он не скучал», — говорит Анатолий Григорьев.

Центральный поединок Гамлета (в чёрных одеждах) и Клавдия (в белых) превращается в баттл, беспощадный и ироничный, в нём сталкиваются два мировоззрения. Клавдий: «Оглянись на реальную жизнь и ты увидишь, что той нравственной шкалы, по которой ты меряешь, больше нет. Классно, конечно, быть последним романтиком. Но романтизм  итак уже изрядно навредил человечеству. Мы только успокоились, только стали любить простые потребности — еду, женщин, сон, — как вдруг, откуда ни возьмись, появляется рыцарь на белом коне…» Гамлет: «Злу противостоять — стоять напротив, на своём на “против” настоять… Противостоять гниющим на вершине власти; тем, кто любит бабки и преклонение; тем, кто пишет нам законы, но не писан им закон; тем святошам, от которых отвернулись образа; тем, кто думает, что рай — отель, где “всё включено”. Люди перестали быть друг другу интересны, они исчерпали себя. Мы уже даже не потребители, мы обладатели… Вам просто надо стать круче, вы не стремитесь стать лучше, а хотите быть лучшими». Свет в зале не гаснет, поддерживая у присутствующих ощущение соучастия или спортивного азарта: кто победит, что останется?... Постаревшая мать, сложившая крылья, приносит отравленную шпагу Лаэрту (Виталий Саянок)… 

Садится батарейка, и гаснет жизнь. Что ТАМ? — спрашивал Шекспир. «Никогда бы не подумал, что моя мысль будет столь примитивна…» — бредит сегодняшний Гамлет, заботясь о том, как он перешагнёт этот порог, с каким «шлейфом» — духами или... Зритель же, покидая зал, уносит в себе поднявшего голову «червя» совести, а ещё — пронзительное чувство одиночества во Вселенной и одновременно острую потребность в человечности и любви. «Быть или не быть…» Успеть, пока не кончилась батарейка.

Марина ШАБАНОВА | Фото Валерия ПАНОВА и Виктора ДМИТРИЕВА