Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

В Новосибирске Музей смерти пытается встроиться в школьный образовательный процесс с помощью «культурно-патриотических мероприятий».

Разговор с ребёнком о смерти — слишком «тонкий лёд» для взрослого человека, который сам не может принять по каким-то внутренним причинам космогонический цикл «рождение — жизнь — смерть». Мы уже рассказывали о том, как правильно говорить с ребёнком о «неизбежном», чтобы не навредить ему. А если пятиклассник радостно селфится на фоне катафалков, урн с прахом и гробов, а потом идёт домой и мастерит презентацию на тему «погребальная культура и всё такое» — это нормально? Или — нет?
«Ведомости» попытались найти ответы на эти вопросы. В качестве реальных историй использованы отзывы учителей и учеников из новосибирской школы №177, размещённые на сайте Музея мировой погребальной культуры.

Рокотова М.  А. (учитель физкультуры): «Посещение музея оказалось таким интересным, завораживающим. Я сама млела от восторга, а наши ученики испытывали искренний восторг, с удовольствием проходили все три зала, трогали экспонаты, залезали в катафалки, фотографировались на память. Красивая ухоженная и очень большая территория, много травы, деревьев, аллей со скамейками, экспонатов под открытым воздухом. Особенно памятников воинам, пушка времён ВОВ. Очень хорошие экскурсоводы, много знают, доходчиво рассказывают. Даже и не заметила, как пролетели три часа. А если здесь откроют верёвочный городок, создадут квесты, то уверяю вас: ученики будут записываться в очередь, да и мы, взрослые! Спасибо всем организаторам музея и крематория. Думаю, что неплохо было бы проводить в музее учебные часы по истории, литературе, будет увлекательно и познавательно».

В соцсетях вспыхнул локальный скандал: Валерий Штельвах разместил в Фейсбуке гневный пост о том, что департамент образования мэрии Новосибирска разослал по школам циркуляр, где говорится о сотрудничестве отдела образования и Музея мировой погребальной культуры, именуемом в народе Музеем смерти. В этом документе говорится о том, что Музей смерти хочет интегрироваться в образовательный процесс в рамках реализации национальных проектов «Образование», «Культура» и «События России». И провести на своих площадках культурно-патриотические мероприятия: открыть постоянно действующую выставку «Чернобыль», запустить проект «Вставай, страна огромная», посвящённый Великой Отечественной войне, и провести конкурс письменных работ, приуроченный к 218-й годовщине со дня рождения Даля. Проекты, в общем-то, классические, но Валерия Штельваха и других пользователей Фейсбука смутил их «похоронный антураж».

«Рамиль Миргазянович, как ваши подчинённые не могли обратить внимание на опасность такого приглашения? — обращается в Фейсбуке Валерий к начальнику департамента образования Рамилю Ахметгарееву. — У большинства адекватных директоров и педагогического состава это вызвало настоящий шок! Зайдя на сайт музея, я обнаружил, что посещение музея школьными группами во главе с преподавателями — обычная практика. Не надо смешивать в одну кучу действительно познавательные проекты и смерть. Проводите их на других площадках. А в музее и на сайте крупными буквами должно быть написано 18+. У вас ученица 5-го класса выполняет исследовательский проект «Образ смерти в изобразительном искусстве» — вы что творите?»

Да, действительно на сайте Музея смерти можно познакомиться с работой ученицы из лицея № 9, сделанной ею под руководством педагога, — это презентация с «готическими» картинками. Судя по наполнению, девочкой руководила опытная взрослая рука, не исключено, что по спезцаказу самого Музея смерти. Кстати, несколько слов о самом музее, если кто не знает. Это детище директора крематория Сергея Якушина открылось в 2012 году и сразу снискало себе славу самого необычного музея в России: на его площадках разместились всевозможные инсталляции, связанные с похоронными традициями, предметы траура, фотографии, катафалки, гробы и прочий «постмодернизм». В Ночь музеев здесь любят селфиться подростки, потому что «готичненько». Как рассказывают создатели музея, «мы формируем у молодёжи осознанное отношение к предкам и их памяти и возрождаем культуру поминовения, которую мы утратили».

Анна Петрова (ученица): «У меня не хватает эмоций и слов, чтобы описать все мои чувства. Просто классно! Я ощущала, как мне всё здесь интересно, очень красивые экспонаты. Я давно не испытывала такие радужные эмоции, как здесь. Очень опрятно, чисто, безопасно, много деревьев, аллей, статуй. Начинаешь думать, размышлять о жизни, о том, что никто из нас не вечен. Скажу родителям, чтобы они побывали здесь, в крематории. Уверена, они будут в восторге».

