Ты его берёшь в ладошку
В гостях у «Ведомостей» победитель областного конкурса «Врач года–2017», педиатр-неонатолог, заведующая отделением раннего возраста и патологии новорождённых Новосибирской областной клинической больницы Ирина ГРИНБЕРГ.
— Ирина Геннадьевна, как вы стали врачом?
— Моя мама была врачом-терапевтом, и я видела, насколько тяжела эта работа. Поэтому мечтала совсем о другой профессии. Планировала поступать на филологическое отделение университета. Но наступили 90-е, всё в стране смешалось, выпускников филфака направляли учителями в школы. А это не моё. Вот тогда и выбрала медицинский институт — с намерением стать косметологом.
— Как же в вашей жизни появилась неонатология?
— На четвёртом курсе пришла на кафедру педиатрии, где трудились замечательные люди, мастодонты в своей профессии: заведующая кафедрой Вера Николаевна Потапова, профессор Алла Васильевна Чупрова. Их лекции, клинические обходы в больнице влюбили меня в педиатрию. Было очень интересно, и ничего другого уже не хотелось. Кроме этого, здесь же, в областной больнице, меня взяли медсестрой в детское отделение.
— Как складывалась ваша профессиональная карьера?
— После окончания вуза пришла в облбольницу в интернатуру. Осталась здесь. Была педиатром приёмного покоя, затем пришла в отделение раннего возраста рядовым доктором — отделением тогда заведовала Елена Георгиевна Кожевникова. Она тоже по-своему влюбила меня в это направление. Отделение стало родным, тружусь здесь почти 20 лет. Сейчас возглавляю коллектив.
— Чем вас привлекла работа с новорождёнными — недоношенными, не всегда здоровыми?
— Критерии живорождения поменялись, сейчас выхаживаем детишек с весом от пятисот граммов и в возрасте от двадцати двух недель. Сначала они находятся в отделении реанимации, где за них дышит аппарат, кормятся растворами в вену. К нам поступают тогда, когда могут обеспечивать жизнедеятельность — сами дышать. Ты можешь взять малыша в руку, рассмотреть со всех сторон, покачать, пожалеть, погладить. И это уже лечение в определённом смысле. Когда наши детки начинают выздоравливать, это наглядно и красиво. Правильный уход, правильное питание — это вклад в том числе в выздоровление, и в их здоровье на будущее. Маленькие дети более отзывчивы на нашу помощь, от них чувствуешь отдачу.
— Сколько могут находиться малыши в вашем отделении?
— Реабилитационный период после реанимации иногда занимает в разы больше времени. Наши юные пациенты проводят в отделении до нескольких месяц, были такие, что находились по полгода.
— Насколько широко в неонатологии используются новые технологии?
— Они применяются уже с этапа реанимации. Мы или продолжаем, или начинаем новые. Например, парентеральное питание новорождённых, то есть в вену, позволяет с первых дней жизни выстроить у маленького человека энергетический баланс. Раньше эта технология была не отработана, что приводило к большей летальности.
— Вы помните своих подопечных, как-то отслеживаете их судьбы?
— Есть пациенты, которые цепляют по-особенному, — дети, которые просто достойны уважения. Столько пережить, перетерпеть, бороться и сохранить себя! Вызывают уважение мамы, которые не теряют присутствия духа, не истерят, не твердят: «Я устала, я больше не могу». Родители к нам приходят со своими детьми, показывают, как они выросли. Видишь счастливые лица и радуешься вместе с ними. Часто мамочки звонят, особенно из районов области.
— Врачу надо пропускать через сердце судьбу пациентов или правильнее оставаться профессионалом с «холодной головой»?
— С нашими пациентами трудно оставлять «холодной» голову. Они такие милые, беспомощные, мы их жалеем, радуемся за них. Невозможно не любить детей, которых лечим. При этом понимаешь: чтобы не выгореть окончательно, необходимо абстрагироваться, что не всегда получается. А «холодная голова» нужна, когда ты принимаешь клинические решения.
— Работа как-то изменила ваш характер, привычки?
— Конечно, профессия накладывает отпечаток. Когда видишь истинное людское горе, особенно остро понимаешь, что надо беречь тех, кто рядом. Ни в коем случае не убиваться по мелочам. Если нет проблем со здоровьем, по большому счёту, всё можно изменить. И надумывать проблемы себе тоже не нужно.
— Как вы справляетесь со стрессами, эмоциональным выгоранием?
— В тяжёлых ситуациях стараешься переключаться, думать о том, скольким детям удалось помочь. У нас очень хороший коллектив, мы друг другу помогаем, поддерживаем. Дома стараешься «выключить голову», хотя это трудно сделать, когда имеешь дело с маленькими детьми. В отпуск по возможности уезжаю из города. Надо менять обстановку для того, чтобы и себя сохранить, и вернуться к работе со свежими силами.
— Кто ваши тылы?
— Два сына, 16 и 12 лет.
— Каких методов воспитания придерживаетесь?
— Пока были маленькими, была более директивна. Сейчас это уже не проходит. Стараюсь быть другом для своих мальчишек.
— Что вас может рассердить, вывести из себя?
— Тупость и упрямство, которое ничем не обосновано.
— Чтобы вам хотелось изменить в себе?
— Быть более жёсткой, чем я есть сейчас. И иметь больше терпения.
— Книга, театр, кино — что вам ближе?
— Книга. В большей степени это художественная литература, но обязательно качественная, с интересным сюжетом и хорошим литературным языком.
— Способность или дар, которой вам хотелось бы обладать?
—Знать много иностранных языков.
— У вас есть любимое изречение, девиз?
— Не думала об этом.
— Какие планы и мечты у Ирины Гринберг? Какой и где вы себя видите лет через десять?
— Не хочется ничего менять, хочу работать в этом же коллективе и в этой же должности. Единственное пожелание — чтобы наша работа была более упорядоченной.
БЛИЦ
- Лучшее место на земле … ТАМ, ГДЕ МОРЕ.
- Лучше всего я умею … СЛУШАТЬ.
- Профессионализм — это … ТВОРЧЕСТВО.
- Я верю, что … ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО.
- С самого детства человек должен … СТАРАТЬСЯ БЫТЬ ЛУЧШЕ.
- Чтобы принять смелое решение, необходимо … СОБРАТЬСЯ.
- Глядя на меня, никогда не подумаешь, что … У МЕНЯ БЫВАЮТ ТРУДНОСТИ.
Любовь ЩЕРБАНЕНКО | Фото Андрея БАУЛИНА