Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

В «Старом доме» репетируют спектакль «Зулейха открывает глаза» по роману Гузель Яхиной. «Ведомости» поговорили с режиссёром-постановщиком Эдуардом Шаховым

Роман, получивший премию «Большая книга» в 2015 году, за первые два года был переведён на 18 языков. В театре «Старый дом» эскиз спектакля по книге «Зулейха открывает глаза» представили в марте 2017 года на лаборатории «Актуальный театр». Тогда, после его обсуждения со зрителями, театр принял решение продолжить работу над текстом. Действие романа начинается в 1930 году в далёкой татарской деревне. Зимой 1930 года у крестьянки Зулейхи убивают мужа, а её саму вместе с сотнями других переселенцев отправляют в вагоне-теплушке в Сибирь. Они едут несколько месяцев, наконец ссыльных высаживают в глухой тайге на берегу Ангары без пищи, крова и тёплой одежды…

На сцене «Старого дома» энкавэдэшник Зиновий Кузнец (Анатолий Григорьев) и чекист Игнатов (Ян Латышев) парятся в бане и решают, быть или не быть колхозу в Симруке. Им прислуживает деклассированный Горелов (Тимофей Мамлин). Драйвовая молодая команда легко меняет позиции, примеряя на себя предлагаемые режиссёром обстоятельства. Над постановкой работает приглашённый режиссёр Эдуард Шахов — в прошлом главреж Башкирского драматического театра в городе Салават и Березниковской драмы; он ставил спектакли в Москве, Уфе, Оренбурге, Новокузнецке и Прокопьевске, его работы неоднократно представлялись на фестивали, а спектакль «Магазин» — в нескольких номинациях «Золотой Маски-2018».

По роману Гузель Яхиной сейчас снимается сериал с Чулпан Хаматовой в главной роли. Роман уже пережил две постановки — это спектакль Башкирского театра драмы им. Мажита Гафури (г. Уфа), который номинирован на «Золотую Маску» в шести номинациях, а екатеринбургский Центр современной драматургии осуществил моноспектакль.

— Эдуард, первая часть книги, этническая, гораздо сильнее, может быть, чем исторический пласт, который касается Сибири. Насколько этот национальный антураж представлен в спектакле?

— Подробно показывать быт мы не можем, некая мера условности будет и в сценографии, и в актёрском исполнении. Но в костюмах персонажей Зулейхи, Упырихи, Муртазы этнический колорит присутствует. Национальных сцен немного, они получаются интересные, потому что актёры очень хорошие. Я понимаю, что у читателя романа сложилась своя картинка и со спектаклем связаны определённые ожидания, но театр довольно аскетичный вид искусства.

— После выхода книги шли информационные войны, на родине автора не приняли роман о Зулейхе. Сейчас уже страсти поутихли?

— Это всё буря в стакане. Мне кажется, что роман не очерняет, а, наоборот, прославляет татар как нацию, показывает, что они пережили, и пережили достойно. Люди в других регионах и странах больше узнали о татарах. Это же здорово! А по поводу того, улеглись ли страсти, до сих пор в Татарстане нет театральных постановок.

— А уфимскую постановку вы видели?

— Да, спектакль там идёт на большой сцене, и в нём есть элемент сказочности, всё сделано через взгляд Зулейхи, и взгляд этот очарованной странницы. В Уфе поставили спектакль про башкир, а не про татар, и костюмы там башкирские. Башкиры и татары — близкие народы, и языки похожи. Способ существования национального театра и национального актёра сильно отличается от русского театра. Национальный театр — очень романтический, и соответствующий способ существования на сцене.

— Как складывается образ главной героини?

— По линии Зулейхи работы ещё очень много. Мы вместе создаём этот образ. Тут и мой режиссёрский опыт, и актёрское окружение, и опыт самой актрисы — Натальи Серковой, хотя это ещё очень молодая девушка. Перед ней стоит безумно сложная задача, потому что нужно играть героиню, её путь, кроме того, играть национальный менталитет, религиозную основу в её характере. Есть идея попробовать в этой роли ещё и Ларису Чернобаеву, сейчас она и Халида Иванова работают над ролью Упырихи. Лариса сама предложила попробовать и Зулейху. Почему бы и нет? На её стороне и опыт, и мастерство, что очень помогло бы ей освоиться в этой роли.

— В романе много ярких персонажей, каким из них нашлось место в инсценировке?

— Работа идёт, вчера только я полностью убрал один из персонажей. Мы репетировали с актрисой, спасибо ей огромное! Но в итоге я понял, что Илона, подружка Игнатова, здесь лишняя, персонаж заявлен в начале, а дальше его нет, нет развития… Мы не ищем лёгких путей. Если в Уфе взяли в основном линию Зулейхи и Игнатова, у нас есть история Лейбы с Груней. Есть и другие персонажи — Степан, Бакиев, Иконников, Сумлинский. Дело в том, что мы хотим сделать спектакль полифоническим, с множеством тем, историй и персонажей. К примеру, Зиновий Кузнец: мы начинали работать с другим артистом, полагая, что персонаж этот должен быть крупным, упитанным, наглым, способным ломать других. Сейчас Кузнеца играет Анатолий Григорьев, и он получается другой: в нём есть свои планы, он себе на уме, хитрый, гадливый… Хочется сделать полотно, при этом у нас довольно аскетичные размеры сцены и зала, некая камерность. Вот так мы себе усложняем жизнь.

— Если говорить о сверхзадаче, о чём всё-таки будет спектакль?

— О силе духе, можно сказать, о жажде жизни. Зулейха узнаёт о том, что она беременна, уже в вагоне, который едет в Сибирь. Она понимает, что эта беременность будет проходить на глазах совершенно посторонних людей, чужих мужчин, и готова принять яд, чтобы отравиться, но доктор Лейбе сообщает ей, что сердце младенца уже бьётся, и это останавливает Зулейху. Спектакль о том, что жизнь сильнее, чем смерть. События в романе происходят страшные, другое дело, что они не очень страшно написаны.

— Без ужасов в спектакле о ссылке 1930-х не обойтись?

— Чем этот роман для меня интересен, чем он хорош? Ко всем своим художественным достоинствам он многим людям открывает глаза, тем, кто не читал Солженицына, Шаламова или других текстов на эту тему. Роман написан легко. Меня же как режиссёра нельзя назвать лёгким, мои спектакли требуют проникновения, сопереживания, как, например, «Медея» или «Магазин», поставленные в Альметьевском татарском государственном драматическом театре. Как будет здесь, пока не знаю. Всегда есть разрыв между тем, что хочется, и тем, что получается.

— Вы ставите в основном по классическим текстам — Гоцци, Мольер, Чехов, Шукшин, Андерсен, Гауф, Шварц. Тут же современная литература, события достаточно близкие, не так далеко мы от этой истории ушли. С таким материалом сложнее работать?

— В России действительно много ставится классики и делается это очень трепетно. На Западе классический текст перед постановкой переделывают, осовременивают. В штате театров есть драматурги, которые этим занимаются. У нас же тексты ставят так, как они были написаны, режиссёры потом начинают что-то выдумывать, но текст-то остаётся тем, который написан сотни лет назад. Классику ставить легче, потому что есть опыт, есть пласты. Работа с современным текстом предполагает большую ответственность. Ещё не всё так однозначно, многое в подвешенном состоянии. И очень велика вероятность совершить ошибку, потому что современный текст ещё не защищён, он не оброс коростой, панцирем.

Премьера спектакля «Зулейха открывает глаза» состоится 21 и 22 марта.

Марина ШАБАНОВА | Фото Валерия ПАНОВА