Волкова В. А. (учитель биологии): «Вместе с моим 7 "Б" посетила музей мемориальной культуры. Сама испытала едва ли не потрясение, у нас, буквально под носом, развёрнут такой гигантский выставочный комплекс, с такими увлекательными, красивыми, познавательными залами. Школьники были в прямом слове в восторге от музея. А как здесь просторно, чисто, ухоженно. Дети даже уезжать не хотели, всё с интересом смотрели, слушали гида, запоминали, лазали. Даже вести себя стали как-то по-другому: мудро, спокойно, глаза светились».

Наши эксперты единодушны: танатическая тревога, или страх смерти, естественен для человека и является «базовым» — как писал психолог Ирвин Ялом, «он постоянно напоминает о себе неким «подземным гулом». Другое дело, нужно ли это детям, и особенно подросткам с их неизбывным влечением к смерти, потому что внутри них «умирает ребёнок»?

— Есть такое понятие «десакрализация смерти», — говорит наш постоянный эксперт, психолог-консультант Анна Веселина. — Это когда мы пытаемся свой страх замаскировать под чёрный юмор и эвфемизмы типа «откинул копыта», «дал дуба» и разное другое. Музей смерти может запустить процесс десакрализации — это же очень смело и смешно делать селфи на гробах или лазать в катафалках: посмотрите, какой я, не боюсь смерти, я с ней играю. А на самом деле такое поведение может, наоборот, повысить чувство танатической тревоги: ребёнок или подросток будет раз за разом возвращаться мысленно к тем экспонатам, которые вызвали в нём любопытство и страх. Эти все чувства ходят рядом друг с другом: страх смерти и любопытство, которое она вызывает. На мой взгляд, не нужно спекулировать этими чувствами.

Антрополог Роман Шамолин убеждён, что дети прекрасно себя чувствуют в Музее смерти. Он рассказал историю, о том, как девочка четырёх-пяти лет с удовольствием играла среди «похоронного постмодернизма» и просила маму «давай останемся ещё». Что касается образовательных проектов на площадках музея — так мир велик и многообразен, пусть будут. Дети намного «тоньше» и умнее взрослых, поэтому думать о смерти для них только во благо.

Семейный психолог Татьяна Скрицкая считает, что с детьми о смерти нужно говорить тогда, когда они об этом спрашивают, а православный журналист Леонид Виноградов уверен, что подобное «игровое погружение» в атмосферу похорон никак не возродит культуру поминовения, потому что в нашем менталитете не принято говорить о смерти подобным образом. Это, к примеру, в Мексике поклоняются Святой Смерти, дарят ей подарки, проводят в её честь карнавальные шествия и считают её «всесильной подружкой», а в России сложилась другая культура восприятия смерти. И фотографироваться на фоне детского гроба в форме рыбки — это, простите, перебор. Что касается превращения площадки Музея смерти в «образовательную территорию», то это, на взгляд наших экспертов, не совсем уместно. Как сказал Леонид Виноградов, такого прецедента пока не было, поэтому трудно прийти к каким-то выводам, но однозначно не стоит рассказывать детям о Великой Отечественной войне среди гробов викторианской эпохи. У них и так сейчас в голове «информационная каша».

Вот и профессор кафедры современного русского языка и методики его преподавания НПГУ Ирина Зайдман говорит о том, что лично она не стала бы проводить подобные открытые уроки на территории Музея смерти, несмотря на то, что сам образ смерти всегда вызывает у детей жгучее любопытство. Но такое любопытство нужно удовлетворять грамотно поданной информацией, а не винегретом.

— Сейчас модно искать какие-то новые ощущения, вызывающие неизведанные эмоции, даже страх, смешанный с любопытством, — добавляет Анна Веселина. — Мне кажется, что посещение Музея смерти — это где-то рядом с этим. Хотя, конечно, есть в таких экскурсиях и некий познавательный смысл — дети узнают о погребальной культуре в других странах. Но, думаю, что относятся к этой информации как к страшной сказке с хорошим концом. Они же живы и у них есть люди, которые их любят.

Торикова Людмила (ученица): «Мне очень понравился музей. Это настоящий волшебный город, я увидела и узнала так много, как никогда бы и не узнала. Очень привлекает отдел, где одежда императора Николая, его жены и маленького сына Алексея, — я и мои одноклассники были просто в восторге. Всем скажу о том, что надо бывать в нём, и с друзьями приеду ещё. Мне нравится идея проводить занятия по биологии, истории, литературы в музее, это лучше, чем в наших маленьких классах, а тут просторно, интересно и много красивых экспонатов. Очень понравился зал 3, даже посидела в машине, а кареты траурные очень красивые. Здесь совсем не страшно, и не было ни у меня, ни у друзей каких-то плохих мыслей. Наоборот, жизненно, со смыслом, начинаешь размышлять о жизни и смерти...»

Наталия ДМИТРИЕВА | Фото Валерия ПАНОВА